Тема любви в лирике Некрасова. Лирический герой

Тема любви в лирике Некрасова

Главные некрасовские темы нередко заслоняют те немногие стихотворения, где рассказана история долгой и мучительной любви. Интересно, что многие современники Некрасова и не заметили этой темы в лирике Некрасова. Так, один из сотрудников «Современника», М.А. Антонович писал в своих воспоминаниях о Некрасове, что тема любви «почти вовсе не затронута поэзией Некрасова; он касается ее изредка, так сказать мимоходом и как будто только потому, что такой повсеместной, общераспространенной темы уж никак нельзя было избежать и обойти. Муза Некрасова не воспевала прелестей любви, ее упоений и восторгов, ее мук и страданий…». Это замечание несправедливо, разве только что можно согласиться с тем, что «прелести любви, ее упоения и восторги» действительно не стали темой поэзии Некрасова. Его лирика – о муках и страданиях любви.

Тема любви в лирике Некрасова, и прежде всего знаменитый «панаевский цикл», т.е. цикл, связанный с любовью Некрасова к А.Я. Панаевой, оказывается неразрывно связанной с другими мотивами лирики Некрасова – мотивами напрасно растраченной молодости, греховности собственной жизни, с драматическим разладом героя и общества. Отношения героев, мучительно противоречивые сами по себе, осложняются этими драматическими переживаниями. Определяя своеобразие звучания этой темы в лирике Некрасова, исследователи пишут: «…Почти каждое любовное стихотворение – это рассказ о большой человеческой беде. Бывает порою и так: беда еще не стряслась, герой говорит о разделенной любви, о радости свидания, но его не покидает предчувствие неизбежной и близкой разлуки. <…>Любовь несет с собой не только радость, но и горе, обиды, боль, слезы <…>. Некрасов изображает то, что до него никогда не входило в лирическую поэзию: ссоры, семью, быт <…>», – пишет Б.О. Корман.

Некрасов вносит в звучание этой темы те же мятежность и печаль, что составили столь характерный пафос некрасовской лирики. «Панаевский цикл» – это драматическая история любви двух людей, горячо любящих и столь же страстно отстаивающих свою правоту. Как пишут исследователи, поэзия здесь «преодолевает свои границы: «панаевский» цикл – своего рода лирический роман, для которого характерны драматизация, диалогизация».

Каким же предстает чувство любви в изображении Некрасова? Характерно, что постоянным словом, передающим и суть характеров двух героев, и смысл их переживаний, становится слово «мятежный»: «Если мучимый страстью мятежной», «Да, наша жизнь текла мятежно», «Пока еще кипят во мне мятежно / Ревнивые тревоги и мечты». Глагол, наиболее точно выражающий чувства героев, – «кипит», «кипим»: «Пока еще кипят во мне мятежно / Ревнивые тревоги и мечты»; «Кипим сильней, последней жажды полны»; герои ощущают «с каждым днем сильней кипевшую любовь». Этот глагол воплощает крайнюю интенсивность чувств и отношений героев друг другу: накал страстей и гнева, и привязывающих героев друг к другу, и неуклонно разрывающих эти мучительные отношения.

История любви отмечена драматическими коллизиями – «вспышки», «ссоры». Гнев и ревность, жгучие укоры и негодующие взоры, тревоги сожаленья и слезы раскаянья, сознание неизбежности расставания и сильная искренняя любовь составляют эти мучительные и все же полные счастья отношения двух людей. Но вспышки гнева и тревоги любви не воспринимаются поэтом как случайные эпизоды, омрачающие счастье двух людей. Это – неизбежная сторона любви, знак полноты и силы чувства, немыслимого без ревности и мучений:

Если, мучимый страстью мятежной, Позабылся ревнивый твой друг И в душе твоей, кроткой и нежной, Злое чувство проснулося вдруг –

Все, что вызвано словом ревнивым, Все, что подняло бурю в груди, Переполнена гневом правдивым, Беспощадно ему возврати.

Отвечай негодующим взором, Оправданья и слезы осмей, Порази его жгучим укором – Всю до капли досаду излей!

Лирический герой не жаждет прощения, он ищет – понимания и веры, понимания его ревности, вызванной только сильной любовью, и веры, что ревность сильнее всего терзает того, в чье сердце она проникает.

Герои некрасовской поэзии не знают тихих и безмятежных минут любви, во всяком случае, безмятежное счастье не становится темой некрасовских стихотворений. Счастье в понимании некрасовского героя – воспоминания о былом страдании, сама любовь, со всеми ее муками («И то, что в нем казалось нам страданьем, –/ И то теперь я счастием зову…»). Позднее Некрасов даст свое понимание любви как чувства, неотделимого от бурных переживаний и страданий. «Мятежная», горькая любовь будет осознана им как характерная примета времени:

Но, любя, свое сердце готовь Выносить непрестанные грозы, В нашем мире, дитя, где любовь, Там и слезы.

Лирический герой Некрасова, по справедливому наблюдению Г.А. Гуковского, «дан не как норма, не как этико-эстетический идеал или выражение нравственного образа любви в ее самом чистом, свободном и высоком явлении, а как конкретный и типичный пример живого человека, человека хорошего, но отравленного «дурной» эпохой, несущего в себе и в своей любви душевные болезни больного века».

Герои некрасовской лирике находятся не только в противостоянии друг с другом, но и в противостоянии с обществом. В любовной лирике драматизм рождается и через мотив борьбы с «кровными врагами», которую ведут и герой и героиня. Эта борьба и объединяет героев, и еще более усложняет их и без того нелегкие отношения. В стихотворении «Тяжелый год – сломил меня недуг» причиной расставания героев становится усталость героини, измученной, «истерзанной борьбой с своими кровными врагами».

Любовь несет муки и тревоги, обиды и ссоры, но только она дает жизни высокий смысл. Даже не близость любимой, а только ее письма способны внести в душу героя веру в жизнь:

Не знал бы я, зачем встаю с постели, Когда б не мысль: авось и прилетели Сегодня наконец заветные листы, В которых мне рассказываешь ты: Здорова ли? что думаешь? легко ли Под дальним небом дышится тебе, Грустишь ли ты, жалея прежней доли, Охотно ль повинуешься судьбе?

В стихотворении, обращенном к И.С. Тургеневу, Некрасов вновь повторит эту мысль: да, любовь одна составляет смысл человеческой жизни:

<…> Нет лучшей доли! Живешь легко, глядишь светлей, Не жалко времени и воли, Не стыдно праздности своей, Душа тоскливо вдаль не рвется И вся блаженна перед той, Чье сердце ласковое бьется Одним биением с тобой…

«Женская любящая душа» – это «благословение» Бога человеку в его пути земном. В письме Л.Н. Толстому в 1857 г. Некрасов так определяет смысл любви, ее роль в человеческой жизни: «Хорошо ли, искренне ли, сердечно ли <…> убеждены Вы, что цель и смысл жизни – любовь? (в широком смысле). Без нее нет ключа ни к собственному существованию, ни к сущ(ествованию) других, и ею только объясняется, что самоубийства не сделались ежедневным явлением. По мере того как живешь – умнеешь, светлеешь и охлаждаешься, мысль о бесцельности жизни начинает томить – и они, вероятно (то есть люди в настоящем смысле), чувствуют то же – жаль становится их – и вот является любовь. Человек брошен в жизнь загадкой для самого себя, каждый день его приближает к уничтожению – страшного и обидного в этом много! На этом одном можно с ума сойти. Но вот Вы замечаете, что другому (или другим) нужны Вы – и жизнь вдруг получает смысл, и человек уже не чувствует той сиротливости, обидной своей ненужности <…>. Человек создан быть опорой другому, потому что ему самому нужна опора».

Важно отметить, что не только лирический герой Некрасова, но и другие персонажи его поэзии не знают счастливой любви. Согласие и гармония в отношениях любящих людей возможны только на короткое время, причем неизбежность трагической развязки предрешена: социальным неравенством («Огородник»), разностью характеров и судеб («Прекрасная партия», «В дороге»), тяготами и нищетой («Тройка», «Свадьба» и др.). Богатство и знатность также не избавляют от несчастливой развязки («Княгиня»). Одно из немногочисленных стихотворений, где воспевается светлая радость любви, – «Любушка» (другое название «Буря»).

«Мерещится мне всюду драма», – признался Некрасов в одном из своих стихотворений, и это стремление автора видеть и показывать прежде всего драматическую сторону событий во многом определяет звучание темы любви в его творчестве.

LiveInternetLiveInternet

Воскресенье, 12 Октября 2014 г. 05:26 + в цитатник Николай Алексеевич НЕКРАСОВ (1821-1878) Стихи о любви

Некрасов Николай Алексеевич Источник иллюстрации: Некрасов Н.А. Сочинения. М.: Правда, 1954, Т.3 стр. 384

Великий русский поэт оставил замечательный лирический цикл, связанный с сильным и долгим чувством, соединявшим его в течение шестнадцати лет с Авдотьей Яковлевной Панаевой (1819—1893). Незаурядная писательница (ей принадлежат широко известные «Воспоминания» и написанные в соавторстве с Некрасовым романы «Три страны света» и «Мертвое озеро», повесть «Семья Тальниковых» и ряд рассказов), А. Я. Панаева была женщиной не только редкой красоты, но и большого ума, который признавали такие выдающиеся люди, как Н. Чернышевский и Н. Добролюбов, Т. Шевченко и В. Белинский. Любовная лирика Некрасова, связанная с именем А. Я. Панаевой, по замечанию В. Евгеньева-Максимова, образует «как бы целую поэму, в которой нашли свое отражение различные моменты в тех длительных, подчас надрывающе-мучительных отношениях, которые связали героя с его избранницей. Впрочем, сам поэт вовсе не желал «биографического» прочтения его стихов. Поэтому, публикуя некоторые из них, он менял их датировку или просто выдавал за перевод «Из Шенье». К. Чуковский — один из крупнейших «некрасоведов» — писал: «Любовные стихотворения Некрасова замечательны тем, что они написаны от лица утомленного труженика, задавленного непосильной работой. Тем-то и полюбились эти стихи тогдашней трудовой молодежи, что в них она увидела свое, — то, чего не находила у поэтов-дворян: изображение труженической, жесткой, ненарядной любви разночинца». Это суждение можно подтвердить отрывком из письма, которое Н. Г. Чернышевский написал Н. А. Некрасову в ноябре 1856 года. Сообщая о колоссальном успехе, какой имеет только что вышедшая книжка его стихов («Едва ли первые поэмы Пушкина, едва ли «Ревизор» или «Мертвые души» имели такой успех, как Ваша книга»), критик подчеркивал, что этот успех обусловлен не только идейной тенденцией: «Я сам по опыту знаю, что убеждения не составляют еще всего в жизни — потребности сердца существуют, и в жизни сердца истинное горе или истинная радость для каждого из нас… Поэзия сердца имеет такие же права, как и поэзия мысли,— лично для меня первая привлекательнее последней, и потому, например, лично на меня Ваши пьесы без тенденции производят сильнейшее впечатление, нежели пьесы с тенденцией.

Когда из мрака заблужденья… Давно отвергнутый тобою… Я посетил твое кладбище… Ах, ты страсть, роковая, бесплодная… и т. п. буквально заставляют меня рыдать, чего не в состоянии сделать никакая тенденция».

Portrait of the writer Avdotya Panayeva (1819-1893) State Art Museum of Republic Tatarstan, Kazan

Однако дело не только в «разночинской» любви. Панаевский цикл Некрасова поражает своей перекличкой с денисьевским Тютчева при всем несходстве поэтических талантов. Написанные почти одновременно, эти стихи воспроизвели любовь-поединок, любовь-противостояние свету, общественному мнению, любовь-страдание. Некрасовская любовная лирика, как и любовная лирика Тютчева, сыграла огромную роль в развитии психологического реализма.

* * * Когда из мрака заблужденья Горячим словом убежденья Я душу падшую извлек, И вся полна глубокой муки, Ты прокляла, ломая руки, Тебя опутавший порок; Когда забывчивую совесть Воспоминанием казня, Ты мне передавала повесть Всего, что было до меня; И вдруг, закрыв лицо руками, Стыдом и ужасом полна, Ты разрешилася слезами, Возмущена, потрясена,— Верь: я внимал не без участья, Я жадно каждый звук ловил… Я понял все, дитя несчастья! Я всё простил и всё забыл. Зачем же тайному сомненью Ты ежечасно предана? Толпы бессмысленному мненью Ужель и ты покорена? Не верь толпе — пустой и лживой, Забудь сомнения свои, В душе болезненно-пугливой Гнетущей мысли не таи! Грустя напрасно и бесплодно, Не пригревай змеи в груди И в дом мой смело и свободно Хозяйкой полною войди! 1845 * * * Я посетил твое кладбище, Подруга трудных, трудных дней! И образ твой светлей и чище Рисуется душе моей. Бывало, натерпевшись муки, Устав и телом и душой, Под игом молчаливой скуки Встречался грустно я с тобой. Ни смех, ни говор твой веселый Не прогоняли темных дум: Они бесили мой тяжелый, Больной и раздраженный ум. Я думал: нет в душе беспечной Сочувствия душе моей, И горе в глубине сердечной Держалось дольше и сильней… Увы, то время невозвратно! В ошибках юность не вольна: Без слез ей горе не понятно, Без смеху радость не видна… Ты умерла… Смирились грозы. Другую женщину я знал, Я поминутно видел слезы И часто смех твой вспоминал. Теперь мне дороги и милы Те грустно прожитые дни,— Как много нежности и силы Душевной вызвали они! Твержу с упреком и тоскою: «Зачем я не ценил тогда?» Забудусь, ты передо мною Стоишь — жива и молода: Глаза блистают, локон вьется, Ты говоришь: «будь веселей!» И звонкий смех твой отдается Больнее слез в душе моей… 1849

Поводом для написания этого стихотворения явилась не смерть возлюбленной, а только разлука с ней. Так первоначально и говорилось в стихотворении. Мотив смерти, образ кладбища появились позднее, в процессе творческой переработки: в стихах отражен художественный образ жизни, а не фотография конкретного лица или случая. .

Серия сообщений «Николай Алексеевич НЕКРАСОВ Стихи о любви «:
Часть 1 — Николай Алексеевич НЕКРАСОВ ~~ Стихи о любви Часть 2 — Я не люблю иронии твоей. Часть 3 — Теперь — один, забыт тобою, Часть 4 — Плачь, горько плачь! Их не напишешь вновь, Хоть написать, смеясь, ты обещала… Часть 5 — Передо мной — холодный мрак могилы, Перед тобой — объятия любви! Часть 6 — Простить не можешь ты ее… Зачем же не любить не можешь?..

Рубрики:

Поэзия литература Литературная страница

Метки:
Николай Алексеевич НЕКРАСОВ Стихи о любви

Процитировано 2 раз Понравилось: 3 пользователям

Нравится Поделиться

Нравится

3
Запись понравилась
Процитировали
0
Сохранили

Добавить в цитатник
0
Сохранить в ссылки

Понравилось3
0

Любовная лирика Некрасова была несколько необычной для современников. Это лирика прозы жизни, прозы любви с размолвками и взаимными упреками. В центре любовной лирики – Панаевский цикл, посвященный Авдотье Яковлевне Панаевой, с которой 22-летний Николай познакомился в 1842 году. В столичную красавицу был влюблен молодой Ф.М. Достоевский. С мужем, повесой и кутилой, у Авдотьи Яковлевны не складывались отношения, и вскоре молодой Некрасов добился расположения девушки. Вскоре Николай Некрасов выкупил вместе с Иваном Панаевым журнал «Современник», и молодые люди поселились втроём в одной квартире. Авдотья Яковлевна, оставаясь официальной супругой Панаева, стала гражданской женой Некрасова. Их незаконные отношения продолжались 15 лет. Вероятно, в 1847 году, когда Панаева стала женой (гражданской) Некрасова и они написали совместный роман «Три страны света», появились строки: Когда горит в твоей крови Огонь действительной любви, Когда ты сознаешь глубоко Свои законные права, — Верь, не убьет тебя молва Своею клеветой жестокой! Постыдных, ненавистных уз Отринь насильственное бремя И заключи — пока есть время — Свободный, по сердцу союз. Тяжело переживал некрасов и смерть их общего сына, прожившего всего лишь нескольок часов. Душа моя уныла и слаба: Ни гордости, ни веры благодатной — Постыдное бессилие раба! Ей все равно — холодный сумрак гроба, Позор ли, слава, ненависть, любовь, — , Погасла и спасительная злоба, Что долго так разогревала кровь. Я жду… но ночь не близится к рассвету, И мертвый мрак кругом… и та, Которая воззвать могла бы к свету, — Как будто смерть сковала ей уста! Лицо без мысли, полное смятенья, Сухие, напряженные глаза — И, кажется, зарею обновленья В них никогда не заблестит слеза. Здесь такое состояние прострации, такая мера отстраненности от всего (позор, слава, любовь, ненависть), такая вынутость из жизни и раздавленность, что можно представить и без комментария: здесь может быть только — он, она и смерть ребенка. В стихотворении ни объяснение, ни комментарий не нужны. Панаева, прототип героини его любовной лирики, предстала независимой, сильной, своенравной и неприступной. Характер лирической героини, по словам Скатова, проявляется «в разных, неожиданных даже, его проявлениях, самоотверженный и жестокий, любящий и ревнивый, страдающий и заставляющий страдать». Герой же, напротив, человек рефлектирующий, склонный к мнительности, подозрениям, унынию, озлоблению («Застенчивость»). Герой потерял надежду, веру в будущее, но вместе с тем пытается понять причины его «бессилия обидного». Он готов подарить своей возлюбленной целый мир, но при встрече с ней он потерян. Мотивы ссоры, расставания и разлуки, особые художественные формы: письма, разговорная речь – будут продолжены другим поэтом-новатором — В. Маяковским, у которого тема любви также получает очень своеобразную трактовку. А пока Панаевский и Денисьевский цикл Тютчева имеют много общего. «Нервность» интонации, передающая почти «достоевские”» страсти; фрагментарность, обозначаемая на письме многоточиями, которыми кончаются многие стихотворения. Мотивы страдания, «незаконности” любви, «мятежности” пронизывают оба цикла и тем самым объединяют — в интимной лирике. Отношения между любящими стали в лирике Некрасова более сложными: духовная близость сменяется размолвкой и ссорой, герои часто не понимают друг друга, и это непонимание омрачает их любовь. Связь с циклами денисьевским. исследует тонкие движения человеческой души, изображает «жизнь сердца”, проникает в сокровенные уголки внутреннего мира людей. О «страницах любви” у Н. Некрасова говорят робко, пытаясь растворить их в гражданской лирике. Трагическое восприятие жизни, сострадание ближнему, беспощадная рефлексия и в то же время безудержная жажда счастья — вот отличительные черты поэзии Некрасова. Окружающая действительность может быть сурова не только по отношению к затаенной любви, но и к той, которая уже стала реальностью. В стихотворении «Тяжелый год — сломил меня недуг…” мир предстает в очень важных измерениях и обозначениях: беда — счастье — борьба — «жизнь без счастья” — враг — друг — любимая. Героиня была самым надежным оплотом, но все-таки «не пощадила”. Причина этого не столько в ней самой, сколько в объективных обстоятельствах, в общей несчастливости жизни. Поэт не обвиняет, а оправдывает свою избранницу: Истерзана, озлоблена борьбой… Страдалица! Стоишь передо мной… В любви, по Н. Некрасову, нет и не может быть застылости и однообразия. Вспомним стихотворение «Да, наша жизнь текла мятежно…” Оно увлекает и силой выраженного в нем чувства, и видением этапов любви, и найденной художником формой выражения этого чувства. Самые первые строки — своеобразный конспект повести или романа, открывающие напряженность, динамизм отношений любви, их зависимость от воздействия мира: «Да, наша жизнь текла мятежно, полна тревог, полна утрат”. Любящие расстались на время. Их жизнь в разлуке изображается как терпеливое ожидание новой встречи: Но с той поры, как все кругом меня пустынно, Отдаться не могу с любовью ничему, И жизнь скучна, и время длинно, И холоден я к делу своему. Постепенно в воспоминаниях герой возвращается к началу любви. Для него очевидно, что нарастание чувства сопровождается усилением сомнений. Главенствующая роль в союзе двух сердец принадлежит вере. Не случайно слово «вера” или производные от него повторяются в тексте так часто: Как ты хотела верить мне, И как и верила, и колебалась снова, И как поверила вполне! Динамику чувства Н. Некрасов соединяет с диалектикой жизни. Так поэт помогает нам открыть в изменчивых формах бытия незыблемые ценности. Одна из них — любовь, творящая, возводящая свои вершины, делающая каждый день счастливым. Н. Некрасов показывает нам самые разные этапы любовного чувства, объединяя их подчас в одном произведении. Так происходит в стихотворении «Давно отвергнутый тобой…”. В начале лирический герой предстает перед нами отчаявшимся, готовым к самоубийству, но затем возвращается счастье взаимности, а с ней и полнота жизни. Однако развязка оказалась неизбежной. Любовь ушла, и все вокруг утратило привлекательности. Человеческие чувства не защищены от вторжения враждебного мира. Непредсказуемость судьбы создает ощущение трагизма. В изумительной лирической миниатюре «Прости”, по форме напоминающей заклинание (благодаря анафорическому повтору слова «не помни”), прослеживается зависимость любви от хода жизни: Прости! Не помни дней паденья, Тоски, унынья, озлобленъя, — Не помни бурь, не помни слез, Не помни ревности угроз! Герой наделен благородной памятью, ему горька мысль о расставании с былым. Он хочет, чтобы общее прошлое осталось светлым и в памяти его возлюбленной. Развитие авторской мысли интересно тем, что чувство признательности к пережитому истолковано как возможность избежать болезненного разрыва. Тот, кто любил, должен быть внимательным и терпеливым. Он не имеет права сходить с пьедестала, на которой возвела его любовь. Благородством сердца измеряеются и апогей и закат чувства. Поэтому последние строки звучат как завещание: Но дни, когда любви светило Над нами ласково всходило И бодро мы свершали путь, — Благослови и не забудь! «Любви светило” наделяется свойствами живого существа: оно «ласково всходило”, согревало душу, сердце, вселяя в них надежду на возможность преодолеть все неурядицы жизни. Эта метафора делает слова поэта особенно проникновенными. Таким образом, прочитав даже немногие стихотворения, нельзя не согласиться с утверждением, что Н. Некрасов внес в русскую литературу новые поэтические открытия сокровенных тайн сердца. Впрочем, слова были новыми, потому что и дела были не совсем привычными, а в русской жизни девятнадцатого века даже из ряда вон выходящими. И речь не просто о житейских делах, которые и сейчас вроде бы сразу бросаются в глаза. А тогда во все глаза прямо били. Классический треугольник (муж, жена, «друг семейства») предстал в комбинациях совсем не классических. Поначалу: фактический и юридический муж (Иван Иванович Панаев), юридическая и фактическая жена (Авдотья Яковлевна Панаева) и — «друг семейства» (Некрасов). Затем новый триумвират: юридический, но не фактический муж (Панаев), его юридическая, но не фактическая жена (Панаева) и ее фактический, но юридически так и не состоявшийся муж (Некрасов). При этом и после всего Панаев остается фактическим другом обоих, то есть этого нового семейства, другом и уже без всяких кавычек и двусмысленностей. При этом все почти всю жизнь проживают в одном месте: буквально — почти в одной квартире, точнее, на одном этаже. Мемориальный литературно-этнографический музей «Н.А. Некрасов и Владимирский край» в деревне Алешунино, Муромского района Владимирской области. В 1861 году Н.А. Некрасов едет во Мстеру. Ты всегда хороша несравненно…
Ты всегда хороша несравненно, Но когда я уныл и угрюм, Оживляется так вдохновенно Твой веселый, насмешливый ум; Ты хохочешь так бойко и мило, Так врагов моих глупых бранишь, То, понурив головку уныло, Так лукаво меня ты смешишь; Так добра ты, скупая на ласки, Поцелуй твой так полон огня, И твои ненаглядные глазки Так голубят и гладят меня,- Что с тобой настоящее горе Я разумно и кротко сношу, И вперед — в это темное море — Без обычного страха гляжу…
Тройка
Что ты жадно глядишь на дорогу В стороне от весёлых подруг? Знать, забило сердечко тревогу — Всё лицо твоё вспыхнуло вдруг. И зачем ты бежишь торопливо За промчавшейся тройкой вослед?.. На тебя, подбоченясь красиво, Загляделся проезжий корнет. На тебя заглядеться не диво, Полюбить тебя всякий не прочь: Вьётся алая лента игриво В волосах твоих, чёрных как ночь; Сквозь румянец щеки твоей смуглой Пробивается лёгкий пушок, Из-под брови твоей полукруглой Смотрит бойко лукавый глазок. Взгляд один чернобровой дикарки, Полный чар, зажигающих кровь, Старика разорит на подарки, В сердце юноши кинет любовь. Поживёшь и попразднуешь вволю, Будет жизнь и полна и легка… Да не то тебе пало на долю: За неряху пойдёшь мужика. Завязавши под мышки передник, Перетянешь уродливо грудь, Будет бить тебя муж-привередник И свекровь в три погибели гнуть. От работы и чёрной и трудной Отцветёшь, не успевши расцвесть, Погрузишься ты в сон непробудный, Будешь няньчить, работать и есть. И в лице твоём, полном движенья, Полном жизни — появится вдруг Выраженье тупого терпенья И бессмысленный, вечный испуг. И схоронят в сырую могилу, Как пройдёшь ты тяжёлый свой путь, Бесполезно угасшую силу И ничем не согретую грудь. Не гляди же с тоской на дорогу И за тройкой вослед не спеши, И тоскливую в сердце тревогу Поскорей навсегда заглуши! Не нагнать тебе бешеной тройки: Кони крепки и сыты и бойки,- И ямщик под хмельком, и к другой Мчится вихрем корнет молодой…
Так это шутка? Милая моя…
Так это шутка? Милая моя, Как боязлив, как недогадлив я! Я плакал над твоим рассчитанно-суровым, Коротким и сухим письмом; Ни лаской дружеской, ни откровенным словом Ты сердца не порадовала в нем. Я спрашивал: не демон ли раздора Твоей рукой насмешливо водил? Я говорил: «Когда б нас разлучила ссора,- Но так тяжел, так горек, так уныл, Так нежен был последний час разлуки… Еще твой друг забыть его не мог, И вновь ему ты посылаешь муки Сомнения, догадок и тревог — Скажи, зачем?.. Не ложью ли пустою, Рассеянной досужей клеветою, Возмущена душа твоя была? И, мучима томительным недугом, Ты над своим отсутствующим другом Без оправданья суд произнесла? Или то был один каприз случайный, Иль давний гнев?..» Неразрешимой тайной Я мучился: я плакал и страдал, В догадках ум испуганный блуждал, Я жалок был в отчаянье суровом… Всему конец! своим единым словом Душе моей ты возвратила вновь И прежний мир, и прежнюю любовь; И сердце шлет тебе благословенья, Как вестнице нежданного спасенья… Так няня в лес ребенка заведет И спрячется сама за куст высокий; Встревоженный, он ищет и зовет, И мечется в тоске жестокой, И падает, бессильный, на траву… А няня вдруг: ау! ау! В нем радостью внезапной сердце бьется, Он все забыл: он плачет и смеется, И прыгает, и весело бежит, И падает — и няню не бранит, Но к сердцу жмет виновницу испуга, Как от беды избавившего друга…
Свадьба
В сумерки в церковь вхожу. Малолюдно, Светят лампады печально и скудно, Темны просторного храма углы; Длинные окна, то полные мглы, То озаренные беглым мерцаньем, Тихо колеблются с робким бряцаньем. В куполе темень такая висит, Что поглядеть туда — дрожь пробежит! С каменных плит и со стен полутемных Сыростью веет: на петлях огромных Словно заплакана тяжкая дверь… Нет богомольцев, не служба теперь — Свадьба. Венчаются люди простые. Вот у налоя стоят молодые: Парень-ремесленник фертом глядит, Красен с лица и с затылка подбрит — Видно: разгульного сорта детина! Рядом невеста: такая кручина В бледном лице, что глядеть тяжело… Бедная женщина! Что вас свело? Вижу я, стан твой немного полнее, Чем бы… Я понял! Стыдливо краснея И нагибаясь, свой длинный платок Ты на него потянула… Увлек, Видно, гуляка подарком да лаской, Песней, гитарой, да честною маской? Ты ему сердце свое отдала… Сколько ночей ты потом не спала! Сколько ты плакала!.. Он не оставил, Волей ли, нет ли, он дело поправил — Бог не без милости — ты спасена… Что же ты так безнадежно грустна? Ждет тебя много попреков жестоких, Дней трудовых, вечеров одиноких: Будешь ребенка больного качать, Буйного мужа домой поджидать, Плакать, работать — да думать уныло, Что тебе жизнь молодая сулила, Чем подарила, что даст впереди… Бедная! лучше вперед не гляди!
Пускай мечтатели осмеяны давно…
Пускай мечтатели осмеяны давно, Пускай в них многое действительно смешно, Но все же я скажу, что мне в часы разлуки Отраднее всего, среди душевной муки, Воспоминать о ней: усилием мечты Из мрака вызывать знакомые черты, В минуты горького раздумья и печали Бродить по тем местам, где вместе мы гуляли, И даже иногда вечернею порой, Любуясь бледною и грустною луной, Припоминать тот сад, ту темную аллею, Откуда мы луной пленялись вместе с нею, Но, больше нашею любовию полны, Чем тихим вечером и прелестью луны, Влюбленные глаза друг к другу обращали И в долгий поцелуй уста свои сливали…
Прости
Прости! Не помни дней паденья, Тоски, унынья, озлобленья,- Не помни бурь, не помни слез, Не помни ревности угроз! Но дни, когда любви светило Над нами ласково всходило И бодро мы свершали путь,- Благослови и не забудь!
ВЛЮБЛЕННОМУ
Как вести о дороге трудной, Когда-то пройденной самим, Внимаю речи безрассудной, Надеждам розовым твоим. Любви безумными мечтами И я по-твоему кипел, Но я делить их не хотел С моими праздными друзьями. За счастье сердца моего Томим боязнию ревнивой, Не допускал я никого В тайник души моей стыдливой. Зато теперь, когда угас В груди тот пламень благодатный, О прошлом счастии рассказ Твержу с отрадой непонятной. Так проникаем мы легко И в недоступное жилище, Когда хозяин далеко Или почиет на кладбище.
ПРИЗНАНИЕ
Я пленен, я очарован, Ненаглядная, тобой, Я навек к тебе прикован Цепью страсти роковой. Я твой раб, моя царица! Всё несу к твоим ногам, Без тебя мне мир темница. О, внемли моим словам: Несурово, хоть ошибкой На страдальца посмотри И приветливой улыбкой Хоть однажды подари! Я люблю; ужель погубишь Ты меня, не полюбя? Полюби! — когда полюбишь, Буду жить лишь для тебя! Лишь твои живые очи, Ручку, ножку, локон, стан Вспоминать и дни и ночи Буду, страстный как волкан; И покуда будет биться Жизнь в пылающей крови, Лишь к тебе, моя царица, Буду полн огнем любви. О, скажи, краса младая, Мне хоть слово; но молю: Полюби, не отвергая Так, как я тебя люблю!
ПРОЩАНЬЕ
Мы разошлись на полпути, Мы разлучились до разлуки И думали: не будет муки В последнем роковом «прости», Но даже плакать нету силы. Пиши — прошу я одного… Мне эти письма будут милы И святы, как цветы с могилы, — С могилы сердца моего! *** Мы с тобой бестолковые люди: Что минута, то вспышка готова! Облегченье взволнованной груди, Неразумное, резкое слово, — Говори же, когда ты сердита, Все, что душу волнует и мучит! Будем, друг мой, .сердиться открыто: Легче мир и скорее наскучит. Если проза в любви неизбежна, Так возьмем и с нее долю счастья: После ссоры так полно, так нежно Возвращенье любви и участья… *** Да, наша жизнь текла мятежно, Полна тревог, полна утрат, Расстаться было неизбежно — И за тебя теперь я рад! Но с той поры как все кругом меня пустынно! Отдаться не могу с любовью ничему, И жизнь скучна, и время длинно, И холоден я к делу своему. Не знал бы я, зачем встаю с постели, Когда б не мысль: авось и прилетели Сегодня, наконец, заветные листы, В которых мне расскажешь ты: Здорова ли? что думаешь? легко ли Под дальним небом дышится тебе, Грустишь ли ты, желая прежней доли, Охотно ль повинуешься судьбе? Желал бы я, чтоб сонное забвенье На долгий срок мне на душу сошло, Когда б мое воображенье Блуждать в прошедшем не могло… Прошедшее! его волшебной власти Покорствуя, переживаю вновь И первое движенье страсти, Так бурно взволновавшей кровь, И долгую борьбу с самим собою, И не убитую борьбою, Но с каждым днем сильней кипевшую любовь. Как долго ты была сурова: Как ты хотела верить мне, И как и верила, и колебалась снова, И как поверила вполне! (Счастливый день! Его я отличаю В семье обыкновенных дней; С него я жизнь мою считаю, Я праздную его в душе моей!) Я вспомнил все… одним воспоминаньем, Одним прошедшим я живу — И то, что в нем казалось нам страданьем, И то теперь я счастием зову… А ты?.. ты так же ли печали предана?.. И так же ли в одни воспоминанья Средь добровольного изгнанья Твоя душа погружена? Иль новая роскошная природа И жизнь кипящая, и полная свобода Тебя навеки увлекли, И разлюбила ты вдали Все, чем мучительно и сладко так порою Мы были счастливы с тобою? Скажи! я должен знать… Как странно я люблю! Я счастия тебе желаю и молю, Но мысль, что и тебя гнетет тоска разлуки Души моей смягчает муки… *** Я не люблю иронии твоей. Оставь ее отжившим и не жившим, А нам с тобой, так горячо любившим, Еще остаток чувства сохранившим — Нам рано предаваться ей! Пока еще застенчиво и нежно Свидание продлить желаешь ты, Пока еще кипят во мне мятежно Ревнивые тревоги и мечты — Не торопи развязки неизбежной! И без того она не далека: Кипим сильней, последней жаждой полны, Но в сердце тайный холод и тоска… Так осенью бурливее река, Но холодней бушующие волны… *** Где твое личико смуглое Нынче смеется, кому? Эх, одиночество круглое! Не посулю никому! А ведь, бывало, охотно Шла ты ко мне вечерком, Как мы с тобой беззаботно Веселы были вдвоем! Как выражала ты живо Милые чувства свои! Помнишь, тебе особливо Нравились зубы мои, Как любовалась ты ими, Как целовала, любя! Но и зубами моими Не удержал я тебя…

ПОЭЗИЯ.

🗹

Такие милашки встречаются с достойными мужчинами для секса в интимной обстановке, дешёвые проститутки в Новокузнецке, девушки без комплексов. Просто позвонить понравившейся девочке представленных на сайте. Темпераментные дешёвые проститутки в Новокузнецке, сочные и сладкие, они такие активные и профессиональные, что удовольствие неизбежно. Не отказывай себе в удовольствии.