Сборник рассказов повествует о событиях 1916-1917 гг. и начале 1918 года, когда Михаил Афанасьевич сам, будучи молодым специалистом, был отправлен в Никольское. Сюжет таков: Булгаков описывает молодого врача, не так давно окончившего университет, который приезжает в глухую российскую деревню и впервые сталкивается с необходимостью в одиночку определять болезни, назначать верное лечение и проводить сложнейшие операции, которые часто даже не видел в живую. Основные события книги взяты из жизни автора. Их мы детально описали в кратком пересказе.
Полотенце с петухом
Кратко Подробный пересказ
Молодого врача, недавно окончившего университет, направили работать в глухое село Мурьево.
Прощай, прощай надолго, золото-красный Большой театр, Москва, витрины… ах, прощай.
Тамошней больнице полагалось два врача, но доктор стал главным и единственным лекарем. Молодой человек был не уверен в себе и боялся тяжёлых случаев, особенно ампутации.
По иронии судьбы такой случай достался ему в первый же вечер после приезда. Красивая девушка попала в мялку для льна. Перепуганный доктор ампутировал ей ногу, не надеясь, что она доживёт до утра.
Девушка выжила. В знак благодарности она подарила доктору полотенце с вышитым красным петухом, которое долгие годы украшало его спальню.
О книге
Читать книгу «Записки юного врача» онлайн будет интересно тем, кто любит короткие произведения с насыщенным сюжетом. Всего в сборнике семь таких рассказов:
- «Полотенце с петушком»
- «Стальное горло»
- «Крещение поворотом»
- Вьюга»
- «Тьма египетская»
- «Пропавший глаз»
- «Звездная сыпь»
Рассказы как бы продолжают друг друга, раскрывая перед читателем цельный сюжет в мозаике лаконичных событий. Начинается все с прибытия юного врача в небольшую сельскую больницу. Его предшественник – Фелик Феликсович – легенда местных медиков. И его молодой врач боится, как огня.
Стальное горло
Кратко Подробный пересказ
Доктор проработал на Н-ском участке в селе Мурьево сорок восемь дней.
Мне очень хотелось убежать с моего пункта… Но убежать не было никакой возможности, да временами я и сам понимал, что это малодушие. Ведь именно для этого я учился на медицинском факультете…
В конце ноября к нему привезли трёхлетнюю девочку с дифтерией. Девочка задыхалась и была почти при смерти. Доктор решился на сложную операцию и вставил в горло девочке стальную трубку, чтобы она могла дышать. Девочка выжила. По округе прошёл слух, что доктор вставил ребёнку стальное горло, и посмотреть на девочку приезжали из дальних деревень.
Викентий Вересаев — Записки врача Страница 2
На некоторых из этих вопросов я считал бы нужным тут остановиться.
И на диспутах и в частных разговорах мне нередко приходится в последние годы слышать такого рода возражения:
– Вы выказываете слишком много заботы об отдельной личности. Это – индивидуализм. Надо стоять на точке зрения коллектива. Всякое серьезное, важное для жизни дело требует жертв. Возможна ли, напр., революция без жертв? Нам нет дела до блага отдельных лиц. Важно благо коллектива.
Так сейчас говорят очень многие.
Есть два рода коллективизма: коллективизм пчел, муравьев, стадных животных, первобытных людей – и тот коллективизм, к которому стремимся мы. При первом коллективизме личность, особь – полнейшее ничто, она никого не интересует. Трутней в ульях кормят до тех пор, пока они нужны для оплодотворения матки; после этого их беспощадно убивают или выгоняют из улья, осуждая на голодную смерть. Стадные животные равнодушно бросают больных членов стада и уходят дальше. Так же поступали дикие кочевые племена с заболевшими или одряхлевшими сородичами. Можем ли мы принять такой коллективизм? Конечно, нет. Мы прекрасно понимаем, что коллектив сам по себе есть не иное что, как отвлечение. У него нет собственного сознания, собственного чувствилища. Радоваться, наслаждаться, страдать он способен только в сознании членов коллектива. Главный смысл и главная цель нашего коллективизма заключается как раз в гарантировании для личности возможностей широчайшего ее развития. В первобытнолюдском и животном коллективе попрание интересов особи есть не только право коллектива, но даже его обязанность. Для нас это – только печальная необходимость, и чем будет ее меньше, тем лучше. Нам покажется диким отвернуться от старика, всю свою жизнь проработавшего для коллектива и теперь ставшего ему ненужным. Он для нас – не отработавшая в машине гайка, которую за ненадобностью можно выбросить в канаву, он для нас – брат, товарищ, и мы должны для него сделать все, что можем.
Прямо поражает легкомыслие, с каким сейчас относятся к этому вопросу многие. «Никакое серьезное дело не обходится без жертв. Какая бы без жертв возможна была революция?» Верно. Но ведь в революции мы боремся против врага. Не мы его, так он нас. А попробуйте, соберите самых закаленных революционеров, твердо убежденных в необходимости, жертв во всяком серьезном деле, – соберите их и скажите:
– Если вы придете в больницу, то, может быть, мы будем вас лечить, а может быть, отдадим в руки молодому, неопытному врачу, который на вас произведет первую свою операцию. Вашей жене или дочери мы, может быть, привьем в экспериментальных целях сифилис. Над вашим ребенком испробуем новое, мало исследованное средство. Ничего не поделаешь. Медицина без этого не может развиваться. Всякое серьезное дело требует жертв.
Попробуйте, скажите так, – и вы увидите, что вам ответят закаленные революционеры, вполне убежденные в необходимости жертв во всяком серьезном деле.
Случайно в книге моей оказался незатронутым очень острый в нашем деле вопрос о врачебной тайне. Следует о нем высказаться хоть бы здесь.
Раньше в вопросе о врачебной тайне у нас царила точка зрения, которую энергично отстаивал профессор В. А. Манасеин в редактировавшейся им газете «Врач». Газета эта сыграла огромную положительную роль в общественном и моральном воспитании русских врачей, заслуги Манасеина в этом отношении неоценимы. Однако в вопросе о врачебной тайне он занимал позицию совершенно антиобщественную. Манасеин стоял за абсолютное сохранение врачебной тайны при всех обстоятельствах. Он мотивировал это тем соображением, что только при полнейшей уверенности в сохранении его тайны больной будет говорить врачу всю о себе правду.
Манасеин в этой области не останавливался перед самыми крайними выводами. Помню два таких примера.
К частному глазному врачу обратился за помощью железнодорожный машинист. Исследуя его, врач попутно открыл, что больной, страдает дальтонизмом. Это – недостаток зрения, при котором человек не может различать некоторых цветов, чаще всего не может отличать зеленого цвета от красного. Но, как известно, вся железнодорожная сигнализация основана как раз на различении зеленого цвета от красного; зеленый флаг или фонарь знаменует свободный путь, красный – дает сигнал, что грозит опасность. Врач сообщил машинисту о его болезни и сказал, что ему нужно отказаться от работы машиниста. Больной ответил, что он никакой другой работы не знает и от службы отказаться не может. Что должен был сделать врач? Манасеин отвечал: «Молчать. Виновато железнодорожное управление, что оно не устраивает периодических врачебных осмотров своих служащих. А врач не имеет права выдавать тайн, которые узнал благодаря своей профессии, это – предательство по отношению к больному».
Другой случай – такой. К одному парижскому врачу-профессору обратился за советом жених его дочери. У молодого человека оказался сифилис.
Профессор заявил ему, что теперь о браке с его дочерью ему нечего и думать. Молодой человек ответил: «Нет, я все-таки хочу жениться на вашей дочери. А от вас требую сохранения врачебной тайны, которую вы, как врач, не имеете права нарушить». Профессор ответил: «Вы правы, нарушить врачебной тайны я не могу. Но знайте, – при первой же встрече я публично дам вам пощечину. Таким образом свадьба ваша все равно расстроится». Манасеин с большим удовлетворением приводил в своей газете этот ответ профессора, как остроумный способ разрешения конфликта, казалось бы, неразрешимого. Но ведь тайну нарушает врач не только тогда, когда непосредственно разглашает ее словами, а вообще, когда действует, зная ее, не так, как бы действовал, если бы тайны не знал. Своею угрозою профессор все равно нарушал доверенную ему врачебную тайну.
Для нас точка зрения Манасеина на врачебную тайну представляется совершенно неприемлемою. Где сохранение врачебной тайны грозит вредом обществу или окружающим больного лицам, там не может быть никакой речи о сохранении врачебной тайны. Вопрос о врачебной тайне безусловно должен регулироваться соображениями общественной целесообразности.
В настоящее время по вопросу о врачебной тайне у нас царит точка зрения, диаметрально противоположная точке зрения Манасеина. Эту новую точку зрения энергично отстаивает в своих выступлениях наркомздрав Н. А. Семашко. На одном диспуте, состоявшемся в Москве в январе 1928 г., Н. А. Семашко, как сообщают газетные отчеты, говорил, напр., так:
«– Мы держим курс на полное уничтожение врачебной тайны. Врачебной тайны не должно быть. Это вытекает из нашего основного лозунга, что «болезнь – не позор, а несчастие». Но, как и везде, в наш переходный период мы и в эту область вносим поправки, обусловленные бытовыми пережитками. Каждый врач должен сам решать вопрос о пределах этой «тайны».
«Проф. А. И. Абрикосов, – продолжает газетный отчет, – от имени московской профессуры полностью солидаризовался со словами наркома и этим как бы признал вопрос исчерпанным».
Я лично никак не могу признать этим вопрос исчерпанным. Сам вопрос ставится в корне неправильно. Если сохранение врачебной тайны является общественно вредным, то сохранять ее не следует. И в таком случае совершенно безразлично, как смотрит на свою болезнь больной, – как на «позор», или как на «несчастие». Если же сохранение тайны никаким общественным вредом не грозит, то врач обязан сохранять вверенную ему больным тайну, как бы он сам ни смотрел на данную болезнь, – как на «позор», или как на «несчастие».
Точка зрения, энергично выдвигаемая Н. А. Семашко, на практике, в рядовой массе врачей, ведет к ужасающему легкомыслию и к возмутительнейшему пренебрежению к самым законным правам больного. После диспута в одном большом провинциальном городе, где один из моих оппонентов энергично выдвигал нынешнюю точку зрения на врачебную тайну, ко мне подошла девушка и, сильно волнуясь, сказала:
– Вы меня сегодня видите в первый и последний раз. Я вам скажу все.
И рассказала, что она страдает известным тайным пороком, это ее очень мучило, она обратилась за помощью к врачу. Через несколько времени она узнает от подруги, что врач этот свободнейшим образом рассказывает направо и налево об ее болезни. Она возмутилась и пошла к врачу за объяснениями. Он чуть-чуть смутился, но сейчас же оправился и ответил ей: «Наша советская медицина врачебной тайны не признает. Ваша болезнь не позор, а несчастие, и стыдиться ее совершенно нечего». Как, правильно поступил этот врач? Я ответил:
– Негодяй, – никакого об этом не может быть и спора!
Повторяю: если нет в соблюдении тайны никакого вреда для общества или для окружающих больного, то совершенно не дело врача решать, «позор» ли, или «несчастие» болезнь его пациента. Это имеет полное право решать сам пациент, не справляясь со взглядами врача. Жизнь бесконечно сложна, невозможно даже себе представить всего многообразия случаев, когда нарушение тайны больного может иметь для него очень тяжелые последствия, никакой не принося пользы обществу. Беременность, аборт, излеченный сифилис, – в конце концов почти всякая болезнь, всякая рана. Мало ли как могут сложиться обстоятельства. Помню, однажды поздно вечером ко мне явился приятель и просил немедленно поехать с ним на его квартиру. Там я застал одну общую вашу знакомую. У нее была прострелена револьверною пулею левая грудь. Вправе ли были оба рассчитывать, что я буду молчать о том, что увидел? Конечно. Преступления не могло тут быть, – обе стороны хотели скрыть происшедшее. А до остального – какое мне дело? Какое я имею право мешаться в чужие дела? Я тут обязан был молчать и никому не рассказывать о виденном.
Вьюга
Кратко Подробный пересказ
После удачной ампутации доктор прославился на всю округу, к нему съезжалось по сотне пациентов в день. Второго врача на участок не присылали, и смертельно уставший доктор продолжал лечить.
Началась вьюга, и больница опустела, но отдохнуть доктору не удалось — его позвал на помощь коллега с соседнего участка. Случай был тяжёлый: жених решил покатать невесту на санях, лошадь слишком резко тронулась с места и девушка сильно ударилась головой о косяк ворот.
Помочь доктор не смог, девушка умерла. Его ждали больные, и он решил вернуться несмотря на вьюгу. По дороге доктор с возницей заблудились, с трудом нашли дорогу и спаслись от пары волков.
Засыпая, доктор клялся себе, что больше никуда не поедет в такую погоду, но в глубине души понимал, что никогда не откажется помочь.
Крещение поворотом
Кратко Подробный пересказ
Молодой доктор начал привыкать к жизни на Н-ском участке. До сих пор он не принимал родов и очень боялся, что ему достанется сложный случай. Однажды в Мурьевскую больницу привезли роженицу с поперечным положением плода. Доктор бросился листать учебник по акушерству и окончательно запутался.
Спасла его опытная акушерка, подсказавшая, что нужно делать «поворот на ножку» — повернуть плод в матке матери. За десять минут она объяснила, как проводил эту операцию опытный предшественник доктора.
Операция удалась, мать и ребёнок выжили, а доктор понял, что настоящее знание приходит только с опытом.
Тьма египетская
Кратко Подробный пересказ
Доктор отмечал своё двадцатичетырёхлетие в компании фельдшера и акушерок. За окнами больницы царили холод, снег и «тьма египетская». Гости вспоминали случаи из практики, связанные с невежеством крестьян и деревенскими суевериями.
Той же ночью в Мурьевскую больницу поступил с лихорадкой мельник, показавшийся доктору неглупым человеком. Он назначил больному хинин, по одному порошку в сутки, но мельник, чтобы не возиться, выпил все десять порошков сразу и чуть не умер.
Откачав мельника, доктор поклялся себе всегда бороться с невежеством, этой «тьмой египетской».
Звёздная сыпь
Кратко Подробный пересказ
Молодой врач работал в Мурьевской больнице уже полгода, но ему ни разу не попадались больные сифилисом. Первым таким пациентом стал дядька лет сорока, который не поверил, что болен «дурной болезнью» и лечиться не стал.
Затем пришла женщина, которая считала, что её заразил муж. Она оказалась одной из немногих, кто по-настоящему боялся этой заразы. Доктор четыре месяца обследовал её и выяснил, что каким-то чудом женщина не заразилась.
Все эти четыре месяца доктор листал старые амбулаторные книги.
Оказалось, что сифилис — бич этих мест, им болели целые семьи, но никто не боялся этой болезни и не лечился. Доктор решил бороться с этой заразой и добился, чтобы в Мурьевской больнице открыли специальное отделение.
Первой пациенткой отделения стала женщина с тремя маленькими детьми. Доктор с радостью наблюдал, как с детских тел исчезает звёздная сыпь — первый признак сифилиса.
Порядок чтения: «Записки юного врача»
Михаил Булгаков не просто так частенько «приглашал» в свои произведения персонажей в белых халатах. Автор «Собачьего сердца» и «Мастера и Маргариты» работал простым врачом в глухой провинции. Именно этот опыт вдохновил его впервые взяться за перо.
Безымянный герой-рассказчик из «записок» Булгакова – его альтер эго. Писателю было двадцать пять лет, когда тот начал работать земским врачом в больнице. Он, как и его персонаж, столкнулся лицом к лицу с простыми людьми, погрязшими во мраке суеверий и невежества. Даже закалённому фронтовой службой Михаилу Афанасьевичу было несладко, ведь одновременно приходилось набираться опыта в спасении жизней и противостоять тотальной необразованности крестьянства.
Два с половиной года врачебной практики дали Булгакову множество случаев и впечатлений для написания рассказов будущего цикла «Записки юного врача», порядок чтения которого следующий:
1926 – «Полотенце с петухом»
Молодой, ещё совсем зелёный врач приезжает работать в деревню. И ему тут же предстоит первое серьёзное испытание – нужно срочно ампутировать ногу крестьянской девушке.
1925 – «Крещение поворотом»
Герою-рассказчику необходимо принять трудные роды у крестьянки. Помогает медику, неопытному в этой процедуре, местная акушерка.
1925 – «Стальное горло»
Врач спасает маленькую девочку Лиду, больную дифтерией. Малограмотные крестьяне удивлены, считают врачебные манипуляции чудом и пускают по деревне странный слух.
1926 – «Вьюга»
Сквозь метель доктор едет в другую деревню. Там в сложной ситуации оказался его коллега, тоже юный врач.
1925 – «Тьма египетская»
Малограмотность, суеверность, походы по бабкам-знахаркам… С чем только не приходится бороться в русской глубинке. Но даже после обращения к знающему своё дело специалисту русский человек всё сделает так, как ему виднее…
1926 – «Пропавший глаз»
Главный герой уже год провёл в деревне. Произведение названо по описанному в нём случаю: у ребёнка развивается огромная опухоль, из-за которой не виден один глаз.
1926 – «Звёздная сыпь»
Доктор объявляет войну коварной болезни, имя которой сифилис. Она с ужасной скоростью распространяется среди населения.
Все 7 рассказов написаны, что называется, по свежим следам, примерно в 1919 году. Тогда прозаик уже вернулся из «ссылки» земского врача обратно в родной Киев. Потом на пару лет автора захватили другие литературные проекты. Работа над ними вывела его писательское мастерство на новый уровень. Поэтому спустя время писатель-перфекционист основательно отредактировал перед публикацией свои дебютные рассказы. Изначальные тексты были без сожаления уничтожены.
«Записки» не задумывались как единый цикл. Шесть историй собрались под одним названием и в правильной хронологии лишь в 1963 году благодаря третьей жене писателя, Елене Булгаковой. Спустя почти 20 лет литературовед Лидия Яновская нашла потерянный седьмой рассказ, «Звёздная сыпь». Раньше литературоведы пытались прибавить к этой серии ещё два произведения автора на медицинскую тему: «Я убил» (1926) и «Морфий» (1927). Но оба и по форме, и по содержанию всё же не вписывались в «Записки».
Врачебное прошлое связывает таких писателей, как Антон Чехов, Станислав Лем и Артур Конан Дойл. У последнего предлагаем разобраться, в каком порядке читать о приключениях Шерлока Холмса.
