club762.ru
Колосья в бурю
Вот уже несколько лет в Германии существует музыкальное направление, получившее название «неофолк». Forseti по праву считается одной из наиболее популярных и любимых групп в данном жанре. Благодаря смешению филигранных акустических мелодий и неоромантических немецких текстов группа смогла завоевать огромную публику. Мартин Крайшер взял интервью у вокалиста Forseti Андреаса Риттера.
Есть ощущение, что на новом альбоме «Erde» ты отбросил прежнюю нерешительность, стал более сильным и свободным.
Спасибо! Альбом „Erde“ действительно наполнен сильным воодушевлением. По сравнению с предшествующими работами я позволил себе пуститься в небольшие эксперименты со звучанием, выбрал новый путь, при этом оставаясь в рамках чистой акустической музыки. Альбом в плане стилевых средств получился довольно разнообразным. Возможно, с течением лет пропал тот юный, несовершенный характер, исчезло то былое очарование, которое можно было слышать на „Jenzig“, однако альбом стал более зрелым, продуманным.
Альбом „Erde“ стал последней работой в трилогии, начатой «Jenzig» и «Windzeit». Что ты можешь сказать по этому поводу? Что будет дальше?
То, что начиналось с «Jenzig» и продолжалось «Windzeit», было завершено альбомом «Erde». Эти работы составляют трилогию, несмотря на то, что Erde можно рассматривать как обособленное издание. На «Erde» подхватываются мотивы двух последних альбомов и развиваются дальше: неизвестность, боль, но и надежда на жизнь, надежда, возникшая после взгляда на звезды. Я чувствую удовлетворение от проделанной работы. Я выразил свои мысли, передал то, что мне хотелось сказать. Над чем я буду работать дальше? Возможно, что лично для меня время воспевания природы прошло. Может быть, теперь я буду уделять повышенное внимание разным историям, может быть, буду перекладывать на музыку старых классиков. А может, буду продолжать работать, как и раньше. В любом случае, бездеятельным или праздным я не останусь.
«Eismahd» был написан совместно с Sonne Hagal. Как ты пришел к сотрудничеству с этой группой, и что побудило тебя перезаписать эту песню?
С Sonne Hagal нас уже на протяжении долгого времени связывают дружеские отношения. За последние годы мы отыграли несколько совместных концертов. Oliver плавно влился в постоянный состав Forseti. Я и сам участвую в выступлениях Sonne Hagal, помогаю им записывать альбомы, играю на аккордеоне и мелодике. Это сотрудничество очень плодотворно, оно распространяется и на другие проекты, такие как Fire + Ice или Of The Wand And The Moon. Лично для меня «Eismahd» — это одна из лучших песен с альбома «Helfahrt». Она сразу же понравилась мне. Мы очень долго планировали совместную адаптацию песен. Sonne Hagal решили взять одну из моих старых песен – «Verlorenes Land», а я остановился на «Eismahd». Я смотрю на это как на взаимное закрепление дружеских и музыкальных связей. Конечно, наше сотрудничество будет продолжаться и в будущем.
На этом альбоме также приняли участие Ian Read из Fire + Ice и Kim Larsen. Как вы пришли к сотрудничеству? Каково было Киму Ларсену исполнять немецкий текст?
Я познакомился с Ian Read в 1999 году на фестивале WGT в Лейпциге, где мы выступали на одной сцене вместе с Fire + Ice и некоторыми другими группами. Позднее случилось так, что двое музыкантов из группы Ian Read’а, Oliver и Thomas, присоединились к Forseti. Fire + Ice я слушаю уже на протяжении довольно долгого времени. Я испытывал сильное волнение, исполняя уже известные песни на концертах и привнося в них собственную силу, собственную манеру игры, используя типичные для Forseti аранжировки. Вместе с Fire + Ice мы отыграли полноценные концерты: к примеру, на WGT 2003, или в этом году в Лондоне. Таким образом, я ничего не потерял, пригласив Ian Read для записи своего нового альбома.
Аналогично дела обстоят и с Кимом Ларсеном. Мы выступали вместе с Of The Wand And The Moon в небольшом туре, отыграли совместные концерты в Дании, и именно там, в Копенгагене, мы с Кимом отрепетировали некоторые песни для близящегося альбома. Мне нравится спокойное звучание этой группы, нравится голос Кима. Я хотел поймать частицу этого колдовства и заключить ее в рамки Forseti. Именно так родилась песня «Sterne». Поскольку я пишу свои тексты исключительно на немецком языке, Киму ничего не оставалось, как исполнять песню по-немецки. Поначалу ему было очень непривычно – немецкий язык он изучал еще в школе, что было очень и очень давно. Однако полученным результатом остались довольны мы оба.
Сам ли выбирал себе песню Ian Read, или ты уже заранее предусмотрел для него определенную композицию?
Я писал стихи и музыку непосредственно для Рида. Я настаивал, чтобы песня звучала скорее как Forseti, нежели как Fire + Ice; характерный голос Ian придал композиции определенную привлекательность. Песня звучит спокойно, ее текст легкий и вместе с тем сильный. Я решил написать о чувствах и ощущениях, о восприятии, о природе и духе, о скрытых материях, существование которых можно только предположить, но нельзя проверить в действительности.
Уве Нольте способствовал появлению двух твоих текстов… а «Abendland» зазвучал совершенно по-новому.
Мой друг Уве – один из моих любимчиков. Я попросил его написать для меня стихотворение, и он согласился это сделать. Так появился трек „Muder Wanderer“ — спокойная, мрачная композиция.
Благодаря “Abendland” я смог исполнить свою давнюю мечту: переиграть какую-нибудь песню группы Orplid. Я очень ценю поэтический труд Уве и музыкальную обработку Frank Machau. Orplid – это одна из немногих инновационных групп, существующих в широких границах жанра «Dark Folk» в Германии. Сами музыканты не любят такой классификации, поскольку они не стоят на месте: стараются открыть для себя новые пути развития, удивляют разными идеями. Именно поэтому адаптация «Abendland» является, возможно, одной из самых необычных песен на “Erde”. Простое переигрывание показалось мне слишком неинтересным. В «Abendland» я использовал такое пение, которое я никогда раньше не применял. Для записи заключительного хора мне пришлось обратиться к украинскому оперному певцу, который исполняет партии в хоре донских казаков. Мнения о «Abendland» были неоднозначными — песня произвела эффект, как это и задумывалось мной.
Можно ли говорить о том, что Jenzig наполнен летним настроением, Windzeit – осенним, а Erde – зимним?
Я так не думаю. По крайней мере, я не согласен с определением «Erde». Этот альбом насыщен мифологией, природной духовностью и глубоким единением с жизнью. Конечно, его можно отнести ко всем сезонам, однако, я считаю, что этот альбом скорее летний, нежели зимний. „Jenzig“ в свою очередь тесно связан с весной, с молодостью, пропитан глубокими чувствами к родным весям, что выражено пространственными, мифологическими и эмоциональными образами. „Windzeit“ – это, бесспорно, осенний альбом, дань уважения тревожному, мрачному сезону, дань уважения старости, зрелости и, в небольшой степени, смерти. Во всех трех альбомах затрагиваются темы гибели и возрождения, тьмы и света, бесконечного повторения.
На сей раз ты решил вернуться к текстам Людвига Тика, автора, который является основоположником «романтической иронии». Можно ли сказать, что его частица нашла свое отражение в творчестве Forseti? Не стремится ли Forseti к чему-то более высокому, что не может быть достигнуто — например, к романтическому идеалу?
Не стремится ли каждый из нас к чему-то более высокому, к собственной самореализации? Поиски и «тоска по далям, по неизвестным просторам». Люди постоянно находятся в таких поисках, возможно, так и не достигнув никогда поставленной цели. Поиски – вот суть, основа, цель. Конечно, я принимаю некоторые романтические мотивы: связь природы и духа, мистику природы, возвращение к языческим культам и сагам, к фольклору и т.д. Разумеется, я сознаю, в какое время я живу. Я мечтаю не только о прошедших временах, прекрасных временах, но и, естественно, смотрю вперед.
Довольно интересна связь Forseti с «романтической иронией». Конечно, этот аспект всегда можно найти при большом желании. Присутствует некоторая свобода интерпретации, которая зависит от возможностей и подходов других людей. «Романтическую иронию» я вижу скорее в пьесе «Кот в сапогах» Людвига Тика или в рассказах Гофмана, нежели в лирике Forseti.
Тексты Тика имеют непосредственное отношение к романтике. Насколько важно тебе было подчеркнуть эти связи?
«Erde» и мои более ранние работы тесно связаны как с романтикой, так и с Йеной (Jena), моей родиной. К тому же, ранняя романтика благодаря Тику зародилась именно в Йене.
Лирика на «Erde» восходит к Рикарде Хух, которую я очень ценю, и которая также находится в тесной связи с Йеной. Романтические отсылки не так прямолинейны, как это кажется на первый взгляд. Широкое пространство остается для иных возможностей интерпретации, и этот факт мне импонирует.
Однако, как уже было отмечено, романтика оказала немалое влияние на мою жизнь, на мою музыкальную и поэтическую работу. Два последних альбома были созданы под влиянием текстов Тика и Уланда.
Не кажется ли тебе, что в последнее время внимание к неофолку несколько упало?
Внимание со стороны аудитории, надеюсь, не исчезнет! Несмотря на то, что беспокойство несколько убавилось, озлобленные критики, конечно, никуда не исчезли, хотя в последнее время они, действительно, успокоились. Остается надеяться, что критика перейдет на приемлемую, честную плоскость, поскольку в прошлом все обвинения вытекали в основном из собственной неосведомленности и нетерпимости. Эти времена, надеюсь, давно прошли.
