Анализ рассказа «В прекрасном и яростном мире» (А. П. Платонов)

История создания

В основу произведения лег личный опыт писателя. Он сам был помощником машиниста с 1915 по 1917 год, поэтому смог добиться точности в изображении деталей. История написания рассказа «В прекрасном и яростном мире» началась еще тогда. Чтобы понять произведение лучше, нужно знать больше о биографии Платонова.

Работа над рассказом велась в предвоенные годы — непростой период для Платонова и других деятелей. Это было время политических репрессий, гонений и страха. Многие революционные деятели, которые заслужили устойчивый авторитет во власти, стали жертвами ничем не мотивированных преследований. Вот и Платонов столкнулся с той же непостижимой проблемой. Он происходил из семьи рабочих и партийных людей. Его отец был убежденным социалистом. Сам Платонов был старшим из 12 детей и с малолетства работал, причем не в кабинете сидел, а трудился на производстве и на железной дороге. После революции 1917 года он присоединился к большевикам, поверил щедрым посулам и красивым лозунгам. Платонов даже добровольно отправился на Гражданскую войну в роли корреспондента и освещал успехи рабочего движения и красной армии. Ему и повоевать пришлось — была стычка с казаками, когда он стал работать по специальности на фронте — железнодорожником. Затем Платонов вступил в большевистскую партию и начал самозабвенно трудиться: строить электро и гидростанции, делать инфраструктуру для отставшей в техническом отношении деревни. Но из-за разногласий с ячейкой он был исключен из партии. Его окружали все те же кумовство и блат, безделье и демагогия, которых он насмотрелся при царской власти. Все попытки протестовать и убеждать были тщетными: молодой и горячий Платонов хотел заниматься реальным делом, а не ходить на собрания и митинги, где лишь «плохо комментируются статьи „Правды“». За это его невзлюбили. В партии его так и не восстановили, несмотря на неоднократные заявления.

Разочарование в попранных идеалах не могло не отразиться в книгах. Писатель создал повесть «Впрок», где высмеял репрессивные методы достижения целей пятилеток и колхозное движение. Это заметили читатели и партийные деятели. Сам Сталин требовал наказать «агента наших врагов». В 30-е годы Платонова перестали печатать и издавать. Бойкот означал для него безденежье. Фактически ему перекрыли кислород и ждали, чтобы он сдался — оставил литературу. Платонов работал и ожидал расплаты за это. Но не такой. Автора впереди ждало потрясение — арест сына. Юного Платона приговорили к 10 годам заключения по ложному доносу. Это было в 1938 году. И рассказ, о котором мы ведем речь, был в 1938 году и носил название “Машинист Мальцев”. Безысходная печаль, непонимание, бессилие — вот основные мотивы, произведения, которое было откликом души на происходящее в мире.

Сын Платонова вернулся домой раньше срока, но неизлечимо больным туберкулезом. Заразив и отца, он умер в 1943 году. Как и А.А. Ахматова, как и многие другие люди, Платонов расплатился за инакомыслие тем, что было для него наиболее дорого.

Однако война стерла многие противоречия и вновь сблизила Платонова с властью. Ему доверили работу военного корреспондента. Он много писал о войне и не раз рисковал жизнью на передовой. Возможно, поэтому его рассказ в 1941 был опубликован в журнале “30 дней”. Вскоре появился другой заголовок “Воображаемый свет”, под которым работу напечатали в том же году в журнале “Дружные ребята”. Вариант “В прекрасном и яростном мире”, под которым произведение знают сейчас, был самым последним.

После войны туберкулез Платонова обострился. Условия передовой подорвали здоровье. Он лечился, боролся, не прекращал трудиться. Однако новые его работы (например, «Возвращение») вновь породили волну критики и осуждения. Писатель скончался в 1951 году. И многие его произведения не публиковались вплоть до 1989 года.

Жанр, направление

Благодаря небольшому объему и одной сюжетной линии, которая развивается короткий период времени, можно отнести произведение «В прекрасном и яростном мире» к жанру рассказа.

По направлению же ближе реализм. Герои — обычные рабочие люди, которые находятся в типичных обстоятельствах. Для понимания персонажей важны портретные детали и психологизм, помогающий узнать мотивы поступков.

Тем не менее, есть и элемент фантастики: реальных случаев, когда у кого-то пропадало зрение, а затем возвращалось из-за эмоционального всплеска, не было. Интересно, что из-за этого в отдельных изданиях иногда добавляли подзаголовок “фантастический рассказ”.

Сюжет и композиция

Небольшой рассказ состоит из 5 частей. Повествование динамично, охватывает два года. Рассказчик становится помощником машиниста Мальцева на новом паровозе и работает с ним около года. Вторая главка посвящена той самой поездке, во время которой машинист ослеп и чуть не въехал в хвост товарному поезду. Третья главка описывает суд над Мальцевым и обвинение его.

Четвёртая часть повествует о событиях, происходящих через полгода, зимой. Рассказчик находит способ доказать невиновность Мальцева, но искусственная молния вызывает необратимую слепоту заключённого. Рассказчик ищет пути помочь слепому.

Пятая часть повествует о событиях, случившихся ещё через полгода, летом. Рассказчик сам становится машинистом и берёт с собой в дорогу слепого машиниста. Рассказчик управляет машиной, положив свои руки на руки слепого машиниста. В какой-то момент слепой смог разглядеть жёлтый сигнал, а потом стал зрячим.

Каждая часть рассказа фиксирует какой-нибудь эпизод из истории о Мальцеве: обычная поездка – роковая поездка – суд – эксперимент с молнией и освобождение – исцеление.

Название рассказа связано с последними словами рассказчика, желающего уберечь Мальцева от враждебных сил прекрасного и яростного мира.

Смысл названия

Название «В прекрасном и яростном мире» менялось трижды, и последнее оказалось наименее привязанным к конкретной личности. Зато новый заголовок отображал то, как автор (и вместе с ним его герои) воспринимает окружающий мир. С одной стороны, действительность, в которой находятся персонажи, кажется им прекрасной — можно вспомнить очарованность Мальцева своей работой. С другой — тут происходят непредвиденные вещи, изменить которые сложно (почти случившаяся авария, арест, отстранение от любимого дела). Все эти случайности могут сильно повлиять на дальнейшую жизнь и даже разрушить ее.

Также эти слова звучат у рассказчика в финале.

“Я боялся оставить его одного, как родного сына, без защиты против действия внезапных и враждебных сил нашего прекрасного и яростного мира”

Мотивы Константина тоже обусловили название рассказа. С одной стороны, герой хочет добиться справедливости и спасти наставника путем эксперимента. С другой стороны, эта попытка не прекрасна, а именно «яростна», ведь человек лишается зрения и смысла жизни ради этой самой справедливости.

Сюжет и композиция

Небольшой рассказ состоит из 5 частей. Повествование динамично, охватывает два года. Рассказчик становится помощником машиниста Мальцева на новом паровозе и работает с ним около года. Вторая главка посвящена той самой поездке, во время которой машинист ослеп и чуть не въехал в хвост товарному поезду. Третья главка описывает суд над Мальцевым и обвинение его.

Четвёртая часть повествует о событиях, происходящих через полгода, зимой. Рассказчик находит способ доказать невиновность Мальцева, но искусственная молния вызывает необратимую слепоту заключённого. Рассказчик ищет пути помочь слепому.

Пятая часть повествует о событиях, случившихся ещё через полгода, летом. Рассказчик сам становится машинистом и берёт с собой в дорогу слепого машиниста. Рассказчик управляет машиной, положив свои руки на руки слепого машиниста. В какой-то момент слепой смог разглядеть жёлтый сигнал, а потом стал зрячим.

Каждая часть рассказа фиксирует какой-нибудь эпизод из истории о Мальцеве: обычная поездка – роковая поездка – суд – эксперимент с молнией и освобождение – исцеление.

Название рассказа связано с последними словами рассказчика, желающего уберечь Мальцева от враждебных сил прекрасного и яростного мира.

Суть: о чем?

Рассказчика по имени Константин определяют в бригаду к лучшему машинисту депо — Александру Васильевичу Мальцеву. Тот, несмотря на молодой возраст (30 лет), не имеет себе равных в этом деле, и начальство даже доверяет ему скоростной поезд. Мальцев относится к помощникам недоверчиво, постоянно проверяя сделанную работу. Повествователю он кажется очень равнодушным человеком.

Через год бригадира отстраняют от службы после того, как тот чуть не попадает в аварию, ненадолго потеряв зрение из-за молнии. Затем он прозревает, и поэтому следователи считают его лжецом. Бывшего машиниста сажают в тюрьму.

Вдруг рассказчик узнает о том, что в одном университете есть устройство Теслы, которое можно воспроизводить молнии самостоятельно. Он предлагает провести эксперимент. Мальцев вновь перестает видеть и его отпускают. Вскоре Константин сам становится во главе поезда и решает дать возможность Александру Васильевичу, для которого жизнь потеряла всякий смысл, прокатиться с ним. В финале он вновь обретает зрение, и герои становятся друзьями. Вот более подробное краткое содержание.

TESTSOCH.RU

Напишем за тебя уникальное сочинение в течение 5 часов (платно):

Проверьте себя

1. Как можно объяснить заглавие рассказа? Мир – это стихия, которая и прекрасная, и яростная одновременно. Она может нести как радость, так и горе, как добро, так и боль, одновременно.

2. О чем поведал автор читателям? Над чем заставил задуматься? Жизнь человека проходит в борьбе с враждебными ему силами. Автор пытается донести до читателей, что необходимо помогать людям, и что нужно бороться с несправедливостью.

3. Кто главный герой рассказа? Нельзя точно сказать, кто является главным героем рассказа. Это и Мальцев, который посвятил всю жизнь поездам и механизмам. Это и рассказчик, потому что именно он помог Мальцеву выйти из сложной и трагической ситуации.

4. Чего больше хотели Мальцев и его помощник? Они хотели, чтобы каждый был на своем месте, чтобы каждый делал то, что ему по душе и тем самым приносил пользу людям.

5. Есть ли сходство платоновских героев (Никиты, Юшки, неизвестного цветка) с Мальцевым? В чем оно? В чем их непохожесть? Смысл жизни героев Платонова – помощь другим, жить просто, смиренно. Так, Юшка помогал девочке-сироте, которая потом стала врачом, а Мальцев старался ради пассажиров. Однако, в их характерах есть и различия. Мальчик Никита совсем маленький и только начинает понимать, в чем смысл жизни. Юшка верит, что все его любят, а Мальцев все время находится в состоянии борьбы.

6. Как вы поняли состояние рассказчика, когда он глядел на машину «ИС»? С чем он сравнивал эту радость? Состояние рассказчика показывает следующая цитата: «Я был доволен своим назначением. Машина «ИС», единственная тогда на нашем тяговом участке, одним своим видом вызывала у меня чувство воодушевления; я мог подолгу глядеть на нее, и особая растроганная радость пробуждалась во мне – столь же прекрасная, как в детстве при первом чтении стихов Пушкина».

7. Как, по словам рассказчика, Мальцев вел машину? Вспомните эти сравнения. Почему Мальцеву было грустно с помощником? Рассказчик говорил, что восхищен мастерством вождения Мальцева. Он осознает, что Мальцев чувствовал машину и не мог поверить, что кто-то еще сможет стать таким же мастером, как Мальцев. Мальцев скучал, ему было грустно с помощником потому, что он не мог описать свои чувства в разговоре с другими людьми.

8. Что случилось с Мальцевым и как старался помощник вывести его из этой трагической ситуации? Мальцев ослеп после того, как в поезд ударила молния. Однако, он не осознал этого и продолжал управлять поездом, видя дорогу в своем воображении, что было очень опасно. Помощник пытался поддерживать его и отвел Мальцева ко врачу.

9. Как заканчивается рассказ и о чем говорит этот финал? Что помогло победить слепоту Мальцева? После того, как поезд пришел на место назначения, к Мальцеву вернулось зрение. Однако, в это верил лишь рассказчик, потому Мальцева посадили в тюрьму и судили. Помощник Мальцева не мог смириться с этой несправедливостью, поэтому он пытался провести эксперимент с установкой Тесла. В результате невиновность Мальцева была доказана и его освободили. Прозреть Мальцеву помогло возвращение к работе. Рассказчик выучился на машиниста и взял Мальцева на поезд. В ходе этой поездки Мальцев вел поезд вместе со своим коллегой. И в результате рассказчик понял, что Мальцев на самом деле прозрел, снова оказавшись на поезде. Рассказчик всячески поддерживает Мальцева, он заботится о нем и верит в него. Именно его поддержка и забота помогли вернуть зрение машинисту.

Совершенствуем свою речь

1. Перескажите текст о том, как радовался рассказчик своему назначению к Мальцеву и созерцанию машины «ИС», используя авторские сравнения. Можно ли сказать, что Мальцев относился к машине как к «одухотворенным механизмам» и что так же относится к ним автор? Рассказчик говорил, что он был доволен своим назначением. Машина «ИС» при взгляде на нее вызывала чувство воодушевления. Когда рассказчик глядел на эту машину, на его душе становилось тепло и спокойно. В эти моменты он вспоминал чтение стихов Пушкина. Да, рассказчик относился к машине «ИС» как к «одухотворенным механизмам», для него поезд был чем-то живым.

Главные герои и их характеристика

Главные герои рассказа «В прекрасном и яростном мире» объединены в одной таблице:

Стилистические особенности

Поскольку рассказ написан от первого лица, а рассказчик Костя, хоть и любит Пушкина. человек технического склада, Платонов нечасто использует свой специфический, наполненный странной метафоричностью язык. Этот язык прорывается только в особенно важные для автора моменты, например, когда автор словами машиниста объясняет, что машинист Мальцев вобрал весь внешний мир в своё внутреннее переживание, таким образом обретя власть над ним.

Рассказ изобилует профессиональной лексикой, связанной с работой паровоза. Очевидно, и во времена Платонова мало кто понимал детали работы паровоза, а сегодня, когда паровозов нет, эти подробности вообще непонятны. Но профессионализмы не мешают читать и понимать рассказ. Наверное, каждый читатель представляет что-то своё, когда читает, что Мальцев отдал «реверс на полную отсечку». Важно, что Машинист исполнял свою трудную работу хорошо.

В рассказе важны детали. Одна из них – взгляд и глаза Мальцева. Когда он ведёт машину, глаза его глядят «отвлечённо, как пустые». Когда Мальцев высовывает голову, рассматривая окружающий мир, его глаза блестят воодушевлением. Слепые глаза машиниста снова становятся пустыми и спокойными.

Источник

Темы

Темы, рассматриваемые автором в рассказе «В прекрасном и яростном мире», связаны с личностью, ее местом в мире и отношениями с другими. Это и одиночество, и человеческая гордыня, выраженные в лице Мальцева, и взаимопомощь, и ошибочные поступки, совершаемые людьми под влиянием эмоций.

1. Тема таланта. Автор показал человека, для которого работа значила все. Он был одержим ею, поэтому в его исполнении профессия стала мастерством. Однако гений из-за своей полной вовлеченности в процесс начисто лишен эмпатии. Писатель демонстрирует, что тот, кто добивается наивысшего успеха в деле, закладывает все самое дорогое, что есть у других людей, и этот залог не возвращается. Жизнь гения — не сияющая оптимизмом история успеха для мотивации. Это драма, в которой главный герой нам не понравится. Он слишком далек от нас, зато слишком близок к идеалу. Такова цена таланта.
2. Тема личности и общества. Автор развенчивает миф о том, что только тот, кто вопит о своем служении людям и об общественном благе, действует на пользу народа. Мальцев хоть и не был борцом за народные права и нужды, но делал гораздо больше тех, кто мнил себя таковыми. Да, он не был «винтиком в системе» и не скромничал, но его вклад в общее дело был огромным и действительно бескорыстным. Мальцев был индивидуалистом, шел против пролетарской морали, но по духу был ближе к рабочему классу и его целям, чем многие демагоги-партийцы.
3. Тема дружбы. Закрытому человеку сложно найти подлинную дружбу и научиться проявлять себя. Однако рассказчику удалось доказать Мальцеву искренность своих намерений и ценность своей дружбы. И Мальцев, пережив ряд испытаний и полное опустошение, смог открыться навстречу новым чувствам и проявить благодарность.
4. Тема труда. Глядя на увлеченность машиниста, на его высокое предназначение, мы осознаем ценность труда. Все люди связаны друг с другом именно трудом, и чем лучше будет наш профессиональный результат, тем больше будет оснований для уважения и поддержки со стороны других людей. Герои преклоняются перед трудом и возводят его в статус меры, которой следует оценивать человека.
5. Тема совести. Следователь, который внял просьбе Константина и организовал эксперимент, чувствовал укор совести, несмотря на то, что винил во всем инициатора дела — помощника машиниста. Этот пример учит нас тому, что даже если мы не являемся инициаторами несправедливости, а лишь ее участниками, это не освобождает нас от моральной ответственности.

Если тематика рассказа «В прекрасном и яростном мире» представлена не полностью, напишите об этом в комментариях, и мы все добавим.

Проблемы

Проблемы, поднимаемые в тексте «В прекрасном и яростном мире», очень жизненные, и столкнуться с ними может любой. Если этот список мал, если его нужно дополнить, напишите в комментариях, и Многомудрый Литрекон это сделает.

1. Проблема одиночества. Будучи лучшим машинистом, Александр Васильевич не только смотрит на помощников свысока, но и в целом относится к ним очень холодно. Из-за этой черствости и гордости он обречен на одиночество. И впоследствии вынужден расплачиваться за это: его никто не поддерживает, кроме рассказчика.
2. Проблема нравственного выбора. А Константин попадает в ситуацию, где от его решения зависит судьба другого. Думая, что спасает бригадира от срока в тюрьме, он проводит эксперимент с катушкой Теслы, которая может искусственно создавать молнии. В результате эксперимента Мальцев теряет зрение повторно, зато освобождается от наказания. Также его отстраняют от поездов, и он лишается смысла жизни. Так, благие намерения приводят к еще более плохому результату.
3. Проблема справедливости. Константин стремится к справедливости и ради нее организовывает жестокий эксперимент, который лишает машиниста зрения. Его намерения правильны, но средства с ними расходятся. Почему так? Дело не в Константине и его ошибке, а в искажении всего мира. Люди охотнее идут на жестокость, чем на разумное умозаключение о том, что преданный делу профессионал не мог спровоцировать аварию по своей воле. Поэтому добиться справедливости подчас можно только с помощью жестокости.
4. Проблема конфликта личности и толпы. Люди, у которых нет таланта, не могут понять тех, у кого он есть: «И Мальцеву поэтому было грустно с нами; он скучал от своего таланта, как от одиночества, не зная, как нам высказать его, чтобы мы поняли». Противопоставляя двух героев: открытого людям повествователя и замкнутого надменного Мальцева, писатель показывает трагедию человека, который существует отдельно от общества. Но даже это можно изменить, если попробовать довериться кому-то рядом.
5. Проблема невежества и безответственности. Никто не стал задаваться вопросом, что случилось с Мальцевым на самом деле (кроме Константина). Следователь, например, не вникал в показания помощника машиниста и не подвергал сомнению позицию обвинения, потому что это было проще, чем думать самому и искать реальные ответы. Когда Константин настоял, следователь пошел и у него на поводу, опять же избегая ответственности думать своей головой.

Текст книги «В прекрасном и яростном мире»

Андрей Платонов В прекрасном и яростном мире (Машинист Мальцев)

1

В Толубеевском депо лучшим паровозным машинистом считался Александр Васильевич Мальцев.
Ему было лет тридцать, но он уже имел квалификацию машиниста первого класса и давно водил скорые поезда. Когда в наше депо прибыл первый мощный пассажирский паровоз серии «ИС», то на эту машину назначили работать Мальцева, что было вполне разумно и правильно. Помощником у Мальцева работал пожилой человек из деповских слесарей по имени Федор Петрович Драбанов, но он вскоре выдержал экзамен на машиниста и ушел работать на другую машину, а я был, вместо Драбанова, определен работать в бригаду Мальцева помощником; до того я тоже работал помощником механика, но только на старой, маломощной машине.

Я был доволен своим назначением. Машина «ИС», единственная тогда на нашем тяговом участке, одним своим видом вызывала у меня чувство воодушевления; я мог подолгу глядеть на нее, и особая растроганная радость пробуждалась во мне – столь же прекрасная, как в детстве при первом чтении стихов Пушкина. Кроме того, я желал поработать в бригаде первоклассного механика, чтобы научиться у него искусству вождения тяжелых скоростных поездов.

Александр Васильевич принял мое назначение в его бригаду спокойно и равнодушно; ему было, видимо, все равно, кто у него будет состоять в помощниках.

Перед поездкой я, как обычно, проверил все узлы машины, испытал все ее обслуживающие и вспомогательные механизмы и успокоился, считая машину готовой к поездке. Александр Васильевич видел мою работу, он следил за ней, но после меня собственными руками снова проверил состояние машины, точно он не доверял мне.

Так повторялось и впоследствии, и я уже привык к тому, что Александр Васильевич постоянно вмешивался в мои обязанности, хотя и огорчался молчаливо. Но обыкновенно, как только мы были в ходу, я забывал про свое огорчение. Отвлекаясь вниманием от приборов, следящих за состоянием бегущего паровоза, от наблюдения за работой левой машины и пути впереди, я посматривал на Мальцева. Он вел состав с отважной уверенностью великого мастера, с сосредоточенностью вдохновенного артиста, вобравшего весь внешний мир в свое внутреннее переживание и поэтому властвующего над ним. Глаза Александра Васильевича глядели вперед отвлеченно, как пустые, но я знал, что он видел ими всю дорогу впереди и всю природу, несущуюся нам навстречу, – даже воробей, сметенный с балластного откоса ветром вонзающейся в пространство машины, даже этот воробей привлекал взор Мальцева, и он поворачивал на мгновение голову вслед за воробьем: что с ним станется после нас, куда он полетел.

По нашей вине мы никогда не опаздывали; напротив, часто нас задерживали на промежуточных станциях, которые мы должны проследовать с ходу, потому что мы шли с нагоном времени и нас посредством задержек обратно вводили в график.

Обычно мы работали молча; лишь изредка Александр Васильевич, не оборачиваясь в мою сторону, стучал ключом по котлу, желая, чтобы я обратил свое внимание на какой-нибудь непорядок в режиме работы машины, или подготавливая меня к резкому изменению этого режима, чтобы я был бдителен. Я всегда понимал безмолвные указания своего старшего товарища и работал с полным усердием, однако механик по-прежнему относился ко мне, равно и к смазчику-кочегару, отчужденно и постоянно проверял на стоянках пресс-масленки, затяжку болтов в дышловых узлах, опробовал буксы на ведущих осях и прочее. Если я только что осмотрел и смазал какую-либо рабочую трущуюся часть, то Мальцев вслед за мной снова ее осматривал и смазывал, точно не считая мою работу действительной.

– Я, Александр Васильевич, этот крейцкопф уже проверил, – сказал я ему однажды, когда он стал проверять эту деталь после меня.

– А я сам хочу, – улыбнувшись, ответил Мальцев, и в улыбке его была грусть, поразившая меня.

Позже я понял значение его грусти и причину его постоянного равнодушия к нам. Он чувствовал свое превосходство перед нами, потому что понимал машину точнее, чем мы, и он не верил, что я или кто другой может научиться тайне его таланта, тайне видеть одновременно и попутного воробья, и сигнал впереди, ощущая в тот же момент путь, вес состава и усилие машины. Мальцев понимал, конечно, что в усердии, в старательности мы даже можем его превозмочь, но не представлял, чтобы мы больше его любили паровоз и лучше его водили поезда, – лучше, он думал, было нельзя. И Мальцеву поэтому было грустно с нами; он скучал от своего таланта, как от одиночества, не зная, как нам высказать его, чтобы мы поняли.

И мы, правда, не могли понять его умения. Я попросил однажды разрешить повести мне состав самостоятельно; Александр Васильевич позволил мне проехать километров сорок и сел на место помощника. Я повел состав, и через двадцать километров уже имел четыре минуты опоздания, а выходы с затяжных подъемов преодолевал со скоростью не более тридцати километров в час. После меня машину повел Мальцев; он брал подъемы со скоростью пятидесяти километров, и на кривых у него не забрасывало машину, как у меня, и он вскоре нагнал упущенное мною время.

2

Около года я работал помощником у Мальцева, с августа по июль, и 5 июля Мальцев совершил свою последнюю поездку в качестве машиниста курьерского поезда…

Мы взяли состав в восемьдесят пассажирских осей, опоздавший до нас в пути на четыре часа. Диспетчер вышел к паровозу и специально попросил Александра Васильевича сократить, сколь возможно, опоздание поезда, свести это опоздание хотя бы к трем часам, иначе ему трудно будет выдать порожняк на соседнюю дорогу. Мальцев пообещал ему нагнать время, и мы тронулись вперед.

Было восемь часов пополудни, но летний день еще длился, и солнце сияло с торжественной утренней силой. Александр Васильевич потребовал от меня держать все время давление пара в котле лишь на пол-атмосферы ниже предельного.

Через полчаса мы вышли в степь, на спокойный мягкий профиль. Мальцев довел скорость хода до девяноста километров и ниже не сдавал, наоборот – на горизонталях и малых уклонах доводил скорость до ста километров. На подъемах я форсировал топку до предельной возможности и заставлял кочегара вручную загружать шуровку, в помощь стоккерной машине, ибо пар у меня садился.

Мальцев гнал машину вперед, отведя регулятор на всю дугу и отдав реверс на полную отсечку. Мы теперь шли навстречу мощной туче, появившейся из-за горизонта. С нашей стороны тучу освещало солнце, а изнутри ее рвали свирепые, раздраженные молнии, и мы видели, как мечи молний вертикально вонзались в безмолвную дальнюю землю, и мы бешено мчались к той дальней земле, словно спеша на ее защиту. Александра Васильевича, видимо, увлекло это зрелище: он далеко высунулся в окно, глядя вперед, и глаза его, привыкшие к дыму, к огню и пространству, блестели сейчас воодушевлением. Он понимал, что работа и мощность нашей машины могла идти в сравнение с работой грозы, и, может быть, гордился этой мыслью.

Вскоре мы заметили пыльный вихрь, несшийся по степи нам навстречу. Значит, и грозовую тучу несла буря нам в лоб. Свет потемнел вокруг нас; сухая земля и степной песок засвистели и заскрежетали по железному телу паровоза; видимости не стало, и я пустил турбодинамо для освещения и включил лобовой прожектор впереди паровоза. Нам теперь трудно было дышать от горячего пыльного вихря, забивавшегося в кабину и удвоенного в своей силе встречным движением машины, от топочных газов и раннего сумрака, обступившего нас. Паровоз с воем пробивался вперед, в смутный, душный мрак – в щель света, создаваемую лобовым прожектором. Скорость упала до шестидесяти километров; мы работали и смотрели вперед, как в сновидении.

Вдруг крупная капля ударила по ветровому стеклу – и сразу высохла, испитая жарким ветром. Затем мгновенный синий свет вспыхнул у моих ресниц и проник в меня до самого содрогнушегося сердца; я схватился за кран инжектора, но боль в сердце уже отошла от меня, и я сразу поглядел в сторону Мальцева – он смотрел вперед и вел машину, не изменившись в лице.

– Что это было? – спросил я у кочегара.

– Молния, – сказал он. – Хотела в нас попасть, да маленько промахнулась.

Мальцев расслышал наши слова.

– Какая молния? – спросил он громко.

– Сейчас была, – произнес кочегар.

– Я не видел, – сказал Мальцев и снова обратился лицом наружу.

– Не видел! – удивился кочегар. – Я думал – котел взорвался, во как засветило, а он не видел.

Я тоже усомнился, что это была молния.

– А гром где? – спросил я.

– Гром мы проехали, – объяснил кочегар. – Гром всегда после бьет. Пока он вдарил, пока воздух расшатал, пока туда-сюда, мы уже прочь его пролетели. Пассажиры, может, слыхали, – они сзади.

Далее мы вошли в ливень, но скоро миновали его и выехали в утихшую, темную степь, над которой неподвижно покоились смирные, изработавшиеся тучи.

Потемнело вовсе, и наступила спокойная ночь. Мы ощущали запах сырой земли, благоухание трав и хлебов, напитанных дождем и грозой, и неслись вперед, нагоняя время.

Я заметил, что Мальцев стал хуже вести машину – на кривых нас забрасывало, скорость доходила то до ста с лишним километров, то снижалась до сорока. Я решил, что Александр Васильевич, наверно, очень уморился, и поэтому ничего не сказал ему, хотя мне было очень трудно держать в наилучшем режиме работу топки и котла при таком поведении механика. Однако через полчаса мы должны остановиться для набора воды, и там, на остановке, Александр Васильевич поест и немного отдохнет. Мы уже нагнали сорок минут, а до конца нашего тягового участка мы нагоним еще не менее часа.

Все же я обеспокоился усталостью Мальцева и стал сам внимательно глядеть вперед – на путь и на сигналы. С моей стороны, над левой машиной, горела на весу электрическая лампа, освещая машущий, дышловой механизм. Я хорошо видел напряженную, уверенную работу левой машины, но затем лампа над нею припотухла и стала гореть бедно, как одна свечка. Я обернулся в кабину. Там тоже все лампы горели теперь в четверть накала, еле освещая приборы. Странно, что Александр Васильевич не постучал мне ключом в этот момент, чтобы указать на такой непорядок. Ясно было, что турбодинамо не давала расчетных оборотов и напряжение упало. Я стал регулировать турбодинамо через паропровод и долго возился с этим устройством, но напряжение не поднималось.

В это время туманное облако красного света прошло по циферблатам приборов и потолку кабины. Я выглянул наружу.

Впереди, во тьме, близко или далеко – нельзя было установить, красная полоса света колебалась поперек нашего пути. Я не понимал, что это было, но понял, что надо делать.

– Александр Васильевич! – крикнул я и дал три гудка остановки.

Раздались взрывы петард под бандажами наших колес. Я бросился к Мальцеву; он обернул ко мне свое лицо и поглядел на меня пустыми покойными глазами. Стрелка на циферблате тахометра показывала скорость в шестьдесят километров.

– Мальцев! – закричал я. – Мы петарды давим! – и протянул руку к управлению.

– Прочь! – воскликнул Мальцев, и глаза его засияли, отражая свет тусклой лампы над тахометром.

Он мгновенно дал экстренное торможение и перевел реверс назад.

Меня прижало к котлу, я слышал, как выли бандажи колес, стругавшие рельсы.

– Мальцев! – сказал я. – Надо краны цилиндров открыть, машину сломаем.

– Не надо! Не сломаем! – ответил Мальцев.

Мы остановились. Я закачал инжектором воду в котел и выглянул наружу. Впереди нас, метрах в десяти, стоял на нашей линии паровоз, тендером в нашу сторону. На тендере находился человек; в руках у него была длинная кочерга, раскаленная на конце до красного цвета; ею и махал он, желая остановить курьерский поезд. Паровоз этот был толкачом товарного состава, остановившегося на перегоне.

Значит, пока я налаживал турбодинамо и не глядел вперед, мы прошли желтый светофор, а затем и красный и, вероятно, не один предупреждающий сигнал путевых обходчиков. Но отчего эти сигналы не заметил Мальцев?

– Костя! – позвал меня Александр Васильевич.

Я подошел к нему.

– Костя! Что там впереди нас?

Я объяснил ему.

– Костя… Дальше ты поведешь машину, я ослеп.

На другой день я привел обратный состав на свою станцию и сдал паровоз в депо, потому что у него на двух скатах слегка сместились бандажи. Доложив начальнику депо о происшествии, я повел Мальцева под руку к месту его жительства; сам Мальцев был в тяжком удручении и не пошел к начальнику депо.

Мы еще не дошли до того дома на заросшей травою улице, в котором жил Мальцев, как он попросил меня оставить его одного.

– Нельзя, – ответил я. – Вы, Александр Васильевич, слепой человек.

Он посмотрел на меня ясными, думающими глазами.

– Теперь я вижу, ступай домой… Я вижу все – вон жена вышла встретить меня.

У ворот дома, где жил Мальцев, действительно стояла в ожидании женщина, жена Александра Васильевича, и ее открытые черные волосы блестели на солнце.

– А у нее голова покрытая или безо всего? – спросил я.

– Без, – ответил Мальцев. – Кто слепой – ты или я?

– Ну, раз видишь, то смотри, – решил я и отошел от Мальцева.

3

Мальцева отдали под суд, и началось следствие. Меня вызвал следователь и спросил, что я думаю о происшествии с курьерским поездом. Я ответил, что думал, – что Мальцев не виноват.

– Он ослеп от близкого разряда, от удара молнии, – сказал я следователю. – Он был контужен, и нервы, которые управляют зрением, были у него повреждены… Я не знаю, как это нужно сказать точно.

– Я вас понимаю, – произнес следователь, – вы говорите точно. Это все возможно, но не достоверно. Ведь сам Мальцев показал, что он молнии не видел.

– А я ее видел, и смазчик ее тоже видел.

– Значит, молния ударила ближе к вам, чем к Мальцеву, – рассуждал следователь. – Почему же вы и смазчик не контужены, не ослепли, а машинист Мальцев получил контузию зрительных нервов и ослеп? Как вы думаете?

Я стал в тупик, а затем задумался.

– Молнию Мальцев увидеть не мог, – сказал я.

Следователь удивленно слушал меня.

– Он увидеть ее не мог. Он ослеп мгновенно – от удара электромагнитной волны, которая идет впереди света молнии. Свет молнии есть последствие разряда, а не причина молнии. Мальцев был уже слепой, когда молния засветилась, а слепой не мог увидеть света.

– Интересно, – улыбнулся следователь. – Я бы прекратил дело Мальцева, если бы он и сейчас был слепым. Но вы же знаете, теперь он видит так же, как мы с вами.

– Видит, – подтвердил я.

– Был ли он слепым, – продолжал следователь, – когда на огромной скорости вел курьерский поезд в хвост товарному поезду?

– Был, – подтвердил я.

Следователь внимательно посмотрел на меня.

– Почему же он не передал управление паровозом вам или, по крайней мере, не приказал вам остановить состав?

– Не знаю, – сказал я.

– Вот видите, – говорил следователь. – Взрослый сознательный человек управляет паровозом курьерского поезда, везет на верную гибель сотни людей, случайно избегает катастрофы, а потом оправдывается тем, что он был слеп. Что это такое?

– Но ведь он и сам бы погиб! – говорю я.

– Вероятно. Однако меня больше интересует жизнь сотен людей, чем жизнь одного человека. Может быть, у него были свои причины погибнуть.

– Не было, – сказал я.

Следователь стал равнодушен; он уже заскучал от меня, как от глупца.

– Вы все знаете, кроме главного, – в медленном размышлении сказал он. – Вы можете идти.

От следователя я пошел на квартиру Мальцева.

– Александр Васильевич, – сказал я ему, – почему вы не позвали меня на помощь, когда ослепли?

– А я видел, – ответил он. – Зачем ты нужен мне был?

– Что вы видели?

– Все: линию, сигналы, пшеницу в степи, работу правой машины – я все видел…

Я озадачился.

– А как же так у вас вышло? Вы проехали все предупреждения, вы шли прямо в хвост другому составу…

Бывший механик первого класса грустно задумался и тихо ответил мне, как самому себе:

– Я привык видеть свет, и я думал, что вижу его, а я видел его тогда только в своем уме, в воображении. На самом деле я был слепой, но я этого не знал. Я и в петарды не поверил, хотя и услышал их: я подумал, что ослышался. А когда ты дал гудки остановки и закричал мне, я видел впереди зеленый сигнал, я сразу не догадался.

Теперь я понял Мальцева, но не знал, почему он не скажет о том следователю – о том, что после того, как он ослеп, он еще долго видел мир в своем воображении и верил в его действительность. И я спросил об этом Александра Васильевича.

– А я ему говорил, – ответил Мальцев.

– А он что?

– «Это, говорит, ваше воображение было; может, вы и сейчас воображаете что-нибудь, я не знаю. Мне, говорит, нужно установить факты, а не ваше воображение или мнительность. Ваше воображение – было оно или нет – я проверить не могу, оно было лишь у вас в голове; это ваши слова, а крушение, которое чуть-чуть не произошло, – это действие».

– Он прав, – сказал я.

– Прав, я сам знаю, – согласился машинист. – И я тоже прав, а не виноват. Что же теперь будет?

– В тюрьме сидеть будешь, – сообщил я ему.

4

Мальцева посадили в тюрьму. Я по-прежнему ездил помощником, но только уже с другим машинистом – осторожным стариком, тормозившим состав еще за километр до желтого светофора, а когда мы подъезжали к нему, то сигнал переделывался на зеленый, и старик опять начинал волочить состав вперед. Это была не работа: я скучал по Мальцеву.

Зимою я был в областном городе и посетил своего брата, студента, жившего в университетском общежитии. Брат сказал мне среди беседы, что у них, в университете, есть в физической лаборатории установка Тесла для получения искусственной молнии. Мне пришло в голову некоторое соображение, неуверенное и еще не ясное для меня самого.

Возвратившись домой, я обдумал свою догадку относительно установки Тесла и решил, что моя мысль правильна. Я написал письмо следователю, ведшему в свое время дело Мальцева, с просьбой испытать заключенного Мальцева на подверженность его действию электрических разрядов. В случае, если будет доказана подверженность психики Мальцева либо его зрительных органов действию близких внезапных электрических разрядов, то дело Мальцева надо пересмотреть. Я указал следователю, где находится установка Тесла и как нужно произвести опыт над человеком.

Следователь долго не отвечал мне, но потом сообщил, что областной прокурор согласился произвести предложенную мною экспертизу в университетской физической лаборатории.

Через несколько дней следователь вызвал меня повесткой. Я пришел к нему взволнованный, заранее уверенный в счастливом решении дела Мальцева.

Следователь поздоровался со мной, но долго молчал, медленно читая какую-то бумагу печальными глазами; я терял надежду.

– Вы подвели своего друга, – сказал затем следователь.

– А что? Приговор остается прежний?

– Нет. Мы освободим Мальцева. Приказ уже дан, – может быть, Мальцев уже дома.

– Благодарю вас. – Я встал на ноги перед следователем.

– А мы вас благодарить не будем. Вы дали плохой совет: Мальцев опять слепой…

Я сел на стул в усталости, во мне мгновенно сгорела душа, и я захотел пить.

– Эксперты без предупреждения, в темноте, провели Мальцева под установкой Тесла, – говорил мне следователь. – Включен был ток, произошла молния, и раздался резкий удар. Мальцев прошел спокойно, но теперь он снова не видит света – это установлено объективным путем, судебно-медицинской экспертизой.

Следователь попил воды и добавил:

– Сейчас он опять видит мир только в одном своем воображении… Вы его товарищ, помогите ему.

– Может быть, к нему опять вернется зрение, – высказал я надежду, – как было тогда, после паровоза…

Следователь подумал.

– Едва ли… Тогда была первая травма, теперь вторая. Рана нанесена по раненому месту.

И, не сдерживаясь более, следователь встал и в волнении начал ходить по комнате.

– Это я виноват… Зачем я послушался вас и, как глупарь, настоял на экспертизе! Я рисковал человеком, а он не вынес риска.

– Вы не виноваты, вы ничем не рисковали, – утешил я следователя. – Что лучше – свободный слепой человек или зрячий, но невинно заключенный?

– Я не знал, что мне придется доказать невиновность человека посредством его несчастья, – сказал следователь. – Это слишком дорогая цена.

– Вы следователь, – объяснил я ему. – Вы должны знать про человека все, и даже то, чего он сам про себя не знает…

– Я вас понимаю, вы правы, – тихо произнес следователь.

– Вы не волнуйтесь, товарищ следователь… Тут действовали факты внутри человека, а вы искали их только снаружи. Но вы сумели понять свой недостаток и поступили с Мальцевым как человек благородный. Я вас уважаю.

– Я вас тоже, – сознался следователь. – Знаете, из вас мог бы выйти помощник следователя…

– Спасибо, но я занят: я помощник машиниста на курьерском паровозе.

Я ушел. Я не был другом Мальцева, и он ко мне всегда относился без внимания и заботы. Но я хотел защитить его от горя судьбы, я был ожесточен против роковых сил, случайно и равнодушно уничтожающих человека; я почувствовал тайный, неуловимый расчет этих сил – в том, что они губили именно Мальцева, а, скажем, не меня. Я понимал, что в природе не существует такого расчета в нашем человеческом, математическом смысле, но я видел, что происходят факты, доказывающие существование враждебных, для человеческой жизни гибельных обстоятельств, и эти гибельные силы сокрушают избранных, возвышенных людей. Я решил не сдаваться, потому что чувствовал в себе нечто такое, чего не могло быть во внешних силах природы и в нашей судьбе, – я чувствовал свою особенность человека. И я пришел в ожесточение и решил воспротивиться, сам еще не зная, как это нужно сделать.

Основная идея

В чем же заключается смысл рассказа «В прекрасном и яростном мире»? Ключ к пониманию лежит в самом названии. Прекрасное стремление к идеалу обретает в нашем мире форму ярости — равнодушия и презрения Мальцева ко всем остальным. Благородный порыв к справедливости становится преднамеренной жестокостью — лишению человека зрения. Этот мир полон контрастов, и все, что является прекрасным, требует своей цены — большей, чем нам хотелось бы, но посильной для тех, кто готов нести ответственность за свои действия и думать. Только такие люди делают мир лучше — через боль, через страдания, но иначе никак.

Вот и Константин сформулировал нравственную дилемму человечества так: «Что лучше — свободный слепой человек или зрячий, но невинно заключенный?». Если вы готовы взять на себя ответственность за ответ, выбирайте. И он выбрал, доказав свою правоту. Он вернул человеку свободу, а затем и зрение, снова рискнув, снова взяв ответственность на себя. Это и есть главная мысль рассказа «В прекрасном и яростном мире»: важно брать на себя ответственность за сложные решения и преодолевать проблемы силой разума. На таких людях держится мир — безжалостный, но прекрасный!

Художественные особенности

Из-за глубокого понимания профессии автор часто использует профессиональную лексику: пресс-масленка, смазчик-кочегар, дышловые узлы, крейцкопф и др. Тем не менее, речь героев проста. Встречаются восклицательные предложения: “Закрой пар!”, “Прочь!”, “Но ведь он и сам бы погиб!”. Это приближает персонажей к читателям и работает на создание реалистичности.

Важны пейзажи и портреты, которые рисует Платонов с помощью эпитетов: “Паровоз с воем пробивался вперед, в смутный, душный мрак”, “Он сосредоточился, забыл свое горе слепца, и кроткая радость осветила изможденное лицо”.

Стилистические особенности

Поскольку рассказ написан от первого лица, а рассказчик Костя, хоть и любит Пушкина. человек технического склада, Платонов нечасто использует свой специфический, наполненный странной метафоричностью язык. Этот язык прорывается только в особенно важные для автора моменты, например, когда автор словами машиниста объясняет, что машинист Мальцев вобрал весь внешний мир в своё внутреннее переживание, таким образом обретя власть над ним.

Рассказ изобилует профессиональной лексикой, связанной с работой паровоза. Очевидно, и во времена Платонова мало кто понимал детали работы паровоза, а сегодня, когда паровозов нет, эти подробности вообще непонятны. Но профессионализмы не мешают читать и понимать рассказ. Наверное, каждый читатель представляет что-то своё, когда читает, что Мальцев отдал «реверс на полную отсечку». Важно, что Машинист исполнял свою трудную работу хорошо.

В рассказе важны детали. Одна из них – взгляд и глаза Мальцева. Когда он ведёт машину, глаза его глядят «отвлечённо, как пустые». Когда Мальцев высовывает голову, рассматривая окружающий мир, его глаза блестят воодушевлением. Слепые глаза машиниста снова становятся пустыми и спокойными.

Источник

Критика

Критики часто называли произведения писателя странными, необычными, с непредсказуемым развитием событий. Однако мало кто оспаривал его талант и умение передавать мысли словом. Даже Сталин во время его опалы спросил на собрании лучших литераторов страны: «А Платонов будет?».

Один из основателей русского постмодернизма А. Г. Битов считал, что литературный язык Платонова “соответствует революционной эпохе”. Проявилось это и в рассказе “В прекрасном и яростном мире”.

Автор: Инна Колокольникова