Пьеса Гроза Островский: краткое содержание по действиям и анализ сцен

Экранизация пьесы А. Островский. Гроза. Серия 1. Малый театр. Л.Щербинина, В.Сафронов, Т.Торчинская, Б.Телегин (1977) // Советское телевидение. ГОСТЕЛЕРАДИОФОНД России А. Островский. Гроза. Серия 2. Малый театр. Л.Щербинина, В.Сафронов, Т.Торчинская, Б.Телегин (1977) // Советское телевидение. ГОСТЕЛЕРАДИОФОНД России ЛЕКЦИЯ: Александр Николаевич Островский. «Гроза» (Лектор: Дмитрий Бак)
«Гроза»

— пьеса в пяти действиях Александра Николаевича Островского.

Год написания: 1859.

Премьера: 16 ноября 1859, Малый театр Московской императорской труппы, в бенефис С. В. Васильева.

Язык: русский.

Публикация: в журнале «Библиотека для чтения», 1860 г. № 1. В том же году пьеса вышла отдельным изданием[1]

[править] Историческая ситуация

К середине XIX столетия Россия социально представляла собой весьма различную культуру: с одной стороны, грамотную столичную европейски цивилизованную часть общества (находившуюся под сильным влиянием Европы и пытающуюся ей подражать) — и другую часть: безграмотную провинциальную.

Европеизация России началась еще до Петра I, активно — даже чересчур активно — продолжилась при императоре Петре Первом и поддерживалась следующими императорами. Границы Российской империи были открыты для носителей западно-европейской культуры: иностранные ученые и художники, артисты и музыканты, медики и финансисты, на гонорары которым не скупилась русская казна, меняли общественный облик России. Сами получавшие воспитание в западно-европейских ценностях, русские монархи (с импортными немецкими женами) требовали того же от своего окружения. Это необходимо было по политическим соображениям — Россия должна была встать в один ряд с цивилизованными европейскими странами и не отставать от них в развитии техники, науки и искусств. Европейские специалисты вместе со своими профессиональными знаниями привозили и манеры — культуру поведения, общения, времяпрепровождения, одежды и т. д. И все это оседало в обеих российских столицах и перенималось. Моды и премьеры Парижа тут же дублировались в других европейских странах и в том числе — в Российской империи, причем на такой скорости, что российские модницы порой бежали впереди парижских. Русское поколение XIX века уже было вполне европеизированным. Но это касалось только столичного общества — Санкт-Петербурга и Москвы. Разница с провинцией была огромна.

Русская провинция поражала своей отсталостью и контрастом с европеизированными Москвой и Петербургом уже с начала 19 столетия. Уже в начале 19 века, как мы знаем по образу Евгения Онегина, столичному молодому человеку необходимо было быть воспитанным, по-французски в совершенстве изъясняться, читать серьезные книги (в том числе экономиста Адама Смита), посещать театры (оперы и балеты обязательно), модно одеваться, вести светские беседы на интеллектуальные темы — то есть уметь себя вести по-европейски. Но все эти европеизированные изменения остальной России не коснулись. Знание грамоты даже в середине 19 века в российской провинции не было обязательным, и жизнь во многих маленьких российских городках и селах текла по старинке — без новых усовершенствований, о которых можно было бы прочитать в газетах; но там и прочитать было негде: газеты, издаваемые в крупных городах, не доходили до захолустья (да и кто их там мог прочесть? — народ в массе был необразован), и забытые и богом, и царем уголки русской провинции, нравы которых мало отличались от средневековых, представляли собой тяжелое зрелище.

Особенно ужасна была жизнь женщин. Европейские революционные социальные развития не доходили до русского захолустья, где жизнь остановилась и приняла форму тяжелого глубокого застоя. Никакой свободной любви и чувств женщина там знать не знала и не могла. Если в столицах уже появлялись гражданские браки (то есть не санкционированные церковью) — их путь развития тоже был непрост, медлительная и неповоротливая юридическая система Российской империи значительно отставала от нужд времени (развестись с предыдущим мужем было для женщины делом непростым даже в середине 19 века; мешало юридическое деление общества на сословия — сословные границы быстро стирались в городах, но традиционно продолжали культивироваться в провинции; религиозные обычаи в столицах тоже быстро стирались, но цвели в богобоязненной неграмотной провинции, где церковь подчас была единственным культпросвет учреждением), но в середине 19 столетия это новшество цивилизации полов, хоть еще не считалось юридически правомерным, но уже не испытывало немедленного вмешательства ни церковных, ни светских властей, — то в провинции об этом женщина и помыслить не могла. Между прочим, и сам драматург А. Н. Островский в эти годы (время написания пьесы «Гроза») пребывал в гражданском браке. Да что там, сам император Александр II (1818—1881) жил в фактическом браке (затем морганатический брак) с Екатериной Долгорукой, фрейлиной своей официальной супруги-императрицы. Его брат великий князь Константин Николаевич (1827—1892) повторил братский подвиг гражданской семьи — с балериной Анной Кузнецовой, внебрачной дочерью русского актера-трагика Василия Андреевича Каратыгина, а младший императорский брат великий князь Николай Николаевич (1831—1891) создал незарегистрированную церковным обрядом семью с балериной Екатериной Числовой[2]. И речь идет не о безответственных связях и интрижках, а именно о семьях, основанных не на церковном ритуале, а на любви и уважении к личности друг друга. В провинциальных дырах об этом не знали, как не знали и ни о чем другом, происходящем за пределами их маленького темного мирка. Ни о каком уважении личности там и слыхом не слыхивали и понятия не имели, что это такое. Для русской провинции второй половины 19 века брак, не освященный церковью, в качестве семьи не признавался — подобное определялось как сожительство и неимоверный грех; вообще любое проявление чувств и намерений женщины — то, что уже стало нормой к этому времени в Москве и Петербурге, — считалось чудовищным грехом. В российской глубинке второй половины 19 века никому и в голову не приходило спрашивать у молодой девушки об ее желании выходить или не выходить замуж: выдавали — и всё, по желанию родителей и божьему повелению; часто жених и невеста знакомились на собственной свадьбе. И это — не крепостные, это девушки из так называемых вольных семей!

Такая разница между слоями российского населения была столь огромной, что не могла не привлекать к проблеме — естественно, образованной части общества.

Пьеса А. Н. Островского «Гроза» поднимала именно эти социальные проблемы.

[править] Театральная предыстория

Театр в России тем временем тоже переживал свои этапы развития. Появившись на русской сцене как западноевропейское, в первую очередь, французское детище, он стал обретать специфически русские социальные черты. Пока, наконец, не коснулся всего российского социального уклада.

Самыми крупными труппами были императорские (театр начинался в России как дело государственной важности): Петербургская (совсем приближенная к правящему дому) и Московская (не совсем приближенная к правящему дому). Начавшись в своем развитии одинаково, постепенно Петербургская и Московская императорские труппы получили разные пути развития. Приближенность к императорскому двору требовала большей официозности, а вот Московская императорская труппа оказалась в своем развитии демократичнее, ближе к насущным проблемам общества. Потому именно там все больше и все увереннее входил на сцену новый стиль искусства — реализм.

Пьеса «Гроза» является реалистическим произведением.

[править] Работа над пьесой

Трагедия, легшая в основу сюжета, не была для российского быта шибко новой: затравленные девушки кончали собой нередко[3]. О подобном можно было прочитать в газетах. И все бытовые детали А. Н. Островский тоже взял из жизни. За автором к этому времени уже закрепилась слава бытописателя — он изучал типажи своих персонажей и переносил их в рукописи; критик Н. А. Добролюбов называл произведения А. Н. Островского «пьесами жизни»[4]. Однако А.Островский — сам москвич, и большинство его драматургических произведений — это зарисовки московской купеческой жизни, которую автор хорошо знал и из которой сам происходил. А вот в пьесе «Гроза» действие происходит в провинциальном уездном городе. И в этом тоже угадывается какое-то особое действие автора — он вынужден что-то сказать, высказаться, обратить на что-то общественное внимание.

С написанием пьесы «Гроза» связана и личная драма писателя. В рукописи пьесы, рядом со знаменитым монологом Катерины: «А какие сны мне снились, Варенька, какие сны! Или храмы золотые, или сады какие-то необыкновенные, и все поют невидимые голоса…»

, есть запись Островского:
«Слышал от Л. П. про такой же сон…».
Л. П. — это актриса Любовь Павловна Косицкая, с которой у молодого драматурга были очень непростые личные отношения: оба имели семьи. Мужем актрисы был артист Малого театра И. М. Никулин. А Александр Николаевич тоже имел семью: он жил в гражданском браке с простолюдинкой (как и он сам — тоже не аристократ) Агафьей Ивановной (фамилия, к сожалению, неизвестна), с которой имел общих детей (все они умерли еще детьми). С Агафьей Ивановной Островский прожил без малого двадцать лет[5][6].

Именно для Любови Павловны Косицкой предназначалась роль Катерины, и автор приписал главной героине своей пьесы какие-то черты характера самой актрисы; она же стала первой исполнительницей роли.

Пьеса была начата Александром Островским в июле, а закончена 9 октября 1859 года[1], причем для ее написания он отвлекся от другой работы — он писал в это время пьесу «Старый друг лучше новых двух». Видно, сюжет «Грозы» настолько захватил самого драматурга, что заставил отбросить всё остальное. У этих двух пьес — «Старый друг лучше новых двух» и «Гроза» — общая тема: женская любовь; но как же по-разному она предстает! Оленька из «Старого друга» (который лучше новых двух), вполне способна сама распоряжаться своей любовью и собственной жизнью — она портниха и всегда найдет работу, — и это пьеса комедия. А любовь Катерины из «Грозы» — обречена на непонимание и горе. Лишь после окончания написания «Грозы» Островский вновь вернулся к предыдущей работе.

Хотя пьеса «Гроза», безусловно, социальное произведение, нельзя отталкивать и ее литературные особенности, без которых не прозвучала бы и основная социальная направленность. Драматург использует в первую очередь символику[7], сопутствующую пьесе от начала — когда местный житель Кулигин поет протяжную грустную народную песню «Среди долины ровныя…», олицетворяющую русскую глубинку, — и до самого ее конца с разверзнувшейся настоящей грозой.

Ныне рукопись пьесы «Гроза» хранится в Российской государственной библиотеке.

Пьеса «Гроза» продолжала эстетические новаторства драматурга — бытовой реализм, без пафоса и героики. Это вызывало неприятие у преверженцев старых актерских традиций, рассматривавших искусство театра в первую очередь именно как пафосность и уход от повседневности. Известно, что выдающийся московский артист старой категории Михаил Семёнович Щепкин в знак протеста покинул репетицию «Грозы», проводимую самим А. Островским.

Конфликт

Главный социальный конфликт пьесы – противостояние старого мира в лице Кабанихи и Дикого и нового, представленного Катериной и другими молодыми героями. Также есть противостояние отцов и детей, купечества (Кабановы) и дворянства (Катерина), богатства (Дикой и Кабанова) и бедности (Кудряш, Борис). Любовный (Катерина, Борис и Тихон) и бытовой (свекровь и невестка) конфликты тоже имеют место в тексте.

Несмотря на то, что внешне этот конфликт представляет собой классическую семейную ссору, становится понятным, что Островский прежде всего осуждает не отдельных личностей, но общество, которое создало их и поощряет их образ жизни.

[править] Действующие лица

• Савел Прокофьевич Дикой, купец, значительное лицо в городе
• Борис Григорьевич, племянник его, молодой человек, порядочно образованный.
• Марфа Игнатьевна Кабанова (Кабаниха), богатая купчиха, вдова.
• Тихон Иваныч Кабанов, ее сын.
• Катерина, жена его.
• Варвара, сестра Тихона.
• Кулигин, мещанин, часовщик-самоучка, отыскивающий перпетуум-мобиле.
• Ваня Кудряш, молодой человек, конторщик Дикова.
• Шапкин, мещанин.
• Феклуша, странница.
• Глаша, девка в доме Кабановой.
• Барыня с двумя лакеями, старуха 70-ти лет, полусумасшедшая.
• Городские жители обоего пола.

Действие 4

Частично разрушенная галерея, стены её разрисованы картинами Страшного суда. Здесь люди скрываются от начавшегося дождя. Кулигин упрашивает Савела Прокофевича сделать пожертвования для установки башенных часов в саду и громоотовода. Дикой ругается, обзывая Кулигина безбожником, ибо гроза – это кара господня и не спастись от неё никакими железяками.

После возвращения Тихона домой Катерина пребывает в полном смятении. Варвара пытается её образумить и учит не подавать никакого вида. Сама-то она давно поднаторела в хитростях и обманах. Не добившись желаемого, Варя докладывает Борису о состоянии Кати.

Слышны раскаты грома. Выходит семейство Кабановых в полном составе. Тихон, замечая странное состояние жены, шутливо просит её покаяться в грехах. Заметив, как побледнела Катерина, сестра обрывает шутку брата. К ним приближается Борис. Катя на грани обморока. Варя подает сигнал молодому человеку, чтобы тот удалился.

Тут появилась Барыня и начала стращать молодок за грехи тайные, и Катерина не выдерживает – в исступлении признается в тайной связи с другим мужчиной на протяжении всех десяти дней. Сцена покаяния главной героини – это кульминация в пьесе.

[править] Краткое содержание

Действие разворачивается в провинциальном волжском городке Калинов. Пустая неинтересная жизнь. Озлобленные малограмотные люди не прочь оттяпать друг у друга кусок имущества, обворовать, ущемить, оскорбить, обидеть — но при этом благочестиво ходят в церковь, что для них составляет определенный ритуал жизни — и больше ничего.

«Жестокие нравы, сударь, в нашем городе, жестокие!»

— объясняет один из действующих лиц, часовщик-самоучка Кулигин.

Катерина — замужем, но ее внимание привлекает человек, в котором она увидела совсем иные качества — не то, что привыкла видеть у своих соседей. Островский даже помечает в ремарках: «Все лица, кроме Бориса, одеты по-русски»[8]. Борис приехал за своей долей наследства к дяде — помещику Дикому, но тот не собирается честно делить полученное наследство с племянником: законы тоже не доходят в это захолустье, где правят грубость, наглость, сила и невежественность. Сам Борис получил воспитание и образование в Москве, но от холеры умерли его родители, а вскоре скончалась и бабушка. Вот этого человека, не вписывающегося в мир провинциальных козней, полюбила Катерина. Но затравленная всем своим существованием, всей сложившейся традиционной системой провинциального городка, она относится к своему чувству как к огромному греху. И в разразившейся грозе она видит не обычное природное явление, а — наказание за свой грех.

Главная героиня пьесы Катерина резко отличается от остальных жителей города: те живут тупой лживой жизнью — как заведено было из поколения в поколение, а Катерина нарушает традиции рабского послушания. Но сама она — тоже из той же системы и не в силах побороть ее[4] (через несколько десятилетий другой писатель-драматург Антон Павлович Чехов укажет путь, куда деваться от провинциальной дикости: в Москву, в Москву!

Учение А. П. Чехова сохранилось по сей день, превратившись за эти полтора столетия в традицию: вместо развития и нормализации всей России люди бросаются в Москву, превращая город в Нерезиновск, становящийся в итоге немыслимым для выживания, — а проблема русской провинции так и осталась).

Хотя пьеса «Гроза», безусловно, реалистическое произведение, она все же несет какой-то внешний отпечаток классицизма, проявленный в именах персонажей: Дикой — человек диких нравов, Кабаниха — дама грузная, с тяжелым напористым характером, словно действительно кабан, самоучка-часовщик Кулигин — имеет в фамилии сходство с русским изобретателем-самоучкой Кулибиным.

Можно рассматривать эту драму в хрестоматийном ключе: как конфликт «темного царства» с «лучом света». А можно — просто как историю отчаявшейся души, как историю любви сильной женщины в мире несостоятельных мужчин — так во всяком случае предлагает современная критика для поколения сегодняшних читателей и зрителей[9][10]. Но — нет! Даже в сегодняшнем ключе нельзя рассматривать эту пьесу только как любовную драму, без социального видения — это невозможно. «Гроза» — это именно социальная пьеса, а «несостоятельные мужчины» любого вида и любой эпохи — отпрыски своего времени и своих общественных устоев.

Сюжет

В семействе Кабановых царит домострой, который вершит мать Тихона Ивановича Кабанова — Марфа Игнатьевна Кабанова. Катерина, главная героиня, с детства жила в окружении любви и ласки своей матери, но после того, как она стала женой Кабанова, её жизнь изменилась, стала подневольной. Затем она влюбляется в Бориса Григорьевича — племянника Дикoго (ещё одного самодура, жадного и жестокого). Борис тоже тайно влюблён в Катерину. Осознавая всю тяжесть своего положения, влюблённые всё-таки устраивают тайные встречи. Затем Катерина, по своей светлой, богобоязливой натуре, признаётся мужу в измене, при его матери, после чего жизнь женщины становится совершенно невыносимой. Очень скоро Борис уезжает по приказу Дикого в Сибирь, а Катерина совершает самоубийство, бросаясь в Волгу.

[править] Премьера

Премьера прошла в московском Малом театре 16 ноября 1859 года[11] в бенефис С. В. Васильева, исполнителя роли Тихона

: в остальных ролях:
Катерина
— Л. П. Никулина-Косицкая (роль изначально писалась для нее),
Дикой
— П. М. Садовский,
Борис
— Чернышев или Н. И. Черкасов,
Кабаниха
— Н. В. Рыкалова (роль изначально сочинялась для Н.Рыкаловой[12]),
Варвара
— В. В. Бороздина (эту роль А. Н. Островский изначально писал для актрисы, даже назвав персонаж ее именем; и эта роль считается лучшей в творчестве В.Бороздиной[13]),
Кулигин
— В. А. Дмитревский,
Кудряш
— В. Д. Ленский (
внимание: в аналогичной статье Русской Википедии ошибочная ссылка на Дмитрия Тимофеевича Ленского
),
Феклуша
— С. П. Акимова.

Шумный успех постановки подытожил четкое и точное обращение к тематике. Пресса немедленно отозвалась восторгами и о самом спектакле, и об исполнительнице главной роли актрисе Л. Никулиной-Косицкой[11]. Положительные рецензии вызвала и работа П. М. Садовского (исполнитель роли Дикого)[1].

О том, что пьеса оказалась своевременной и затронула самые «больные» социальные аспекты, тут же после первой же постановки писал критик «Отечественных записок» С. С. Дудышкин, охарактеризовав место действия: «<?…> в городке, в котором люди умеют богатеть, в котором непременно должна быть одна большая, грязная улица и на ней нечто вроде гостиного двора, и почётные купцы, о которых г. Тургенев сказал, что они „трутся обыкновенно около своих лавок и притворяются, будто торгуют“ — в этаком-то городке, каких мы с вами видали много, а проезжали, не видав, ещё более, произошла та трогательная драма, которая нас так поразила

»[14].

[править] Премьера в Петербурге

Через пару недель, 2 декабря 1859, спектакль впервые прошел в Петербургской императорской труппе на сцене Александринского театра в бенефис Ю. Н. Линской в роли Кабанихи

;
Дикой
— Ф. А. Бурдин,
Борис
— Степанов,
Тихон
— А. Е. Мартынов (пресса назвала эту роль лучшей в творческой биографии этого выдающегося артиста[11]),
Катерина
— Ф. А. Снеткова 3-я,
Варвара
— Е. М. Левкеева,
Кулигин
— П. И. Зубров,
Кудряш
— И. Ф. Горбунов,
Феклуша
— П. К. Громова.

И этот спектакль был встречен очень положительными рецензиями. Недовольство критики вызвал лишь актер Ф. Бурдин, исполнитель роли Дикого, которого обвинили в излишней суетливости и крикливости. Правда, некоторые критики отметили, что петербургская актриса Снеткова больше похожа на столичную барышню, чем на забитую полуграмотную провинциалку, но это ей быстро простили, это было мелочью по сравнению с поднятой темой[1].

Для А. Е. Мартынова роль Тихона стала не только одной из самых значимых, но и одной из последних — он был тяжело болен. Вот как писала в своих воспоминаниях о премьере «Грозы» в Петербурге и о А. Е. Мартынове Евдокия Панаева (дочь актера Петербургской императорской труппы Я. Г. Брянского и на тот момент жена литератора И. И. Панаева): «Я была на первом представлении „Грозы“ Островского. Мартынов так сыграл свою роль, что дух замирал от каждого его слова в последней сцене, когда он бросился к трупу своей жены, вытащенной из воды. Все зрители были потрясены его игрой. В „Грозе“ Мартынов показал, что обладает также замечательным трагическим талантом. В конце мая 1860 года Мартынов взял отпуск на лето, чтобы ехать лечиться на юг, потому что у него стала быстро развиваться чахотка. Островский отправлялся вместе с ним. Мартынов приехал проститься к Панаеву и долго просидел у нас. Он возлагал большие надежды на поправление своего здоровья от отдыха и южного климата, но его худоба, кашель и зловещий румянец на щеках пугали меня. <?…> 28-го августа того же года получено было моим мужем из Москвы от Островского следующее письмо: „Горе, любезнейший Иван Иванович, большое горе! нашего Мартынова не стало. Он умер в Харькове на моих руках…“»

[15].

Тайна прошлой жизни Катерины

1 / 3

Эскиз костюма Катерины. Рисунок Александра Головина. 1916 годГосударственный центральный театральный музей им. А. А. Бахрушина / «Артхив»

2 / 3

Эскиз костюма Катерины. Рисунок Александра Головина. 1916 годГосударственный центральный театральный музей им. А. А. Бахрушина / «Артхив»

3 / 3

Эскиз костюма Катерины. Рисунок Александра Головина. 1916 годГосударственный центральный театральный музей им. А. А. Бахрушина / «Артхив»

Вот как Катерина вспоминает жизнь до замужества:

«Потом пойдем с маменькой в церковь, все и странницы — у нас полон дом был странниц да богомолок. А придем из церкви, сядем за какую-нибудь работу, больше по бархату золотом, а странницы ста­нут рассказывать: где они были, что видели, жития разные, либо стихи поют. Так до обеда время и пройдет».

Что значит это воспоминание? Судя по ее собственным рассказам, в девичестве Катерина делала именно то, чего требует от домашних Кабаниха: то есть жила согласно традиционному укладу купечества. В то время именно купцы после­довательно и сознательно старались соблюдать традиции внутри сословия. Ровно это делает Катерина — причем не «из-под неволи», а от души, искренне.

Как ни странно, именно у этих героинь, Катерины и Кабанихи, — обычно про­тивопоставляемых! — наиболее близкие взгляды на жизнь. Различие между ними не в моральных нормах, а в отношении к ним: Кабаниха хочет, чтобы люди сле­довали «калиновскому» жизненному кодексу по необходимости, а Катерина считает, что это должно идти от души.

[править] Первые постановки

Грандиозный успех пьесы привел к тому, что она длительое время не сходила со сцен театров императорских трупп. А когда через год после премьеры в Петербурге, открылся еще один театр Петербургской императорской труппы — Мариинский театр, спектакль «Гроза» был перенесен туда и дан уже на следующий день после официального открытия, 3 октября 1860 года[16].

Со столичных сцен пьеса перешла в провинциальные театры, где тоже пользовалась успехом. Однако существуют свидетельства, что в некоторых городах местная власть запрещала спектакли к показу[1].

Г. Н. Федотова в роли Катерины. Малый театр. Москва. Фотография. 1866.

В начале июня 1865 года, совершая поездку по Волге, Александр Островский прибыл в Саратов. В Загородном театре (ныне это Саратовский академический театр драмы) им лично была поставлена пьеса «Гроза»[17].

Пьеса неоднократно возвращалась и на сцены обоих императорских театров — в Москву и Петербург.

Цензор Гончаров

Лестный отзыв можно найти в короткой статье Ивана Гончарова, который ко времени премьеры служил цензором. Писатель замечает: «Не опасаясь обвинения в преувеличении, могу сказать по совести, что подобного произведения, как драмы, в нашей литературе не было. Она бесспорно занимает и, вероятно, долго будет занимать первое место по высоким классическим красотам». Гончаров обращает отдельное внимание на язык действующих лиц — «художественно верный, взятый из действительности, как и самые лица, им говорящие».

[править] Значение

Пьеса оказалась настолько отвечавшей потребностям российского общества, что ее персонажи и сюжет стали узнаваемы. Разгорались даже споры, какая именно из действительно произошедших драм послужила основой для Островского. Известно, что в Костроме произошел аналогичный случай в семье купцов Клыковых. И долго после этого артисты, исполнявшие главные роли в пьесе, гримировались под сходство с Клыковыми[3]. Однако дело в том, что трагедия девятнадцатилетней Клыковой из Костромы произошла в самом конце 1859 года, когда пьеса А.Островского была фактически завершена[18]. Нет, не конкретная драма стала сюжетом пьесы, сюжетом стала вся российская драма.

А на звание уездного города Калинова, где происходит действие пьесы, претендовал также ряд других городов Тверской и Костромской губерний: Ржев, Торжок, Городня, Корчев, Калязин, Кинешма…[14] — везде было что-то подобное. «Уездный город Калинов» после «Грозы» ещё появится в других пьесах автора: «Горячем сердце» и в «Лесе». В последней пьесе, правда, Калинов выступает лишь как некий символ[14]. Он и есть символ — город жестоких нравов, безграмотности, символ русской провинции.

Типичность ситуации привлекла внимание журналистики и критики.

Ожесточенные споры развернулись и в прессе. Противоположные взгляды излагали литераторы Д. И. Писарев, Н. А. Добролюбов и А. А. Григорьев; статья Добролюбова «Луч света в темном царстве» (опубликована в 1860 г.) стала хрестоматийной, а работа Григорьева, названная «После „Грозы“ Островского», публиковалась в трех номерах «Русского мира» в течение января — февраля 1860 года[1].

Огромный резонанс, который получила пьеса, привлек интерес множества деятелей культуры, в том числе и не только в России. В 1885 году «Гроза» была переведена на французский язык Легрелем. Вскоре появился еще один перевод — Павловского и Метенье, в котором 8 марта 1889 г. «Гроза» была поставлена в Париже в театре Бомарше[19].

Да и до сих пор пьеса вызывает массу дискуссий и различных литературоведческих суждений[18].

Пьеса стала хрестоматийным произведением русской литературы и по сей день входит в школьную программу изучения русской литературы.

Тайна возраста Кабанихи

Эскиз костюма Кабанихи. Рисунок Александра Головина. 1916 год Государственный центральный театральный музей им. А. А. Бахрушина / galeriidearta.blogspot.ru
Кабанова жалуется на свой возраст:

«Мать стара, глупа; ну, а вы, молодые люди, умные, не должны с нас, дураков, и взыскивать».

Разворчавшейся Кабанихе верить не стоит: в пьесе не говорится, сколько ей лет, и это нетипичный случай для Островского, обычно точно указываю­щего возраст своих героев. И все же можно предположить, каков возраст этой герои­ни. На сцене свекровь Катерины долгое время было принято изображать глубо­кой старухой. Однако едва ли это верно. Тихон, сын Кабанихи, еще моло­дой че­ловек. Купеческие дочери выходили замуж очень рано: в одной из пер­вых пьес Остров­ского «Семейная картина» купчиха вспоминает, как вышла замуж в 13 лет. По­сле 1830 года такие ранние браки были запрещены, однако, даже если Кабаниха вышла замуж в 16, ей вполне может быть меньше 40 лет.

[править] Луч света в тёмном царстве

Исторической стала статья критика Н. А. Добролюбова, опубликованная в 1860 году[20], «Луч света в тёмном царстве» — так критик назвал главную героиню пьесы Катерину: ее самоубийство стало знаком протеста против общества тупого мракобесия. Критик рассматривал этот протест не как поражение, а как победу[4][21]. Хотя Катерина погибает, общее мнение и автора, и читателей-зрителей на ее стороне. Добролюбов увидел в этой героине черты нового поколения, пришедшего покончить с традицией самодурства и тирании[18].

Эта критическая статья, как и сама пьеса, отвечала чаяниям общества и тут же нашла отклик в сердцах читателей. Значение этой статьи тоже огромно: она стала исторической вехой русской литературы, как и сама пьеса, которой посвящена.

А название статьи вошло в фразеологизмы — символ популярности.

Читать статью Н. Добролюбова «Луч света в темном царстве».

После «Грозы»

В статью «После «Грозы» сложились письма критика Аполлона Григорьева к Ивану Тургеневу. Григорьев рассматривает пьесу как произведение народного поэта. Об Островском он пишет так: «Островский прежде всего драматург: ведь он создает свои типы не для г. -бова (Добролюбова, прим. «Дилетанта»), автора статей о «Тёмном царстве», — не для вас, не для меня, не для кого-нибудь, а для массы, для которой он, пожалуй, как поэт её, поэт народный, есть и учитель, но учитель с тех высших точек зрения, которые доступны ей, массе, а не вам, не мне, не г. -бову, с точек зрения, ею, массой, понимаемых, ею разделяемых».

[править] Источники

1. ? 1,01,11,21,31,41,5 Драма «Гроза»
2. Николай Николаевич Романов и Екатерина Гавриловна Числова
3. ? 3,03,1 Протест Катерины в драме А. Островского «Гроза»
4. ? 4,04,14,2 Рефераты и сочинения — Катерина — «Луч света в темном царстве»
5. Островский Александр Николаевич
6. 100 великих писателей, автор Любовь Калюжная
7. Символика и мотивы пьесы «Гроза» А. Н. Островского, художественные предварения
8. Александр Островский. Гроза. Драма в пяти действиях
9. Гроза (Владимир Петров) [1934 г., драма, DVD5]
10. А. Н. Островский — Гроза, аудиокнига
11. ? 11,011,111,2 Сценическая история пьесы «Гроза»
12. Театральная энциклопедия. (страница 553 из 760)
13. Большая биографическая энциклопедия // Бороздина, Варвара Васильевна
14. ? 14,014,114,2 В городе Калинове
15. Авдотья Панаева. Воспоминания
16. А. Н. Островский и Мариинский театр
17. Культура Саратовского края XIX века
18. ? 18,018,118,2 Драма А. Н. Островского «Гроза» — основные направления критической мысли
19. А. Н. Островский. Письма
20. Н. А. Добролюбов. Луч света в темном царстве
21. Почему Катерина — «Луч света в темном царстве»?
22. Пьеса «Гроза»
23. Спектакль «Гроза» (Фантазии на тему А. Н. Островского). 2006
24. «ЛУЧ СВЕТА» В ДРАМТЕАТРЕ
25. «Гроза» в постановках Пекинского Народного Художественного театра

Адаптации

• Гроза (фильм, 1912) — выпущен , в роли Катерины В. Н. Пашенная[5]
• Гроза (фильм, 1934) — режиссёр В. М. Петров
• Гроза (телеспектакль, 1977) — режиссёры: Феликс Глямшин, Борис Бабочкин

На сюжет пьесы «Гроза» написаны ряд опер (см. Гроза (опера)): в 1867 году композитором В. Н. Кашперовым на либретто собственного сочинения (опера поставлена в том же году в Москве и Санкт-Петербурге), затем — наиболее известная — Леошем Яначеком («Катя Кабанова», постановка 1921, Брно), в 1940 году Б. В. Асафьевым на собственное либретто, В. Н. Трамбицким на либретто И. И. Келлера, итальянским композитором Лодовико Рокка (итал. L’Uragano, 1952).[1]