Краткое содержание Булгаков Морфий для читательского дневника

• Краткие содержания
• Булгаков
• Морфий

Доктор Бомгард счастлив: спустя полтора года работы его перевели в уездный город, где есть свежие газеты, электричество, а главное – он больше не единственный врач в больнице. Но однажды университетский товарищ Сергей Поляков присылает ему странное письмо. Поляков просит Бомгарда срочно приехать к нему на участок, потому что заболел тяжело, и никто кроме сокурсника ему не поможет.

Бомгард мысленно ругает Полякова, ведь он не может подыскать ни одной болезни, с которой лекарь не смог бы приехать к нему в город самостоятельно, а дорога в провинциальную больницу займёт минимум два дня. Но ехать уже никуда не нужно. На утро Полякова доставляют с тяжёлым ранением, и он умирает на руках у врачей, успев передать Бомгарду свой дневник.

Далее доктор читает дневник Сергея Полякова, и повествование происходит от его лица. После распределения он, как и все, попал в далёкий глухой участок. С врачами он сходился плохо, исключение составляла молодая фельдшерица Анна Кирилловна. Однажды лекарю так скрутило живот, что ей пришлось сделать ему укол морфина. Боли прошли, Поляков заснул. Ему стало легко, и бросившая его жена, оперная певица, не так сильно расстраивала. На следующий день врач сам сделал себе укол. Он был уверен, что в любой момент сможет остановится.

Анна Кирилловна стала тайной женой доктора, готовила ему растворы. Она первая поняла, что Сергей уже не сможет бросить, пыталась помешать ему. Но ничего не помогало. Поляков ездил в Москву лечиться, но сбежал из клиники, украв весь морфий. Он не заметил, как прошла революция.

В душе у лекаря проходила ожесточенная борьба. Он то осознавал весь ужас своего положения, то, сделав укол, решал бороться, продолжать жить так, делать операции. Полякову начали сниться красочные сны, где пела его жена, слышались голоса, он видел галлюцинации.

В конце врач смог продержаться без морфина 14 часов, что было для него рекордной цифрой. Он решил, что продолжать такую жизнь – позор, что он погубил и себя, и Анну. На рассвете доктор Сергей Поляков застрелился.

Позже Бомгард напечатал дневник своего друга, потому что он не потерял своей актуальности и не теряет до сих пор. «Морфий» учит и наглядно показывает, в какое страдание превращается жизнь человека, пристрастившегося к наркотикам. Ведите здоровый образ жизни и будете намного счастливее.

Можете использовать этот текст для читательского дневника

Текст для читательского дневника Морфий Булгакова

Этот рассказ создан в форме дневника врача, который стал наркоманом под воздействием морфия. Дневник попадает к Булгакову как будто после того, как этот его коллега-врач застрелился, а Михаил Афанасьевич не успел помочь Сергею в этой болезни. Из-за сердечной драмы Сергей выбирает трудный медицинский участок в глуши, где однажды, чтобы избавиться от спазма, вкалывает морфий. «Исцеляющий» эффект настолько силён, помогает забыть о проблемах, даёт силы, что врач, несмотря на предостережения и уговоры, делает всё, чтобы продолжать эту «терапию». Наркотик почти ломает его волю, полностью подрывает здоровье, психику (начинаются галлюцинации, депрессия), доводит до самоубийства.

Морфий

Повествование ведётся от лица молодого врача Владимира Бомгарда.

Зимой 1917 года молодого врача Владимира Бомгарда перевели с глухого Гореловского участка в больницу уездного города и назначили заведующим детского отделения.

Владимир Михайлович Бомгард — молодой врач, полтора года проработавший земским доктором, опытный, отзывчивый

Полтора года доктор Бомгард лечил самые разные болезни, делал сложные операции в спартанских условиях, принимал тяжёлые роды. Теперь он отдыхал, сбросив с плеч груз ответственности, спокойно спал по ночам, не боясь, что его поднимут и увезут «в тьму на опасность и неизбежность».

Счастье — как здоровье: когда оно налицо, его не замечаешь. Но когда пройдут годы, — как вспоминаешь о счастье, о, как вспоминаешь!

Продолжение после рекламы:
Прошло несколько месяцев. К февралю 1918 года Бомгард начал забывать «свой дальний участок», керосиновую лампу, сугробы и одиночество. Лишь изредка, перед сном, он думал о молодом враче, который сейчас сидит в этой глуши вместо него.

К маю месяцу Бомгард рассчитывал отработать свой стаж, вернуться в Москву и навсегда распрощаться с провинцией. Однако он не жалел, что ему пришлось пройти такую тяжёлую практику в Горелово, считая, что она сделала его «отважным человеком».

Однажды Бомгард получил письмо, написанное на бланке его старой больницы. Место в Горелово досталось его универси­тетскому товарищу Сергею Полякову. Он «тяжко и нехорошо заболел» и просил приятеля о помощи.

Сергей Поляков — универси­тетский товарищ доктора Бомгарда, мрачный человек, подвержен мигреням и депрессиям

Бомгард отпросился у главного врача, но выехать не успел — ночью в уездную больницу привезли Полякова, застрелившегося из браунинга. Он умер, успев передать Бомгарду свой дневник. Вернувшись к себе, Бомгард начал читать.

Брифли существует благодаря рекламе:

Записи в дневнике начинались с 20 января 1917 года. После распределения в институте молодой доктор Поляков попал на глухой земский участок. Это его не огорчило — он был рад сбежать в глушь из-за личной драмы. Поляков был влюблён в оперную певицу, жил с ней целый год, но недавно она его бросила, и он никак не мог это пережить.

Вместе с Поляковым на участке работал женатый фельдшер, живший с семьёй во флигеле, и акушерка Анна, молодая женщина, муж которой был в германском плену.

Анна Кирилловна — акушерка, «тайная жена» Полякова, милая и умная женщина средних лет

Пятнадцатого февраля 1917 года у Полякова внезапно начались острые боли в области желудка, и Анна была вынуждена впрыснуть ему порцию однопро­центного раствора морфия. После укола Поляков впервые за несколько месяцев спал крепко и глубоко, без мыслей об обманувшей его женщине.

С этого дня Поляков начал колоть себе морфий, чтобы облегчить душевные страдания. Анна стала его «тайной женой». Она очень жалела, что вколола ему ту, самую первую, дозу морфия и умоляла его оставить это занятие. В моменты, когда без новой дозы Полякову становилось плохо, он понимал, что играет с огнём, и обещал себе всё это прекратить, но после укола чувствовал эйфорию и забывал о своём обещании.

Продолжение после рекламы:

Где-то в столице бушевала революция, народ сверг Николая II, но это события Полякова мало волновали. С десятого марта у него начались галлюцинации, которые он называл «двойными снами». После этих снов Поляков чувствовал себя «сильным и бодрым», у него просыпался интерес к работе, он не думал о своей бывшей любовнице и был абсолютно спокоен.

Считая, что морфий влияет на него благотворно, Поляков не собирался от него отказываться и ссорился с Анной, которая не хотела готовить ему новые порции раствора морфия, а сам он не умел его готовить, поскольку это входило в обязанности фельдшера.

Действительно, morphium hidrochloricum грозная штука. Привычка к нему создаётся очень быстро. Но маленькая привычка ведь не есть морфинизм…

В апреле запас морфия на участке начал заканчиваться. Поляков попытался заменить его кокаином и почувствовал себя очень плохо. Тринадцатого апреля он, наконец, признал, что стал наркоманом-морфинистом.

К шестому мая Поляков уже впрыскивал себе два шприца трёхпро­центного раствора морфия дважды в день. После укола ему всё ещё казалось, что ничего страшного не происходит, и на работоспо­собности его зависимость не отражается, а, напротив, повышает её. Полякову пришлось съездить в уездный город и добыть там ещё морфия. Вскоре его начало охватывать тревожное и тоскливое состояние, свойственное морфинистам.

Смерть от жажды райская, блаженная смерть по сравнению с жаждой морфия.

Брифли существует благодаря рекламе:

Доза Полякова увеличилась до трёх шприцев.

После записи, датированной восемнадцатым мая, из тетради было вырезано два десятка страниц. Следующую запись Поляков сделал 14 ноября 1917 года. В этот период он пытался лечиться и провёл некоторое время в московской психиат­рической клинике.

Восполь­зо­вавшись начавшейся в Москве стрельбой, Поляков украл в клинике морфий и сбежал. На другой день, ожив после укола, он вернулся, чтобы отдать больничную одежду. Профессор-психиатр не стал насильно удерживать Полякова, уверенный, что тот рано или поздно снова окажется в клинике, но уже в гораздо худшем состоянии. Профессор даже согласился ничего не сообщать на место его службы.

Восемна­дцатого ноября Поляков уже был «у себя в глуши». Он ослаб и исхудал, ходил, опираясь на трость, его преследовали галлюцинации. Процент морфия в растворе повышался, началась рвота. Фельдшер обо всём догадался, и Анна, ухаживавшая за Поляковым, умоляла его уехать.

27 декабря Полякова перевели на Гореловский участок. Он твердо решил с первого января взять отпуск и вернуться в московскую клинику, но потом понял, что не выдержит лечения, и не захотел расставаться со своим «кристал­лическим растворимым божком».

Реклама:

Теперь дважды в день он колол себе три шприца четырёх­про­центного раствора морфия. Время от времени Поляков пытался воздерживаться, но это плохо ему удавалось. Морфий привозила Анна. Из-за уколов на предплечьях и бёдрах Полякова появились незаживающие нарывы, а видения сводили его с ума.

Одиннадцатого февраля Поляков решил обратиться за помощью к Бомгарду и отправил ему письмо. Записи в дневнике стали отрывистыми, путанными, с многочис­ленными сокращениями. Тринадцатого февраля 1918 года, после четырна­дца­ти­часового воздержания, Поляков оставил в дневнике последнюю запись и застрелился.

В 1922 году Анна умерла от сыпного тифа. В 1927 году Бомгард решил опубликовать дневник Полякова, считая, что его записи будут полезны и поучительны.

Читать краткое содержание Булгаков Морфий

Начинается рассказ с воспоминаний Булгакова о заброшенном участке, где он начинал работать врачом. В одиночку делал всё, отвечал за всё, не имея спокойной минуты. Переехав в город, он счастлив возможности просто читать специальную литературу. Тут ему приходит странное письмо от бывшего однокурсника, который теперь на этом участке. Булгаков собирается ехать, но утром привозят труп приятеля.

Михаилу завещан дневник несчастного, и лет через десять писатель решает его опубликовать. На этих страницах Сергей рассказывает о трудной работе, об измене жены, своих страданиях. Однажды у него случается страшный спазм, облегчает его лишь морфий. Сделав укол и на другой день, врач замечает прилив сил, любовь ко всем… И уходит душевная боль. Через время приходят унижения, страх, физическое разрушение.

Назидательный рассказ, в котором страшно реалистично переданы человеческие страдания.

Оцените произведение:

• 2.77

Голосов: 47
Читать краткое содержание Морфий. Краткий пересказ. Для читательского дневника возьмите 5-6 предложений

Рассказ «Морфий» на сайте Топ книг

Рассказ Михаила Булгакова «Морфий» читать популярно во многом благодаря его наличию в учебной программе. Тем не мене это позволило ему занять достойное место среди лучших книг русской классики. И учитывая сезонные всплески интереса к этому произведению Булгакова мы еще не раз увидим рассказ «Морфий» на страницах нашего сайта Топ книг.

Морфий

Заболевания

Дневник морфиниста или дурная привычка Михаила Булгакова

Первая минута: ощущение прикосновения к шее. Это прикосновение становится теплым и расширяется.

Во вторую минуту внезапно проходит холодная волна под ложечкой, а вслед за этим начинается необыкновенное прояснение мыслей и взрыв работоспособности. Абсолютно все неприятные ощущения прекращаются.

Это высшая точка проявления духовной силы человека. И если бы я не был испорчен медицинским образованием, я бы сказал, что нормально человек может работать только после укола морфия…

Эту восторженную тираду великий писатель и талантливый врач Михаил Булгаков вписал в дневник доктора Полякова — героя своего рассказа «Морфий«.

В достоверности описанных ощущений можно не сомневаться: истории болезней морфинистов — вымышленного Полякова и реального Булгакова — практически совпадают. За исключением финала. Булгакову фантастическим образом удалось победить свою зависимость от морфия. А Полякову — нет.

Несчастный случай

В конце XIX — начале XX века ассортимент лекарств в аптеках был удивительно разнообразен.

Открыто без рецепта здесь продавались: камфорная настойка опия, с помощью которой лечили бессонницу и понос; героин в порошке как средство для лечения бронхита, астмы, туберкулеза и депрессий; лауданум — успокаивающее снадобье с высоким процентом опиатов.

Его часто давали маленьким детям, чтобы во время отсутствия взрослых они сидели дома тихо, а лучше — спали. Ну и, конечно, белые кристаллы морфия — прекрасного снотворного и обезболивающего.

В середине 20-х годов XX столетия, когда, по статистике, 40% европейских медиков и 10% их жен (что уж говорить о пациентах!) стали морфинистами, на широкое применение белого порошка был наложен запрет.

Но тогда, в 1916-м, 25-летний врач Михаил Булгаков прибыл по распределению в глухое село Никольское под Вязьмой без каких-либо серьезных предубеждений насчет рецептурного средства morphini.

Впервые уколоть себе морфий Булгакова вынудил случай. Первая жена Михаила Афанасьевича, Татьяна Лаппа, вспоминала: «Как-то, когда мы жили в Никольском, привезли мальчика, больного дифтеритом. Михаил осмотрел его и решил отсосать трубкой дифтерийные пленки из горла. Ему показалось, что при этом заразная культура попала и ему.

Тогда он приказал ввести себе противодифтерийную сыворотку. Начался у него страшный зуд, лицо распухло, тело покрылось сыпью, он почувствовал ужасные боли в ногах. Михаил, конечно, не мог этого выносить, попросил ввести ему морфий. После укола стало легче, он заснул, а позже, боясь возвращения зуда, потребовал повторить инъекцию. Вот так это началось…»

Как возникает привычка

Всемирной организацией здравоохранения давно описан сценарий привыкания к морфию. Даже в небольшой терапевтической дозе — 0.02—0.

06 г в сутки — морфин погружает новичка в «состояние рая»: оживают фантазии, заостряется восприятие, выполнение нетрудной физической и умственной работы сопровождается иллюзией легкости. По своему желанию наркоманы могут «заказывать» и «менять» содержание своих грез.

Впрочем, со временем «контроль» над видениями утраивается, и приступы эйфории уже чередуются с переживанием страшных галлюцинаций.

Привыкание к опиатам приходит сравнительно быстро: буквально через 2—3 приема наступает психическая зависимость: мысли о приеме наркотика принимают навязчивый характер.

Так же стремительно развивается физическая привязка — морфий молниеносно встраивается в обменные процессы организма. При этом с каждым последующим уколом для достижения «состояния рая» приходится вводить все большую дозу.

К очередному уколу морфиниста подстегивает не только жажда пережить неземные ощущения, но и ужас перед синдромом отмены. Несчастные рабы морфия, пройдя начальную эйфорическую стадию, впадают в необратимое состояние мучительного страха и физических страданий.

Малейшая отсрочка очередной инъекции грозит нестерпимыми болями в мышцах, суставах, внутренних органах, кровавым поносом, рвотой, нарушениями дыхания и сердечного ритма, фобиями и страшными видениями…

Они изнурены, неспособны к действиям, их воля полностью парализована, повреждены важнейшие функции мозга. Землистое лицо морфиниста напоминает маску, за которой разыгрывается настоящая трагедия.

Обессиленная до предела, измотанная жертва morphini беспомощно присутствует при собственном физическом и психическом уничтожении. Конечно же, не все познавшие морфий 100% становятся его рабами.

Но если морфинизм укоренился, его можно устранить лишь ценой огромных усилий.

Источник: https://pererojdenie.info/zabolevaniya/dnevnik-morfinista.html