«Заколдованное место» — краткое содержание и пересказ повести Н. В. Гоголя

• Краткие содержания
• Гоголь
• Заколдованное место

Это очередная быль, рассказанная дьяком, вошедшая в сборник «Вечера на хуторе близ Диканьки». Опять речь ведет рассказчик о своем деде. Сам в то время был он еще молод.

Как-то раз отправился отец рассказчика в Крым. Поехал туда он, чтобы продать табак. С собою взял одного из сыновей своих, которому было еще три годика. А рассказчик, тогда еще молодой парень, остался дома с еще двумя братьями, матерью и дедом.

А дед их засеял тогда баштан, который находился почти на самой дороге и жить перебрался на лето к нему поближе. Ребятишек он тоже с собой взял. Они гоняли птиц с гряд. Еще и выгода была всем неплохая: дыни да арбузы у проезжих выменивали на что-нибудь другое.

И вот, как-то вечером показались на дороге чумацкие возы. Когда они приблизились, то оказалось, что чумаки эти – давнишние знакомые деда. Стал он их угощать, да разговоры пошли меж ними. Сколько-то времени прошло так и тут дед, глядя на своих внуков, попросил их танцевать. А глядя на хлопцев, в пляс пустившихся, и сам он не выдержал, захотелось стариной тряхнуть казаку. И – пошел отплясывать!

Все бы хорошо, удавалось деду такие крендели выписывать, что всем на загляденье было. Но, дошел только он до середины баштана, как ноги его словно одеревенели и двигаться не хотели. Заново начал выплясывать старый казак, но, каждый раз доходя до того самого места, опять не мог он ногами шевелить. Смекнул тут дед, что место-то это, видать, проклятое и угостил он в сердцах черта таким ругательством, пожелав ему издохнуть. А позади себя услышал он смех чей-то.

Оглянулся назад дед и видит: ни баштана нет, ни знакомых его, а стоит он средь поля. Приглядевшись, стал он места узнавать. Потом, набрел на дорожку, а чуть поодаль от нее увидел он могилку. А на ней свечка горела. Тут дед подумал, что, верно, не иначе, как клад там припрятан. Но ни лопаты, ничего другого подходящего при нем не было. А по сему решил он позже сюда вернуться и, отломив ветку от дерева, положил ее на могилку, чтобы узнать ее потом. И пошел старый казак домой.

Дома об этом своем похождении никому он рассказывать не стал. А на следующий вечер пошел на то самое место, где, как он думал, клад припрятан. Но места этого не нашел он. Обругав опять черта, за то, что он голову ему морочит, отправился дед ни с чем домой. Там он опять отмолчался о том, где его носило.

На следующий день, поужинав, взял дед заступ и пошел на баштан для того, чтобы вскопать там новую гряду. Вот, дошел до того места, где не вытанцовывалось. И, вспомнив о чертовых кознях, прямо в самой середине этого места ударил он заступом о землю. И тут, очутился вновь он близ могилки, на которой свечка горела. И ветка все на том же месте лежала, куда он ее и положил.

Обрадовавшись, что есть чем копать, принялся казак за дело. И докопал он до большого горшка. Стал он вытаскивать его из ямы. Тут, вдруг, показались страшные лица и послышались голоса их, повторявшие каждое слово за дедом. Это нечистая сила попыталась испугать его. Дед, хоть и немного перепугался, решил не отступать и, достав-таки горшок, пошел с ним домой.

А придя и открыв горшок дома, обнаружил он, что вместо золота лежит там хлам всякий. А ведь он еще перед своими похвастался находкой своей! Раздосадовал дед тут совсем на черта и зарекся отныне никаких дел с ним не водить и наваждению более не поддаваться. И этому же наставил он детей своих.

Мораль этой истории в том, что не стоит поддаваться искушению легкой наживы, веря при этом в невозможное и доверяя тем, с кем лучше вообще никаких дел не иметь.

Можете использовать этот текст для читательского дневника

Очень краткое содержание для читательского дневника

История эта случилась, когда рассказчик был мальчиком. Около баштана, который сторожил его дед, остановились чумаки. Пошла у них с дедом гулянка. Около одного места ноги у деда стали, принялся он снова плясать, но ноги остановились там же.

Осмотрелся дед и увидел, что стоит в поле. Поманил его огонёк на могилке. Дед подумал, что это знак, указывающий на клад.

На следующий вечер отправился он туда с заступом и лопатой, но попал под проливной дождь и вернулся назад.

На третий день собрался он копать грядку на баштане. Проходя мимо заколдованного места, где ему не вытанцовывалось, он со злостью ударил по нему заступом. И сразу очутился у могилки.

Выкопал там дед котёл, и его окружила невидимая нечисть. Он схватил котёл и припустил домой. В котле оказался только сор.

Заколдованное место на баштане дед огородил. Когда он сдал эту землю в наём, там вырастало что-то удивительное: не то арбуз, не то тыква, не то огурец.

Главный герой

Старик Максим, дед рассказчика Фомы Григорьевича

Максим уже старик, однако сохранил весёлый нрав, общительность, любознательность. Он трудолюбив: засаживает каждое лето арбузами, дынями бахчу, ухаживает за ней — утром дед закрывает листьями арбузы («кавуны»), чтобы их не «спекло» солнце, а вечером открывает.

Но бахча для старика не столько труд, сколько радость общения. Мимо по дороге едет много всякого народу. Люди — знакомые и незнакомые — останавливаются, рассказывают истории, обменивают кур, яйца и прочий продукт на сладкие арбузы и дыни.

Когда внуки танцуют, Максим не может сдержаться — столько в нём задору, весёлой молодой энергии. Она-то и приводит старика в «заколдованное место».

Краткий пересказ (более подробный, чем краткое содержание)

Рассказчик сказал, что история эта произошла в то время, когда ему было лет 11. Отец, взяв одного из сыновей, уехал в Крым продавать табак. Дома осталась мать с тремя сыновьями да дед, который сторожил баштан, а дыни и арбузы с него продавал проезжим. Дети стали жить с дедушкой в курене около баштана.

Как-то раз остановились рядом с куренем возы с чумаками. Чумаки были дедовы знакомцы. Угостив, дед заставил внуков танцевать, да и сам пошёл плясать.

• Детство — краткое содержание для читательского дневника повести Максима Горького

Вдруг около одного места у грядки с огурцами не получилось у него поднять ноги. Снова начал он танец, дошёл до середины и снова ноги стали. Сзади послышался смех, оглянулся дед — никого нет, а вокруг гладкое поле. Разглядел он, что очутился недалеко от огорода попа и гумна писаря.

Было темно, но дед нашёл дорожку и вдруг увидел, как недалеко на могилке свечка вспыхнула и потухла, а затем невдалеке другая загорелась. Дед решил, что это знак, указывающий на клад. Заступа у него не было, он отметил это место большой веткой дерева и вернулся на баштан.

Следующим вечером взял дед лопату, заступ и отправился к примеченному месту. Придя туда, увидел, что с местом творится несуразное: то голубятню попову видно, а гумна нет, то гумно видно, а голубятня спряталась.

Тут припустил проливной дождь, и дед побежал в свой курень.

Назавтра, поужинав, он взял заступ и пошёл прокопать грядку для тыкв. Проходя мимо места, где позавчера ему не вытанцовывалось, в сердцах ударил землю заступом — и оказался опять в поле. Увидел голубятню, гумно, могилку, на которой навалена ветка. На могиле лежал заросший травой камень. Отвалил его дед, хотел табачку понюхать, да кто-то как чихнёт у него над головой. Посмотрел вокруг — нет никого.

Стал он копать, увидел в яме котёл и воскликнул: «А, голубчик, вот где ты!» Те же слова пропищал птичий нос, проблеяла баранья голова, проревел медведь. Хотел дед убежать — «под ногами круча без дна; над головою свесилась гора». Бросил он котёл, и стало всё по-прежнему. Решил дед, что нечисть только пугает, снова схватил котёл и побежал во весь дух.

Тем временем дети и мать их, пришедшая с хутора, гадали, где дед. Наконец пришёл он, открыл котёл, а там «сор, дрязг».

С той поры решил он никогда не верить чёрту, а проклятое место загородил плетнём. Когда эту землю наняли под баштан, на заколдованном месте вырастало непонятно что: не то арбуз, не то тыква, не то огурец.

Краткое содержание

Рассказчик, дьячок одной церквушки, рассказал историю, которая произошла с ним в раннем детстве. Отец его вместе с трехлетним братом отправился в Крым продавать табак, оставив дома жену, трех сыновей и старика-деда стеречь баштан. Это было прибыльное дело: «проезжие толкутся по дороге, всякому захочется полакомиться арбузом или дынею». Жители соседних хуторов часто носили в обмен индеек, кур, яйца. Словом, семье жилось весьма неплохо.

Дед рассказчика больше всего любил, когда по дороге проезжали возы чумаков. Это были видавшие виды путешественники, пересмотревшие немало на своем веку. Любой из них «пойдет рассказывать — только уши развешивай».

Однажды у деда Максима на привал остановились знакомые ему чумаки. На радостях он угостил каждого медовой дыней и велел внукам развлечь гостей веселыми танцами. Вскоре старик сам не выдержал и принялся выделывать такие коленца, что чумаки только диву давались. Но неожиданно, дойдя до определенного места, ноги его словно деревенели и сами собой останавливались. Упрямый дед Максим «пустился снова и начал чесать дробно, мелко, любо глядеть; до середины — нет! не вытанцовывается, да и полно!».

Услышав смех, дед оглянулся и понял, что нечистая сила сыграла с ним злую шутку и перенесла на самый конец села, в огород попа. Заметив зажженную свечку подле могилки, Максим смекнул, что там, должно быть, зарыт клад. Он отметил место большой веткой дерева и отправился домой. На следующий день старик пришел сюда с лопатой, но так и не нашел заветное место, как ни старался. Нечистая сила водила его кругами, а после начался сильный дождь.

Тогда Максим подошел к заколдованному участку на своем огороде, и «ударил в сердцах заступом». Он вновь оказался возле могилки и принялся копать землю. Но нечистая сила не оставляла в покое старика – кто-то постоянно чихал, гудел, трещал под самым его ухом, из темноты появились звериные головы, которые его дразнили. Максим не на шутку испугался: «боже ты мой, какая ночь! ни звезд, ни месяца; вокруг провалы; под ногами круча без дна; над головою свесилась гора и вот-вот, кажись, так и хочет оборваться на него». Однако он продолжал настойчиво копать, и вскоре отрыл котел с кладом.

Максим схватил свою добычу и что есть силы припустил домой, прочь от страшного места. Когда же довольный старик принес котел домой, то оказалось, что в нем лежало не золото, а «сор, дрязг… стыдно сказать, что такое». После этого случая дед это место «загородил плетнем, велел кидать все, что ни есть непотребного, весь бурьян и сор, который выгребал из баштана». При малейшем же подозрении на странные явления он осенял все крестным знамением и шептал слова молитвы. Позже соседи арендовали у Максима огород, но на том проклятом месте ничего хорошего у них не росло.

Гоголь, «Заколдованное место». Герои и сюжет

Старый дед Фома еще тем был рассказчиком, и все к нему приставали: расскажи да расскажи. Отвязаться невозможно было от них. И вот начал он свой очередной рассказ с того, что если захочет дьявольская сила кого-нибудь обморочить, то обязательно это сделает. Когда он был еще мальчишкой лет одиннадцати, отец, прихватив с собой трехлетнего его брата, отправился в Крым торговать табаком. Жить на баштане (поле с арбузами, дынями и разными овощами) оставались дед, мать, Фома и еще его два брата. Рядом тянулась дорога, и однажды вечером мимо проходили чумаки-обозники, которые ехали в Крым за товаром — солью и рыбой. Дед узнал среди них своих старых знакомых. Гости расположились в шалаше, закурили люльки и стали угощаться дынями. А потом начали они вспоминать о былом. В конце и вовсе дело дошло до танцев.

Тест по рассказу

Проверьте запоминание краткого содержания тестом:

1. Вопрос 1 из 10
   Кто является автором произведения «Заколдованное место»?
   • Николай Гоголь

   Михаил Булгаков

2. Александр Пушкин
3. Иван Бунин

(новая вкладка)

Быль сия относится ко времени, когда рассказчик был еще дитятею. Отец с одним из сыновей уехал в Крым продавать табак, оставив дома жену, трех еще сыновей да деда стеречь баштан — дело прибыльное, проезжих много, а всего лучше — чумаки, что рассказывали диковинные истории. Как-то к вечеру приходит несколько возов с чумаками, да все старинными дедовыми знакомцами. Перецеловались, закурили, пошел разговор, а там и угощение. Потребовал дед, чтоб внуки плясали, гостей потешили, да недолго терпел, сам пошел. Плясал дед славно, такие кренделя выделывал, что диво, покуда не дошел до одного, места близ грядки с огурцами. Здесь ноги его стали. Пробовал сызнова — то же. УЖ и бранился, и снова начинал — без толку. Сзади кто-то засмеялся. Огляделся дед, а места не узнает: и баштан, и чумаки — все пропало, вокруг одно гладкое поле. Все ж понял, где он, за поповым огородом, за гумном волостного писаря. «Вот куда затащила нечистая сила!» Стал выбираться, месяца нет, нашел в темноте дорожку. На могилке поблизости вспыхнул огонек, и другой чуть поодаль. «Клад!» — решил дед и навалил для приметы изрядную ветку, поскольку заступа при себе не имел. Поздно вернулся он на баштан, чумаков не было, дети спали.

Продолжение после рекламы:

На следующий вечер, захватив заступ и лопату, направился он к попову огороду. Вот по всем приметам вышел в поле на давешнее место: и голубятня торчит, а гумна не видно. Пошел ближе к гумну — пропала голубятня. А тут припустил дождик, и дед, так и не нашед места, прибежал с бранью обратно. Назавтра ввечеру пошел он с заступом прокопать новую грядку, да, минуя проклятое место, где ему не танцевалось, в сердцах ударил заступом, — и оказался в том самом поле. Все узнал он: и гумно, и голубятню, и могилку с наваленной веткой. На могиле лежал камень. Обкопав, дед отвалил его и хотел было понюхать табачку, как кто-то чихнул у него над головою. Осмотрелся — нет никого. Принялся дед копать и нашел котел. «А, голубчик, вот где ты!» — воскликнул дед. То же сказал и птичий нос, и баранья голова с верхушки дерева, и медведь. «Да тут страшно слово сказать», — пробормотал дед, а вслед за ним и птичий нос, и баранья голова, и медведь. Дед хочет бежать — под ногами круча без дна, над головой гора нависла. Дед бросил котел, и все стало по-прежнему. Решив, что нечистая сила только пугает, он схватил котел и кинулся бежать.

Об эту пору на баштане и дети, и пришедшая мать недоумевали, куда подевался дед. Отужинав, пошла мать вылить горячие помои, а навстречу ей бочка ползет: видно, кто-то из детей, шаля, толкает ее сзади. Мать плеснула в нее помоями. Оказалось, что это дед. Открыли дедов котел, а в нем сор, дрязг и «стыдно сказать, что такое». С той поры заклялся дед верить черту, проклятое место загородил плетнем, а когда наняли поле под баштан соседние козаки, на заколдованном месте вечно всходило что-нибудь «чёрт знает что такое!».

Пересказала Е. В. Харитонова. Источник: Все шедевры мировой литературы в кратком изложении. Сюжеты и характеры. Русская литература XIX века / Ред. и сост. В. И. Новиков. — М. : Олимп : ACT, 1996. — 832 с.Благодаря рекламе Брифли бесплатен:

Главные герои

Главным героем произведения Гоголя «Заколдованное место» является дед Максим. Это пожилой, но всё же крепкий старик, который, по словам рассказчика, был человеком весёлым, задорным, жизнерадостным и интересным. Он хозяйственный и хорошо присматривает за своим баштаном. Любит повеселиться, пошутить, иногда — прихвастнуть. Отличается дружелюбием и гостеприимством, угощает гостей дынями и старается всячески их развеселить. Обожает слушать рассказы приезжающих чумаков: для него это всё равно, что голодному галушки. Также любит понюхать хорошего табаку.

Своих внуков старик называет «собачьи дети», порой ворчит и бранится, но ясно, что все они его любимцы. Именно для них он старался принести клад, чтобы купить им бублики и золотые жупаны. Внуки тоже любят его в ответ. Иногда он не прочь подшутить над ними.

Яркости образу деда придаёт его необычная и колоритная манера речи. Его можно назвать смелым и отчаянным человеком, он не боится даже чёрта, ругает и проклинает нечистую силу: «А, шельмовский сатана!». Старик привык всегда доводить начатое дело до конца: оставив клад, на другой день он никак не может забыть об этом.

Можно сказать, что дед Максим в некоторых моментах является комичным персонажем: например, когда он ползёт к дому с котлом в руках, будто бочка лезет, а мать выливает на него помои, он выглядит забавно. В произведении присутствуют и другие персонажи, которые являются второстепенными:

Краткое содержание

Рассказчик, дьячок одной церквушки, рассказал историю, которая произошла с ним в раннем детстве. Отец его вместе с трехлетним братом отправился в Крым продавать табак, оставив дома жену, трех сыновей и старика-деда стеречь баштан. Это было прибыльное дело – «проезжие толкутся по дороге, всякому захочется полакомиться арбузом или дынею». Жители соседних хуторов часто носили в обмен индеек, кур, яйца. Словом, семье жилось весьма неплохо.

Дед рассказчика больше всего любил, когда по дороге проезжали возы чумаков. Это были видавшие виды путешественники, пересмотревшие немало на своем веку. Любой из них «пойдет рассказывать — только уши развешивай».

Однажды у деда Максима на привал остановились знакомые ему чумаки. На радостях он угостил каждого медовой дыней, и велел внукам развлечь гостей веселыми танцами. Вскоре старик сам не выдержал, и принялся выделывать такие коленца, что чумаки только диву давались. Но неожиданно, дойдя до определенного места, ноги его словно деревенели и сами собой останавливались. Упрямый дед Максим «пустился снова и начал чесать дробно, мелко, любо глядеть; до середины — нет! не вытанцывается, да и полно!».

Услышав смех, дед оглянулся, и понял, что нечистая сила сыграла с ним злую шутку и перенесла на самый конец села, в огород попа. Заметив зажженную свечку подле могилки, Максим смекнул, что там, должно быть, зарыт клад. Он отметил место большой веткой дерева, и отправился домой. На следующий день старик пришел сюда с лопатой, но так и не нашел заветное место, как ни старался. Нечистая сила водила его кругами, а после начался сильный дождь.

Тогда Максим подошел к заколдованному участку на своем огороде, и «ударил в сердцах заступом». Он вновь оказался возле могилки, и принялся копать землю. Но нечистая сила не оставляла в покое старика – кто-то постоянно чихал, гудел, трещал под самым его ухом, из темноты появились звериные головы, которые его дразнили. Максим не на шутку испугался – «боже ты мой, какая ночь! ни звезд, ни месяца; вокруг провалы; под ногами круча без дна; над головою свесилась гора и вот-вот, кажись, так и хочет оборваться на него». Однако он продолжал настойчиво копать, и вскоре отрыл котел с кладом.

Максим схватил свою добычу, и что есть силы припустил домой, прочь от страшного места. Когда же довольный старки принес котел домой, то оказалось, что в нем лежало не золото, а «сор, дрязг… стыдно сказать, что такое». После этого случая дед «загородил плетнем, велел кидать все, что ни есть непотребного, весь бурьян и сор, который выгребал из баштана». При малейшем же подозрении на странные явления, он осенял все крестным знаменем, и шептал слова молитвы. Позже соседи арендовали у Максима огород, но на том проклято месте ничего хорошего у них не росло.

Заколдованное место — Гоголь Николай

БЫЛЬ, РАССКАЗАННАЯ ДЬЯЧКОМ ***СКОЙ ЦЕРКВИ

Ей-Богу, уже надоело рассказывать! Да что вы думаете? Право, скучно: рассказывай, да и рассказывай, и отвязаться нельзя! Ну, извольте, я расскажу, только, ей-ей, в последний раз. Да, вот вы говорили насчет того, что человек может совладать, как говорят, с нечистым духом. Оно конечно, то есть, если хорошенько подумать, бывают на свете всякие случаи… Однако ж не говорите этого. Захочет обморочить дьявольская сила, то обморочит; ей-Богу, обморочит! Вот извольте видеть: нас всех у отца было четверо. Я тогда был еще дурень. Всего мне было лет одиннадцать; так нет же, не одиннадцать: я помню как теперь, когда раз побежал было на четвереньках и стал лаять по-собачьи, батько закричал на меня, покачав головою: «Эй, Фома, Фома! тебя женить пора, а ты дуреешь, как молодой лошак!» Дед был еще тогда жив и на ноги — пусть ему легко икнется на том свете — довольно крепок. Бывало, вздумает… Да что ж эдак рассказывать? Один выгребает из печки целый час уголь для своей трубки, другой зачем-то побежал за комору. Что, в самом деле!.. Добро бы поневоле, а то ведь сами же напросились. Слушать так слушать! Батько еще в начале весны повез в Крым на продажу табак. Не помню только, два или три воза снарядил он. Табак был тогда в цене. С собою взял он трехгодового брата — приучать заранее чумаковать. Нас осталось: дед, мать, я, да брат, да еще брат. Дед засеял баштан на самой дороге и перешел жить в курень; взял и нас с собою гонять воробьев и сорок с баштану. Нам это было нельзя сказать чтобы худо. Бывало, наешься в день столько огурцов, дынь, репы, цибули, гороху, что в животе, ей-Богу, как будто петухи кричат. Ну, оно притом же и прибыльно. Проезжие толкутся по дороге, всякому захочется полакомиться арбузом или дынею. Да из окрестных хуторов, бывало, нанесут на обмен кур, яиц, индеек. Житье было хорошее. Но деду более всего любо было то, что чумаков каждый день возов пятьдесят проедет. Народ, знаете, бывалый: пойдет рассказывать — только уши развешивай! А деду это все равно что голодному галушки. Иной раз, бывало, случится встреча с старыми знакомыми, — деда всякий уже знал, — можете посудить сами, что бывает, когда соберется старье: тара, тара, тогда-то да тогда-то, такое-то да такое-то было… ну, и разольются! вспомянут Бог знает когдашнее. Раз, — ну вот, право, как будто теперь случилось, — солнце стало уже садиться; дед ходил по баштану и снимал с кавунов листья, которыми прикрывал их днем, чтоб не попеклись на солнце. — Смотри, Остап! — говорю я брату, — вон чумаки едут! — Где чумаки? — сказал дед, положивши значок на большой дыне, чтобы на случай не съели хлопцы. По дороге тянулось точно возов шесть. Впереди шел чумак уже с сизыми усами. Не дошедши шагов — как бы вам сказать — на десять, он остановился. — Здорово, Максим! Вот привел Бог где увидеться! Дед прищурил глаза: — А! здорово, здорово! откуда Бог несет? И Болячка здесь? здорово, здорово, брат! Что за дьявол! да тут все: и Крутотрыщенко! и Печерыця и Ковелек! и Стецько! здорово! А, га, га! го, го!.. — И пошли целоваться. Волов распрягли и пустили пастись на траву. Возы оставили на дороге; а сами сели все в кружок впереди куреня и закурили люльки. Но куда уже тут до люлек? за россказнями да за раздобарами вряд ли и по одной досталось. После полдника стал дед потчевать гостей дынями. Вот каждый, взявши по дыне, обчистил ее чистенько ножиком (калачи все были тертые, мыкали немало, знали уже, как едят в свете; пожалуй, и за панский стол хоть сейчас готовы сесть), обчистивши хорошенько, проткнул каждый пальцем дырочку, выпил из нее кисель, стал резать по кусочкам и класть в рот. — Что ж вы, хлопцы, — сказал дед, — рты свои разинули? танцуйте, собачьи дети! Где, Остап, твоя сопилка? А ну-ка козачка! Фома, берись в боки! ну! вот так! гей, гоп! Я был тогда малый подвижной. Старость проклятая! теперь уже не пойду так; вместо всех выкрутасов ноги только спотыкаются. Долго глядел дед на нас, сидя с чумаками. Я замечаю, что у него ноги не постоят на месте: так, как будто их что-нибудь дергает. — Смотри, Фома, — сказал Остап, — если старый хрен не пойдет танцевать! Что ж вы думаете? не успел он сказать — не вытерпел старичина! захотелось, знаете, прихвастнуть пред чумаками. — Вишь, чертовы дети! разве так танцуют? Вот как танцуют! — сказал он, поднявшись на ноги, протянув руки и ударив каблуками. Ну, нечего сказать, танцевать-то он танцевал так, хоть бы и с гетьманшею. Мы посторонились, и пошел хрен вывертывать ногами по всему гладкому месту, которое было возле грядки с огурцами. Только что дошел, однако ж, до половины и хотел разгуляться и выметнуть ногами на вихорь какую-то свою штуку, — не подымаются ноги, да и только! Что за пропасть! Разогнался снова, дошел до середины — не берет! что хочь делай: не берет, да и не берет! ноги как деревянные стали! «Вишь, дьявольское место! вишь, сатанинское наваждение! впутается же Ирод, враг рода человеческого!» Ну, как наделать страму перед чумаками? Пустился снова и начал чесать дробно, мелко, любо глядеть; до середины — нет! не вытанцывается, да и полно! — А, шельмовский сатана! чтоб ты подавился гнилою дынею! чтоб еще маленьким издохнул, собачий сын! вот на старость наделал стыда какого!.. И в самом деле сзади кто-то засмеялся. Оглянулся: ни баштану, ни чумаков, ничего; назади, впереди, по сторонам — гладкое поле. — Э! ссс… вот тебе на! Начал прищуривать глаза — место, кажись, не совсем незнакомое: сбоку лес, из-за леса торчал какой-то шест и виделся прочь далеко в небе. Что за пропасть! да это голубятня, что у попа в огороде! С другой стороны тоже что-то сереет; вгляделся: гумно волостного писаря. Вот куда затащила нечистая сила! Поколесивши кругом, наткнулся он на дорожку. Месяца не было; белое пятно мелькало вместо него сквозь тучу. «Быть завтра большому ветру!» — подумал дед. Глядь, в стороне от дорожки на могилке вспыхнула свечка. — Вишь! — стал дед и руками подперся в боки, и глядит: свечка потухла; вдали и немного подалее загорелась другая. — Клад! — закричал дед. — Я ставлю Бог знает что, если не клад! — и уже поплевал было в руки, чтобы копать, да спохватился, что нет при нем ни заступа, ни лопаты. — Эх, жаль! ну, кто знает, может быть, стоит только поднять дерн, а он тут и лежит, голубчик! Нечего делать, назначить, по крайней мере, место, чтобы не позабыть после! Вот, перетянувши сломленную, видно вихрем, порядочную ветку дерева, навалил он ее на ту могилку, где горела свечка, и пошел по дорожке. Молодой дубовый лес стал редеть; мелькнул плетень. «Ну, так! не говорил ли я, — подумал дед, — что это попова левада? Вот и плетень его! теперь и версты нет до баштана». Поздненько, однако ж, пришел он домой и галушек не захотел есть. Разбудивши брата Остапа, спросил только, давно ли уехали чумаки, и завернулся в тулуп. И когда тот начал было спрашивать: — А куда тебя, дед, черти дели сегодня? — Не спрашивай, — сказал он, завертываясь еще крепче, — не спрашивай, Остап; не то поседеешь! — И захрапел так, что воробьи, которые забрались было на баштан, поподымались с перепугу на воздух. Но где уж там ему спалось! Нечего сказать, хитрая была бестия, дай Боже ему Царствие Небесное! — умел отделаться всегда. Иной раз такую запоет песню, что губы станешь кусать. На другой день, чуть только стало смеркаться в поле, дед надел свитку, подпоясался, взял под мышку заступ и лопату, надел на голову шапку, выпил кухоль сировцу, утер губы полою и пошел прямо к попову огороду. Вот минул и плетень, и низенький дубовый лес. Промеж деревьев вьется дорожка и выходит в поле. Кажись, та самая. Вышел и на поле — место точь-в-точь вчерашнее: вон и голубятня торчит; но гумна не видно. «Нет, это не то место. То, стало быть, подалее; нужно, видно, поворотить к гумну!» Поворотил назад, стал идти другою дорогою — гумно видно, а голубятни нет! Опять поворотил поближе к голубятне — гумно спряталось. В поле, как нарочно, стал накрапывать дождик. Побежал снова к гумну — голубятня пропала; к голубятне — гумно пропало. — А чтоб ты, проклятый сатана, не дождал детей своих видеть! А дождь пустился, как будто из ведра. Вот, скинувши новые сапоги и обернувши в хустку, чтобы не покоробились от дождя, задал он такого бегуна, как будто панский иноходец. Влез в курень, промокши насквозь, накрылся тулупом и принялся ворчать что-то сквозь зубы и приголубливать черта такими словами, каких я еще отроду не слыхивал. Признаюсь, я бы, верно, покраснел, если бы случилось это среди дня. На другой день проснулся, смотрю: уже дед ходит по баштану как ни в чем не бывало и прикрывает лопухом арбузы. За обедом опять старичина разговорился, стал пугать меньшего брата, что он обменяет его на кур вместо арбуза; а пообедавши, сделал сам из дерева пищик и начал на нем играть; и дал нам забавляться дыню, свернувшуюся в три погибели, словно змею, которую называл он турецкою. Теперь таких дынь я нигде и не видывал. Правда, семена ему что-то издалека достались. Ввечеру, уже повечерявши, дед пошел с заступом прокопать новую грядку для поздних тыкв. Стал проходить мимо того заколдованного места, не вытерпел, чтобы не проворчать сквозь зубы: «Проклятое место!» — взошел на середину, где не вытанцывалось позавчера, и ударил в сердцах заступом. Глядь, вокруг него опять то же самое поле: с одной стороны торчит голубятня, а с другой гумно. «Ну, хорошо, что догадался взять с собою заступ. Вон и дорожка! вон и могилка стоит! вон и ветка навалена! вон-вон горит и свечка! Как бы только не ошибиться». Потихоньку побежал он, поднявши заступ вверх, как будто бы хотел им попотчевать кабана, затесавшегося на баштан, и остановился перед могилкою. Свечка погасла; на могиле лежал камень, заросший травою. «Этот камень нужно поднять!» — подумал дед и начал обкапывать его со всех сторон. Велик проклятый камень! вот, однако ж, упершись крепко ногами в землю, пихнул он его с могилы. «Гу!» — пошло по долине. «Туда тебе и дорога! Теперь живее пойдет дело». Тут дед остановился, достал рожок, насыпал на кулак табаку и готовился было поднести к носу, как вдруг над головою его «чихи!» — чихнуло что-то так, что покачнулись деревья и деду забрызгало все лицо. — Отворотился хоть бы в сторону, когда хочешь чихнуть! — проговорил дед, протирая глаза. Осмотрелся — никого нет. — Нет, не любит, видно, черт табаку! — продолжал он, кладя рожок в пазуху и принимаясь за заступ. — Дурень же он, а такого табаку ни деду, ни отцу его не доводилось нюхать! Стал копать — земля мягкая, заступ так и уходит. Вот что-то звукнуло. Выкидавши землю, увидел он котел. — А, голубчик, вот где ты! — вскрикнул дед, подсовывая под него заступ. — А, голубчик, вот где ты! — запищал птичий нос, клюнувши котел. Посторонился дед и выпустил заступ. — А, голубчик, вот где ты! — заблеяла баранья голова с верхушки дерева. — А, голубчик, вот где ты! — заревел медведь, высунувши из-за дерева свое рыло. Дрожь проняла деда. — Да тут страшно слово сказать! — проворчал он про себя. — Тут страшно слово сказать! — пискнул птичий нос. — Страшно слово сказать! — заблеяла баранья голова. — Слово сказать! — ревнул медведь. — Гм… — сказал дед и сам перепугался. — Гм! — пропищал нос. — Гм! — проблеял баран. — Гум! — заревел медведь. Со страхом оборотился он: Боже ты мой, какая ночь! ни звезд, ни месяца; вокруг провалы; под ногами круча без дна; над головою свесилась гора и вот-вот, кажись, так и хочет оборваться на него! И чудится деду, что из-за нее мигает какая-то харя: у! у! нос — как мех в кузнице; ноздри — хоть по ведру воды влей в каждую! губы, ей-Богу, как две колоды! красные очи выкатились наверх, и еще и язык высунула и дразнит! — Черт с тобою! — сказал дед, бросив котел. — На тебе и клад твой! Экая мерзостная рожа! — и уже ударился было бежать, да огляделся и стал, увидевши, что все было по-прежнему. — Это только пугает нечистая сила! Принялся снова за котел — нет, тяжел! Что делать? Тут же не оставить! Вот, собравши все силы, ухватился он за него руками. — Ну, разом, разом! еще, еще! — и вытащил! — Ух! Теперь понюхать табаку! Достал рожок; прежде, однако ж, чем стал насыпать, осмотрелся хорошенько, нет ли кого: кажись, что нет; но вот чудится ему, что пень дерева пыхтит и дуется, показываются уши, наливаются красные глаза; ноздри раздулись, нос поморщился и вот так и собирается чихнуть. «Нет, не понюхаю табаку, — подумал дед, спрятавши рожок, — опять заплюет сатана очи». Схватил скорее котел и давай бежать, сколько доставало духу; только слышит, что сзади что-то так и чешет прутьями по ногам… «Ай! ай, ай!» — покрикивал только дед, ударив во всю мочь; и как добежал до попова огорода, тогда только перевел немного дух. «Куда это зашел дед?» — думали мы, дожидаясь часа три. Уже с хутора давно пришла мать и принесла горшок горячих галушек. Нет да и нет деда! Стали опять вечерять сами. После вечери вымыла мать горшок и искала глазами, куда бы вылить помои, потому что вокруг все были гряды; как видит, идет прямо к ней навстречу кухва. На небе было-таки темненько. Верно, кто-нибудь из хлопцев, шаля, спрятался сзади и подталкивает ее. — Вот кстати, сюда вылить помои! — сказала и вылила горячие помои. — Ай! — закричало басом. Глядь — дед. Ну, кто его знает! Ей-Богу, думали, что бочка лезет. Признаюсь, хоть оно и грешно немного, а, право, смешно показалось, когда седая голова деда вся была окутана в помои и обвешана корками с арбузов и дыней. — Вишь, чертова баба! — сказал дед, утирая голову полою, — как опарила! как будто свинью перед Рождеством! Ну, хлопцы, будет вам теперь на бублики! Будете, собачьи дети, ходить в золотых жупанах! Посмотрите-ка, посмотрите сюда, что я вам принес! — сказал дед и открыл котел. Что ж бы, вы думали, такое там было? ну, по малой мере, подумавши, хорошенько, а? золото? Вот то-то, что не золото: сор, дрязг… стыдно сказать, что такое. Плюнул дед, кинул котел и руки после того вымыл. И с той поры заклял дед и нас верить когда-либо черту. — И не думайте! — говорил он часто нам, — все, что ни скажет враг Господа Христа, все солжет, собачий сын! У него правды и на копейку нет! И, бывало, чуть только услышит старик, что в ином месте неспокойно: — А ну-те, ребята, давайте крестить! — закричит к нам. — Так его! так его! хорошенько! — и начнет класть кресты. А то проклятое место, где не вытанцывалось, загородил плетнем, велел кидать все, что ни есть непотребного, весь бурьян и сор, который выгребал из баштана. Так вот как морочит нечистая сила человека! Я знаю хорошо эту землю: после того нанимали ее у батька под баштан соседние козаки. Земля славная! и Урожай всегда бывал на диво; но на заколдованном месте никогда не было ничего доброго. Засеют как следует, а взойдет такое, что и разобрать нельзя: арбуз не арбуз, тыква не тыква, огурец не огурец… черт знает что такое!

Читать краткое содержание Заколдованное место Гоголя

Главным рассказчиком этого произведения является дьяк Фома. Он вместе с читателями в своем рассказе отправляется в далекое прошлое, где с его близким родственником произошли удивительные вещи, природу которых Фома, даже спустя такой длительный промежуток времени, не сумел объяснить.

Однажды, когда Фома был еще совсем ребенком, произошла очень странная и одновременно интересная история. Его отец отправился на заработки вместе с сыном, поэтому они некоторое время жили с матерью, дедом и братьями. Его дед был человеком своеобразным, он значительно отличался от других, видимо, поэтому именно с ним приключилась такая история.

Дед в свое свободное время стеречь баштан. Дело это весьма прибыльное, не отнимает много сил, всегда можно развлечь себя разговорами с прохожими и покупателями. Так и случилось в один из вечеров. В один из дней, за разговором с покупателями, дед Фомы пустился в пляс. Видимо, среди проезжавших людей оказалось много его знакомых и товарищей. Мало того, дед еще и заставил участвовать внуков в этом маскараде.

Войдя во вкус, дед продолжал активные движения ногами, но вдруг он понял, что он не смог двигаться дальше. Внезапно, он оказался совершенно в другом месте. Те, кто принимали участие в разговоре и внуки куда-то непонятным образом исчезли. Дед запаниковал, место было совершенно не знакомым ему ранее. Он слышал какой-то непонятный смех, шел мимо старого кладбища, видел ужасающие картины. Поздно ночью он вернулся домой.

На следующий день он взял с себя слово понять, где находится это место и разобраться, что здесь не так.

Сюжет повести «Заколдованное место» за 3 минуты

Заколдованное место Гоголь краткое содержание:

Быль сия относится ко времени, когда рассказчик был еще дитятею. Отец с одним из сыновей уехал в Крым продавать табак, оставив дома жену, трех еще сыновей да деда стеречь баштан — дело прибыльное, проезжих много, а всего лучше — чумаки, что рассказывали диковинные истории. Как-то к вечеру приходит несколько возов с чумаками, да все старинными дедовыми знакомцами. Перецеловались, закурили, пошел разговор, а там и угощение. Потребовал дед, чтоб внуки плясали, гостей потешили, да недолго терпел, сам пошел. Плясал дед славно, такие кренделя выделывал, что диво, покуда не дошел до одного, места близ грядки с огурцами.

Здесь ноги его стали. Пробовал сызнова — то же. УЖ и бранился, и снова начинал — без толку. Сзади кто-то засмеялся. Огляделся дед, а места не узнает: и баштан, и чумаки — все пропало, вокруг одно гладкое поле. Все ж понял, где он, за поповым огородом, за гумном волостного писаря. «Вот куда затащила нечистая сила!» Стал выбираться, месяца нет, нашел в темноте дорожку. На могилке поблизости вспыхнул огонек, и другой чуть поодаль. «Клад!» — решил дед и навалил для приметы изрядную ветку, поскольку заступа при себе не имел. Поздно вернулся он на баштан, чумаков не было, дети спали.

На следующий вечер, захватив заступ и лопату, направился он к попову огороду. Вот по всем приметам вышел в поле на давешнее место: и голубятня торчит, а гумна не видно. Пошел ближе к гумну — пропала голубятня. А тут припустил дождик, и дед, так и не нашед места, прибежал с бранью обратно. Назавтра ввечеру пошел он с заступом прокопать новую грядку, да, минуя проклятое место, где ему не танцевалось, в сердцах ударил заступом, — и оказался в том самом поле. Все узнал он: и гумно, и голубятню, и могилку с наваленной веткой.

На могиле лежал камень. Обкопав, дед отвалил его и хотел было понюхать табачку, как кто-то чихнул у него над головою. Осмотрелся — нет никого. Принялся дед копать и нашел котел. «А, голубчик, вот где ты!» — воскликнул дед. То же сказал и птичий нос, и баранья голова с верхушки дерева, и медведь. «Да тут страшно слово сказать», — пробормотал дед, а вслед за ним и птичий нос, и баранья голова, и медведь. Дед хочет бежать — под ногами круча без дна, над головой гора нависла. Дед бросил котел, и все стало по-прежнему. Решив, что нечистая сила только пугает, он схватил котел и кинулся бежать.

Об эту пору на баштане и дети, и пришедшая мать недоумевали, куда подевался дед. Отужинав, пошла мать вылить горячие помои, а навстречу ей бочка ползет: видно, кто-то из детей, шаля, толкает ее сзади. Мать плеснула в нее помоями. Оказалось, что это дед. Открыли дедов котел, а в нем сор, дрязг и «стыдно сказать, что такое». С той поры заклялся дед верить черту, проклятое место загородил плетнем, а когда наняли поле под баштан соседние козаки, на заколдованном месте вечно всходило что-нибудь «чёрт знает что такое!».

Это интересно: Повесть «Невский проспект» Гоголь написал в 1833–1834 годах. Произведение вошло в цикл автора «Петербургские повести». На нашем сайте можно прочитать краткое содержание «Невского проспекта». Как и в других повестях цикла, Гоголь развивает проблему «маленького человека», ставшую одной из главных в русской реалистической литературе.

Сюжет

Старик-козак Максим с внуками живёт на баштане (бахче). Однажды у них останавливается обоз чумаков, которых дед угощает, слушает их истории. Чтобы повеселить гостей, внучата пускаются в пляс. Не смог удержаться и сам старик. Однако его задорный танец неожиданно обрывается — около грядки огурцов ноги будто прирастают к земле.

Ещё и ещё раз пробовал Максим — результат то же: не поднимается нога в заколдованном месте. Оглянулся дед — и обомлел: вокруг никого, а сам он — за гумном писаря. Вдруг сбоку загорелся огонёк — свечка на могилке… Потом — другой загорелся. Дед понял, что нечистая сила клад ему показывает.

Заметил старик место веткой и на следующий вечер вернулся. Стал копать, а нечистая сила пугает его, то появится, то спрячется. Но Максим всё-таки достал котёл с кладом и, не открывая, бросился бежать. Только дома открыл дед котелок, а в нём — сор…