Портрет Струйской картина Рокотова

Сочинения

По картинам

Разные

А.С. Рокотов – без преувеличения лучший портретист России восемнадцатого века. Он жил во времена, когда мало фактов из его жизни фиксировались, поэтому на сегодняшний день о нём известно очень мало. На данный момент его жизнь закрыта тайной, и нельзя сказать наверняка ничего конкретного о нём.

Другое дело — его работы. Суда по ним он является одним из лучших представителей живописи всех времён. Одной из самых известных работ является «Портрет А.П. Струйской», написанный в 1772 году. Это один из лучших женских портретов данного художника.

Портрет сделан в тусклых тонах, однако это ни чуточку не портит впечатление о ней и не портит настроения зрителю. Даже наоборот, данная картина написана очень своеобразно и позволяет лучше сосредоточиться на основных деталях нужной части картины.

На картине нарисована молодая женщина возрастом 25-35 лет. Она достаточно прилично одета, но говорить о цене её одежды не приходится, так как при таком внешнем виде очень тяжело определить цену одежды. Одно дело если бы на одежде были пятна, дыры, тогда сразу же можно было бы определить материальный статус женщины. Здесь же всё опрятно и даже приятно глазу. Женщина на картине в достаточно хорошем юморе, однако при этом она не является жизнерадостной по жизни. Всё дело в том, что её, судя по всему, мучают разного рода проблемы, которые нужно решать каждый день и не просто отдавать какие-то приказы, а хорошенько думать. На лице мы не видим никаких серьёзных изменений, связанных со старением, что свидетельствует о здоровом образе жизни и не нуждается в само необходимом. Это довольно значимый факт как на то время, так как разные бывают обстоятельства, но лицо этой женщины совсем не потеряло свою структуру под влиянием времени.

Сколько людей – столько мнений. Однако, судя по мнению множества знатоков искусствоведов , женщина всё-таки не из бедной, а из богатой семьи. Данная женщина не выглядит как та, которая каждый день заботится о выживании себя и своей семьи. Судя по всему, она просто на картине изображена девушка, смотрящая в зеркало без препон.

В целом картина очень красивая. Она завораживает зрителя с первого взгляда и заставляет задержаться на довольно продолжительное время, что бы рассмотреть её до конца. Однозначно, стоит заострить внимание на эмоции, которые передаёт данная картина, а также попытаться понять смысл этой картины и насладится ею сполна.

Предыстория создания портрета

Поселившись в 1766 году в Москве, Рокотов стал популярным портретистом – позировать ему спешили все состоятельные и именитые. Всего за 50 рублей (заезжие иностранцы запрашивали 500-800) можно было заполучить в свою гостиную собственное изображение, написанное искусной рукой художника – было принято выставлять в домах всем на обозрение фамильные портреты.

Одним из заказчиков стал Николай Еремеевич Струйский (1749-1796), богатый литератор-графоман, издатель и большой любитель изобразительного искусства. В 1771 году он оставил службу и поселился в имении Рузаевка Пензенской губернии, на живописном слиянии рек. Здесь он построил роскошную для своего времени усадьбу с великолепными зданиями, возведёнными по рисункам Растрелли. Была пристроена и специальная смотровая башенка с видом на чудесный пейзаж – её хозяин облюбовал для занятий поэзией и называл Парнасом (у древних греков гора, где жили музы). Залы трёхэтажного кирпичного барского дома украшал росписью и полотнами. Рокотов для Струйского по заказу написал портрет императрицы, «совершенную штуку», как подписал заказчик на обороте картины. В целом он был чудаковатым и нервным человеком, экзальтированным и со странностями. Бывал жесток с крепостными и часто не понятен даже собственным гостям. Обстановка сглаживалась благодаря Александре Петровне Озеровой (1750-е – 1840), второй жене Струйского (он овдовел в 20 лет и снова женился в 1772 году). Рокотов портрет Струйской написал по заказу новоиспечённого мужа, влюблённого в молодую красавицу.

LiveInternetLiveInternet

Фёдор Рокотов. Портрет А. П. Струйской

Любите живопись, поэты Лишь ей, единственной, дано Души изменчивой приметы Переносить на полотно.

Ее глаза — как два тумана, Полуулыбка, полуплач, Ее глаза — как два обмана, Покрытых мглою неудач.

Александра Петровна Струйская вдохновляла не только поэтов своего времени. Спустя два столетия после ее смерти, Николай Заболоцкий, вглядываясь в портрет работы знаменитого Рокотова, писал:

…Ты помнишь, как «из тьмы былого, Едва закутана в атлас, С nopтpeтa Рокотова снова Смотрела Струйская на нас?

Она как будто призвана была быть вечной музой поэта. В своем XVIII веке она пленила загадочной внешностью еще одного из них — своего мужа.

Николай Еремеевич Струйский, богатый пензенский помещик, преданно и отнюдь не взаимно любил поэзию. К несчастью, его слава, как поэта, не пережила его. Но, как все пииты, он был немного не от мира сего: устроил себе кабинет на самом верху огромного дома-дворца и назвал его Парнасом, все дни просиживал там, писал вычурные стихи, спускаясь оттуда на грешную землю часто лишь для того, чтобы отдать их печатать. При этом среди своих соседей прослыл он чудаком и оригиналом. «Всё обращение его было дико, а одевание странно», — писал его друг. Наверное, нелегко приходилось его красавице-жене: одержимый поэзией, он жил в каком-то другом измерении. Но союз их был счастливым.

Они поженились с Александрой Петровной в 1772 году. До этого, поэт уже был женат на своей ровеснице Олимпиаде Балбековой, они обвенчались в 1768 году и жили в Москве, но через год она умерла от родов, и в своих воспоминаниях о первой жене Струйский писал:

«Не знающу любви я научал любить! Твоей мне нежности нельзя по смерть забыть!»

Безутешный вдовец, потерявший еще и дочек-близняшек, уехал в свое поместье Рузаевку и стал жить затворником. И вот однажды там произошла встреча-видение…

Юная Александра Петровна Озерова, дочь помещика Нижнеломовского уезда Пензенской губернии Озерова, была родственницей любимца Павла I, влиятельного графа П. Х. Обольянинова, женатого на ее кузине.

Когда Александра Петровна вышла замуж за Струйского, ей было семнадцать или восемнадцать лет. Вскоре после свадьбы супруги совершили путешествие в Москву, где Николай Ереемевич заказал своему старому доброму приятелю, художнику Рокотову, их фамильные портреты.

Два портрета молодоженов вошли в золотой фонд русской живописи.

Ф. Рокотов (1735-1808). Портрет Н. Е. Струйского

Образам, созданным Рокотовым в эти годы, присуща особая одухотворенность, сдержанность в выражении чувств, внутренняя замкнутость. Они таят в себе что-то сокровенное, значительное, что открывается не сразу. При этом художник остается верен натуре. Таковы портреты известного в XVIII веке чудака стихотворца Струйского и его молодой обаятельной жены. Портрет Струйского плохо сохранился и о нём мало известно.

На худощавом нервном лице Струйского выделяются большие беспокойно горящие темные глаза. Взгляд этих глубоко посаженных, словно мерцающих глаз передает исступленность и неуравновешенность натуры Струйского.

В литературе упоминается о Струйском как о незадачливом поэте, прославившемся своей маниакальной литературном деятельностью.

Для печатания собственных произведений Струйский завел в своем имении «Рузаевка» первоклассную типографию и славился изяществом своих изданий. Екатерина II хвалилась перед иностранцами книгами, отпечатанными в типографии Струйского.

Интересные воспоминания о нем оставил близко его знавший князь И. М. Долгорукий: «Исступления подобного, когда о стихах говорили, я не видывал. Все обращение его, впрочем, было дико, одевание странно… Сказывали мне, еще, будто он до стихотворного пристрастия был наклонен к юридическим упражнениям, делал сам людям своим допросы, судил их, говорил за них и против».

Струйский являл собой тип помещика, в котором нравы крепостника уживались с приверженностью к литературе и искусству. В Рузаевке он построил дом-дворец, проект которого приписывается Растрелли, имел большую библиотеку русских и французских книг, картинную галерею.

Особый интерес Струйский вызывает потому, что он был восторженным почитателем Рокотова, постоянным его заказчиком. Крепостной живописец Струйского — Зяблов — обучался у Рокотова.

Живя большей частью в Рузаевке, Струйский временами наезжал в Москву, останавливаясь в собственном доме в Замоскворечье, где, бывал Рокотов.

Струйский был человек начитанный, знавший языки. Он был в дружеских отношениях со многими интересными людьми — современниками Рокотова. Художник относился к Струйскому не просто как к состоятельному заказчику, ему, по-видимому, импонировали литературные и художественные симпатии Струйского. В стихотворных произведениях Струйского мы встречаемся с именами людей, знакомых нам по портретам Рокотова — поэтами Сумароковым, Майковым и другими.

Даты жизни Струйского до сих пор не были известны. Новые данные о нем, найденные в архиве г. Саранска, позволяют установить его возраст на портрете — 23 года.

Рокотов, хорошо знавший Струйского, создал правдивый образ вспыльчивого, увлекающегося и крайне неуравновешенного человека. Вот таким, «иступленным и диким» в своих порывах», с горящим «восторгом и жаром» взглядом и кривой улыбкой, он смотрит… мимо зрителя. Фигура, лицо и глаза обращены в разные стороны. В Николае Еремеевиче сочетались замысловатое чудачество, благородные порывы, варварская жестокость к крепостным и фанатичная страсть к литературному творчеству. Конечно, больше всего он любил себя в поэзии и даже завел собственную типографию, чтобы печатать свои опусы, и зал искусств «Парнас». Струйский преклонялся перед талантом Рокотова, собирал его произведения, а в мастерской художника обучался его крепостной А. Зяблов. Вот таким, «иступленным и диким» в своих порывах, с горящим «восторгом и жаром» взглядом и кривой улыбкой, он смотрит… мимо зрителя. Фигура, лицо и глаза обращены в разные стороны, что усиливает лихорадочность и истеричность образа.

Художнику удалось передать романтичность и порывистость поэтической натуры «странного барина». «Мерцающие краски, размытые контуры лица, горящие глаза — все это делает образ Струйского экзальтированным и несколько таинственным», — пишет искусствовед.

Но еще более загадочен и таинственен портрет юной Александры. Изящный овал лица, тонкие летящие брови, легкий румянец на щеках и такие задумчивые, выразительные глаза, чуть-чуть грустные, едва замечающие окружающее, а скорее, всматривающиеся куда-то вдаль, или внутрь себя, или в будущее.

Художник Рокотов, о котором Струйский, едва ли не единственный, оставил подобие воспоминаний и которого Николай Еремеевич весьма высоко ценил, согревался душой в этой семье, которая часто наезжала в Москву и приглашала любимого художника.

Сохранилась легенда о любви Рокотова к Струйской, видимо, навеянная особым тоном очарования и удачей таланта художника, создавшего ее портрет. Вряд ли это было на самом деле так, хотя, конечно, Александра Петровна не могла оставить равнодушным ничье сердце.

Сам Струйский так описывал свою возлюбленную в одном из множества стихотворений, посвященных ей:

Когда б здесь кто очей твоих прелестных стоил, Давно б внутрь сердца он тебе сей храм построил, И в жертву б он себя к тебе и сердце б нес. Достойна ты себя, Сапфира!.. и небес. Почтить твои красы, как смертный, я немею, Теряюсь я в тебе?.. тобой я пламенею. («Элегия к Сапфире»)

Хозяйство не досаждало, ее окружала атмосфера творчества и красоты. Дом, в котором они жили, был возведен по рисункам самого Растрелли. В столетнем саду, окружавшем его, можно было гулять по аллеям, по берегам проточных прудов или забрести в замысловатый кустарниковый лабиринт, мечтая, взирать на окружающую красоту… А потом к чаю спускался поэт и читал восторженные стихи.

До наших дней дошла одна из книг Струйского — «Еротоиды. Анакреонтические оды». Все «оды» в ней переполнены объяснениями в любви к той, которая звалась в стихах Сапфирой, а в жизни — Александрой, любимой женой.

В доме была прекрасная библиотека из авторов отечественных и заграничных, Струйский с молодости собирал ее и был тонким книжным ценителем, а затем к ним прибавились и роскошные книги, изданные в его собственной типографии.

Была в доме картинная галерея составленная в соответствии со вкусами того времени и вкусами хозяина.

Потомки поэта вспоминали, что у Струйских «везде висели фамильные портреты: в углублении большой гостиной, над диваном, портрет самого Николая Еремеевича, а рядом, тоже в позолоченной раме, портрет Александры Петровны Струйской, тогда еще молодой и красивой» «в картинной галерее были известные художники русской и иностранной школы». Была и еще одна тайна в фамильных портретах, она лишь недавно раскрыта искусствоведами. В доме хранился портрет молодого человека с нежными чертами лица, пышным галстуком и накидкой, драпирующей фигуру. На обороте портрета была загадочная зашифрованная надпись.

Ф. Рокотов (1735-1808). Портрет неизвестного в треуголке

В доме Струйских хранился портрет молодого человека с нежными чертами лица, пышным галстуком и накидкой, драпирующей фигуру. Полон обаяния беспечной юности образ неизвестного в треуголке. Лицо юноши с живыми темными глазами, приветливой улыбкой, нежным и свежим румянцем таит в себе какую-то недосказанность. Черты лица отличаются женственной мягкостью. Искрится бриллиантовый аграф треуголки, сквозь черное прозрачное маскарадное домино просвечивает золотистый кафтан, на грудь ниспадает легкая пена кружевного жабо. На обороте портрета была загадочная зашифрованная надпись.

Сходство лица неизвестного в треуголке с существующими портретами А. Г. Бобринского служили основанием для того, чтобы долгое время считать изображенного молодого человека в маскарадном домино сыном Екатерины II и графа Григория Орлова, родившегося в 1762 году и получившего имя и титул графа Бобринского. В таком случае портрет мог быть написан в 1780-х годах, чему не противоречит сам характер живописи.

Однако, с помощью рентгена и специальных исследований удалось доказать, что на самом деле на портрете изображена женщина с татарскими чертами лица и поверх нее написан «неизвестный в треуголке». И в первом и во втором случае художник Рокотов писал одно и то же лицо — первую жену Струйского Олимпиаду, которая умерла при родах.

Видимо, Николай Еремеевич велел переделать женщину в мужчину, чтобы не смущать нежных чувств новой молодой жены и не возбуждать ее ревности.

Александра Петровна Струйская пережила своего мужа-поэта на 43 года. Он часто бывал вспыльчив, но скорее пoэтически, нежели как самодур.

Его друг И. М. Долгоруков по доброму вспоминал его «со всеми его восторгами и в пиитическом исступлении».

Николай Еремеевич создал вокруг своей возлюбленной необычную для того времени атмосферу поклонения, восторга и творчества, духовного тепла и созидания. Oн оставил после себя на многие годы освященный своей любовью воздух усадьбы Рузаевка, где выросли еще многие поколения дворян, сохранив в ней дыхание муз, среди них был поэт А. Полежаев. Он оставил своим наследникам главное богатство — блаженство творчества и красоты

Александра Петровна подарила мужу восемнадцать сыновей и дочерей, из которых четверо были близнецами и десять умерли в младенчестве. Но всю оставшуюся жизнь ее согревал пламень поэтического вдохновения мужа.

А. П. Струйская была бабушкой поэта А. И. Полежаева — внебрачного ребенка ее сына Леонтия. Из всей семьи Струйских только у нее поэт находил ласку и заботу. До самой смерти, в 1838 году, Полежаев переписывался с Александрой Петровной и посылал ей свои стихи.

Посетившая ее в 1836 году Н. А. Тучкова-Огарева пишет о том приятном впечатлении, которое произвела на нее Александра Петровна.

Ей было восемьдесят шесть лет, когда она тихо покинула этот мир. А для нас она так и осталась той прекрасной, в легкой дымке загадки и очарования, немного грустной и едва улыбающейся молодой женщиной с портрета Рокотова.

Наверное, это была одна из самых красивых женщин «безумного осьмнадцатого столетья»…

По материалам рассказа Марины Ганичевой

nearyou.ru

Фёдор Степанович Рокотов (1730-е — 12 декабря 1808, Москва) — крупнейший московский портретист, работавший в период Русского Просвещения.

Александра Петровна Струйская

В неё нельзя было не влюбиться. Она принадлежала к древнему дворянскому роду, была благовоспитанна и умна, обходительна и мила. Гости, главным образом, и ехали в дом Струйских, чтобы увидеть очаровательную Александру.

Она стала хорошей женой, легко мирилась с эксцентричностью мужа и взяла на себя управление делами, когда тот забросил всё, «посвятив» себя поэзии (по отзывам современников писал напыщенно и бессмысленно, при этом приходя от себя в полнейший восторг). Хрупкая красавица стала матерью 18-ти детей, только 8 из них дожили до зрелого возраста. Была верна супругу – нет никаких сведений о тайных романах. После смерти мужа (его хватил удар при новости о кончине Екатерины II) заботилась о сохранении памяти о нём – в его кабинете долгие годы всё оставалось по-прежнему.

Так и кисть художника сберегла для истории образ этой пленительной женщины – Струйская, портрет которой окутан светлой печалью, как живая богиня в загадочном тумане.

Несколько слов о творчестве автора полотна

Ф. С. Рокотов считается первым русским живописцем, который творил, как бы сегодня выразились, не получая вознаграждения ни со стороны церкви, ни из государственной казны. Тем не менее, за 60 лет (если быть точными, то за всю вторую половину 18-го столетия и даже за первое десятилетие 19-го) он, по словам современников, “переписал пол Петербурга”. Несмотря на то что Рокотов не был придворным художником, ему нередко заказывали свои портреты известные вельможи и даже сама Екатерина Вторая. Более того, он пользовался столь высоким доверием императрицы, что именно ему она доверила запечатлеть на полотне своего незаконнорожденного сына, впоследствии известного под именем графа Бобринского. Это произведение дошло до наших дней и считается одним из лучших детских портретов, написанных русскими художниками.

Описание картины

Погрудный портрет представляет собой облик девушки, который мягко высвечен на тёмном нейтральном фоне. Самое светлое пятно на картине – благородный лоб утончённой красавицы, открытый высокой пышной причёской, контуры которой сначала теряются во мраке, как вдруг лёгкой шелковистой косой показываются на плече. Спокойный, задумчивый взгляд тёмных загадочных глаз, выразительные брови вразлёт, лёгкий румянец на свежих щеках, полуулыбка на губах, мягкий овал лица – какой-то особый шарм, пленительное совершенство. Тень с одной стороны грациозной шеи отступает, открывая взору целомудренное декольте, которое художник также выделяет светом. Изысканные кружева, рукава из нежного полупрозрачного газа и атласа, сборки лифа в серых и золотистых оттенках позволяют додумать неотразимость элегантного платья.

Золотистое сфумато заставляет провести параллель между этим портретом и «Моной Лизой» Да Винчи. Оно подсвечивает и лицо, и платье – создаётся иллюзия, что всё искрится. Весь портрет будто подёрнут тончайшей шёлковой вуалью, цвет которой трудно уловить. Это пепельно-розово-золотистый лёгкий туман, мерцающая дымка загадки, влекущая вновь и вновь вглядываться в омут этих влажных живых глаз.

Биография Рокотова

О жизни живописца сохранилась крайне скудная информация, и даже о внешности художника приходится судить по единственному полотну его же работы, который некоторые исследователи считают автопортретом. Доподлинно известно только, что Рокотов происходил из крепостных крестьян, однако еще в раннем возрасте ему удалось обратить на себя внимание И. Шувалова, который определил талантливого юношу в Петербуржскую академию художеств. Кроме того, есть версия, что некоторое время будущий известный художник проучился в Сухопутном шлехтерском корпусе, так как на его этюдах той поры изображены преимущественно кадеты. Дослужившись до ротмистра, Рокотов получил дворянство и вышел в отставку, посвятив себя живописи.

Впечатление

И всматриваться, и восхищаться, и фантазировать, и писать стихи – при жизни вдохновляла сама Александра Петровна, спустя годы и столетия воодушевляет её портрет кисти Фёдора Рокотова. Так, он пробудил восторженные чувства в душе Николая Заболоцкого, советского поэта-философа, опубликовавшего стихотворение «Портрет» в 1948 году: «Её глаза – как два тумана, полуулыбка, полуплач…» Трогательная ода-поклонение как мастерству живописца, так и красоте модели.

Большинство же зрителей не способны на проникновенные стихи. Они просто любуются, как зачарованные, пожалуй, самым блестящим образом русской женщины, самим совершенством.

Загадка “Русской Джоконды”

Как уже было сказано, А. П. Струйская (портрет Рокотова, по свидетельству современников, довольно точно передает черты ее лица) была особой неординарной. Достаточно сказать, что в подарок новобрачной жених преподнес не украшения, а храм Пресвятой Троицы в Рузаевке, так как знал, что для невесты гораздо большую ценность представляла духовная сторона жизни, а не драгоценности или наряды. Несмотря на свою красоту, она предпочитала балам тихие радости семейной жизни и родила супругу 18 детей, из которых до совершеннолетия дожили только 8.

Такой необычный выбор всегда удивлял современников, так как даме того времени, да еще обладающей огромным состоянием, по их мнению не следовало держаться вдали от блеска двора. Рокотов (портрет А. П. Струйской считается одной из самых известных его работ) смог уловить неординарность этой молодой женщины и отразить ее во взгляде ее иссиня-черных глаз.

Судьба картины

Портрет Струйской попал в Третьяковскую галерею сложным путём. Почти до революции он находился в родовом гнезде, в Рузаевке, но сама усадьба внуком Михаилом была продана соседскому монастырю. Портрет до 1901 года хранился у правнучки Струйских – Сушковой. Скорее всего, по нужде она продала его Историческому музею, откуда в 1925 году он поступил в Третьяковку.

Надо сказать, что к этому портрету всегда существовал парный – с изображением Н.Е. Струйского (свадебная пара), вместе они навсегда и остались.

Третьяковская галерея открыла выставку Федора Рокотова

На выставке Рокотова кажется, что двести с лишним лет назад все люди были прекрасны /М. Стулов

Большие выставки классиков музеи обычно устраивают к юбилею или потому, что давно не делали. Ретроспективы Федора Рокотова не было неприлично долго – 55 лет. Так что для открывшейся в Третьяковке время как раз пришло, тем более что точная дата рождения художника неизвестна.

Сейчас даты его жизни обозначены 1735/1736–1808, но, возможно, он родился и раньше. В общем, настала пора посмотреть на мастера XVIII в. свежим взглядом, проверить устоявшиеся представления, получить удовольствие, наконец.

Рокотов ведь ради него и работал – для удовольствия заказчиков и зрителей.

Портретируемые, в том числе императрица Екатерина II, его за это и любили, не оставляли без работы. Живописец при жизни был успешен, потом, правда, на некоторое время забыт, но вот уже больше ста лет как возведен в классики.

Популярности Рокотова в советское время способствовало и знаменитое стихотворение Николая Заболоцкого «Портрет», описывающее портрет Александры Струйской. Ей же посвятил поэму «Эротоиды» ее муж Николай Струйский, много писавший и печатавший свои сочинения в собственной типографии.

Как и полагается в случае большой ретроспективы, в Третьяковке собраны картины из нескольких российских музеев, всего 40.

Также была произведена ревизия наследия, заново атрибутированы 20 полотен, в результате чего музей лишился нескольких «Рокотовых» – художник подписывал и картины своих учеников.

А императрицу, кстати, писал с подлинников придворных иностранцев, им только она и позировала.

Первое впечатление от выставки: до чего же портреты здесь похожи друг на друга. Вписанные в овал и прямоугольник, они представляют нам исключительно симпатичных молодых дам и солидных господ, смотрящих на зрителя, повернув голову вполоборота, загадочно улыбаясь губами (их уголки чуть приподняты) и глазами (слегка прищурены).

У всех высокие лбы, у мужчин случаются увесистые красноватые носы, но у дам, понятно, никакой курносости, и, что странно, у большинства героев и героинь глаза карие. Наверное, они такими и были, но кажется, что голубые просто мешали колористическому решению картины и царящей в ней атмосферы легкой печали.

Голубые глаза не загадочны, не то что темные.

Однако, вглядываясь в лица родовитого и сановного русского дворянства на портретах Рокотова, вскоре замечаешь и индивидуальные особенности моделей, и ненавязчивые опыты художника – с композицией и красками.

Вглядываться же в них приятно – портреты очаровательны, артистичны, без занудливой выписанности атласов, бархата и кружев.

Фирменная рокотовская «туманность», российская версия итальянского сфумато, ласково окутывает всех.

«Рокотов создал своего рода поэтику камерности: не домашне-халатное «приватиссимо» и не позднейшую интимную доверительность, но своего рода живописную аналогию полушепота в круговерти светского маскарада» – так охарактеризовал метод художника искусствовед Михаил Алленов.

За эту легкую игру, домашнюю маскарадность, возможно, и полюбили Рокотова в начале прошлого века, когда его выставку устроил Сергей Дягилев. Впрочем, Александр Бенуа, хотя и называл Рокотова превосходным портретистом, но и строго замечал, что «все его кавалеры и дамы списаны с точностью и безличностью фотографического аппарата».

Объектив у этого «фотоаппарата» был действительно несколько расстроен, изображение получалось слегка расплывчатое, но зато давало возможность показать мужчин и женщин именно как кавалеров и дам, а не хитрых царедворцев или клинических графоманов. Граф Григорий Орлов выглядит на своем портрете блестяще и вдохновенно, а помещик Николай Струйский – романтично и интеллектуально.

Что уж говорить о дамах – все нежны и волооки.

Удача выставки, что кроме двух неравных ее частей, соответствующих периодам жизни Рокотова – петербургскому и московскому, выделен раздел, посвященный русской усадебной жизни.

Художник, по подсчетам исследователей, работал в 26 усадьбах, где писал серии фамильных портретов их хозяев – Воронцовых, Орловых, Голицыных, Струйских, Уваровых, устраивающих в своих имениях личный рай: дворцы с бельведерами, музеями, библиотеками и церквями невиданной, как в подмосковных Дубровицах, архитектурой. И, конечно, очень к месту сведения о портретируемых.

Оказывается, многие из них дожили до почтенного возраста. Так, Александра Струйская, например, умерла в 86 лет, при том что 19 раз рожала. Но на самом известном портрете Рокотова она навсегда юна и прекрасна.

Источник: https://www.vedomosti.ru/lifestyle/articles/2016/02/23/631125-vistavku-rokotova

🗹

Александра Струйская – русская джоконда из XVIII века