Анализ письма Обломова к Ольге: текст, реакция и ответ Ильинской

Любое произведение, будь то повесть или роман, включает в себя несколько эпизодов, которые идут поочередно. Большая роль в повествовании отдается и внесюжетным фрагментам. В романе Гончарова это письмо Обломова к Ольге. Анализ его важен, так как позволяет раскрыть образ главного героя. В тексте письма описано опасение Ильи Ильича относительно его дальнейших отношений с Ильинской.

Тема любви в романе

И. А. Гончаров в своем произведении описывает «лишнего человека» Илью Обломова. Он вечный мечтатель, рефлексирующий и живущий в иллюзорном мире. Очень важная тема романа — любовь. Писатель раскрывает ее со всех сторон, анализируя отношения разных персонажей.

Центральная любовная история построена на связях Ольги Ильинской и Обломова. Поначалу кажется, будто герои похожи:

мечтательные;
романтичные;
им нравится природа;
наслаждаются жизнью.

Однако у персонажей немало отличий, особенно в отношении к бытию. Ольга ценит каждый день и полагается на практичность. Обломов же существует в выдуманном мире своих мечтаний и ведет пассивный и апатичный образ жизни. Любовь героев сводится к поэтичности, возвышенности, но обречена на расставание.

Ольга Ильинская не принимает Илью таким, какой он есть. Девушкой завладевает мысль, что Обломова можно изменить, став для него путеводной звездой. Вот почему Ольга воспринимает героя как образ, а не его фактическую основу: апатичность, безынициативность, инертность.

Розовая пелена влюбленности Ильинской спадает, когда Илья откладывает в очередной раз дату свадьбы, чтобы не выносить отношения в общественные круги. Эта любовная история могла бы сильно поменять Обломова, стать для него шагом в новую жизнь, вырвав из замкнутого круга апатичности и лени. Однако герой не готов отказаться от привычности своего обитания, иллюзии для него важнее реальной жизни.

Их история — нежная, чувственная и очень хрупкая, наполненная романтизмом и поэтичностью. Со временем она должна была перерасти в нечто большее, вывести из границ «обломовщины» главного героя, но этого не произошло. Ольга стала для Обломова ангелом-спасителем, образом чувственности и вдохновения. Главный герой испытывает страх, что в будущем вся нежность пропадет, потому что их влюбленность основывалась на идеализированных образах.

К 200-ЛЕТИЮ И. А. ГОНЧАРОВА. Иван ВАСИЛЬЦОВ. ПИСЬМА ОБЛОМОВА. Эссе

Посвящается памяти моих родителей,Пыркова Владимира Ивановича и Васильцовой Нэли Даниловны

Кто же не помнит знаменитой обломовской чернильницы, этой ярчайшей архетипической детали, иллюстрирующей пресловутую леность Ильи Ильича Обломова? «На этажерках… лежали две-три развёрнутые книги, валялась газета, на бюро стояла и чернильница с чернилами; но страницы, на которых развёрнуты были книги, покрылись плесенью и пожелтели… а из чернильницы, если бы обмакнуть в неё перо, вырвалась бы разве только с жужжанием испуганная муха». Иван Александрович Гончаров, великий мастер эпистолярного жанра, придаёт заброшенному его героем атрибуту письменности особое, конечно, значение. Сам-то он священнодействовал, когда писал письма: «Я сажусь за перо и бумагу, как музыкант садится за фортепьяно, птица за своё пение, и играю, пою, т. е. пишу всё то, что в ту минуту во мне делается». Так что высохшие чернила – это серьёзная характеристика обломовского быта. И дело тут, разумеется, не столько в лени Ильи Ильича (да и можно ли всерьёз назвать ленивым человека, с таким упорством отбивающегося от щипков и прикосновений жизни – «Жизнь трогает!»), сколько в принципиальном, вполне осознанном нежелании его поддерживать связь с внешним миром. И всё-таки письма играют в судьбе Обломова не последнюю роль. Из-за чего, к примеру, Илья Ильич вынужден был в своё время уйти со службы? Из-за письма, конечно! Из-за деловой бумаги, которую он ухитрился отправить «вместо Астрахани в Архангельск» (С. 62). Да, если уж Обломов ошибается, то по- крупному, масштабно, путая, по меньшей мере, юг и север. А две беды, точнее, «два несчастья», о которых твердит обитатель квартиры в Гороховой каждому своему утреннему визитеру? Это ведь два письма: одно пришло из деревни, от старосты, другое же нужно написать «к домовому хозяину», чтобы отсрочить переезд или вовсе, как выражается Обломов, «избегнуть крайностей» (С. 55). Но избегнуть крайностей, то есть найти «золотую середину», «золотую рамку жизни», по-обломовски, Илье Ильичу так легко не удастся. Как ни красноречив будет он, объясняя готовому сквозь землю провалиться Захару, почему переезд, то есть «ломка», «шум», это удел «других», а не его, барина, переехать ему всё-таки придётся. Проводник авторской воли Тарантьев, стоящий уже на пороге и отчаянно звонящий в дверь, позаботится об этом. И за ум Илье Ильичу предстоит взяться, и за перо. Об этом позаботятся Штольц с Ольгой. И каким же блестящим слогом напишет Обломов своё послание к Ольге! Напишет «быстро, с жаром, с лихорадочной поспешностью, не так, как в начале мая писал к домовому хозяину» (С. 221). Пока же именно начало мая, и Илья Ильич всё никак не может избежать «близкой и неприятной встречи двух которых и двух что», кряхтя над полулистом серой бумаги, которым Захар закрывал на ночь стакан, чтоб туда не попало «что-нибудь… ядовитое» (С. 80). Высохшие же совершенно чернила Захар, этот «рыцарь со страхом и упрёком», разводит по такому особенному случаю квасом. «– Какие скверные чернила!» – восклицает укоризненно Обломов и принимается всё-таки за письмо. Вот его текст: «Квартира, которую я снимаю во втором этаже дома, в котором вы предположили произвести некоторые переустройки, вполне соответствует моему образу жизни и приобретённой вследствие долгого пребывания в сем доме привычке. Известясь через крепостного моего человека, Захара Трофимова, что вы приказали сообщить мне, что занимаемая мною квартира…» (С. 80). Заметим, что собственный стиль не устраивает в данном случае Илью Ильича, отлично разбирающегося в хорошем слоге. Он несколько раз переставляет слова местами, зачеркивает, переправляет их, но всё выходит «бессмыслица». «– Э! да чёрт с ним совсем, с письмом-то! Ломать голову из таких пустяков! Я отвык деловые письма писать» (С. 80). И на пол летят клочки разорванной бумаги… А вот от другого письма, или «несчастья», отделаться куда как тяжелее. Тут, пожалуй, и голову в пору поломать. И Обломов ломает. Дело в том, что Илья Ильич какое-то время назад получил депешу от Прокофия Вытягушкина – старосты, заправляющего теперь в Обломовке. Вся первая часть романа вплоть до «Сна Обломова» осенена унылым светом этого мято-

Гончаров И.А. Собрание сочинений. – М.: Художественная литература,1980. – т.3. го, «грязного такого», «с печатью из бурого сургуча» донесения. Плохие вести пришли из родной Обломовки. «Пятую неделю нет дождей»; «озимь ино место червь сгубил»; «под Иванов день ещё три мужика ушли»; «холста нашего сей год на ярмарке не будет» (С. 44). Отсюда печальный и весьма тревожащий далекого от дел и все-таки живущего доходами, собственно только, из деревни Илью Ильича итог: «В недоимках недобор: в нынешний год пошлём доходцу, батюшка ты наш, благодетель, тысящи яко две помене против того года…» (С. 44). И каждому из своих утренних гостей Обломов пытается рассказать о не дающем ему покоя письме, но кто-то, как солнечный зайчик грядущего лета Волков, франт Волков, легко и изящно отмахивается от обломовских несчастий тончайшим батистовым платком, ссылаясь на интенсивность светской жизни («– Pardon, некогда…»), кто-то, как деликатный Судьбинский, обременённый чиновными думами, обещает заехать на днях, кто-то, как литературный поденщик Пенкин, примитивно истолковывающий существо писательского труда, втягивает Обломова в полемику совсем о другом. Хотя, если вдуматься, о том же самом, конечно, – о человеке: «Человека, человека давайте мне! – говорил Обломов, – любите его…» (С. 39). Письмо же от старосты выслушивает сначала на всё согласный Алексеев, а после не соглашающийся ни с чем и никогда Тарантьев. Алексеев, этот «неполный, безличный намёк на людскую массу» (С. 41) – плохой советчик, точнее говоря – никакой. Его резюме звучит глухим и совершенно бесполезным для Обломова отголоском извечных – прописных – истин: «– Что ж так тревожиться, Илья Ильич?.. Никогда не надо предаваться отчаянию: перемелется – мука будет» (С. 45). И всё-таки в старых, как мир, словах Алексеева угадывается перспектива романного действия, чувствуется некое иное знание. Уж не великая ли хозяйка Агафья Матвеевна Пшеницына, где-то там, в дальнем конце романа, по ту сторону Невы, печёт из этой муки так полюбившийся Илье Ильичу пирог с цыплятами и грибами. Настоящий, обломовский! Михей Тарантьев, «земляк» Обломова, бесцеремонно навязывающий ему переезд на Выборгскую сторону, даёт, в отличие от Алексеева, самые решительные рекомендации. «– Ступай в деревню сам: без этого нельзя; пробудь там лето, а осенью прямо на новую квартиру и переезжай» (С. 55). Интересно, что Михей Андреевич сразу же разоблачает старосту и ставит, что называется, все точки над «и». «– Староста твой мошенник… а ты веришь ему, разиня рот. Видишь, какую песню поёт! Засухи, неурожай, недоимки да мужики ушли. Врёт, всё врёт!.. Ах, он разбойник, я бы его выучил!» (С. 55). А ещё Тарантьев наущает ошарашенного Обломова написать к самому губернатору: «Примите, дескать, ваше превосходительство, отеческое участие и взгляните оком милосердия на неминуемое, угрожающее мне ужаснейшее несчастие… и крайнее разорение, коему я неминуемо должен подвергнуться, с женой, и малолетними, остающимися без всякого призрения и куска хлеба, двенадцатью человеками детей…» (С. 56) Сильно сказано! Как тут не вспомнить крыловскую «Почту духов», где можно неожиданно наткнуться на такой вот, вполне актуальный и сегодня диалог: «– …Скажите мне, что это за бумаги, которые друг другу показывают многие, находящиеся в сей комнате. – Это бумаги… называемые просительными письмами; просители… самыми живыми красками доказывают в них свою бедность… – Они, конечно, смягчают… сих бояр? – Нимало… знатные имеют предосторожность не заглядывать в сии письма…» Обломов догадывается об этом обстоятельстве, и лишь смеётся в ответ на тарантьевскую тираду. И, правда, какой-либо практической пользы от гремящих разоблачений, угроз и советов Тарантьева не больше, чем от неопределённых сентенций Алексеева. «Тарантьев, – предупреждает читателя Гончаров, – мастер был только говорить; на словах он решал всё ясно и легко, особенно, что касалось других; но как только нужно было двинуть пальцем… применить им же созданную теорию к делу… его не хватало…» (С. 47). В окружении таких-то советчиков бедный Илья Ильич ждёт единственного, пожалуй, человека, который действительно может помочь ему справиться со свалившимися на голову «несчастьями», – Андрея Штольца. «Обломов хотя был ласков со всеми, но любил искренно его одного, верил ему одному, может быть потому, что рос, учился и жил с ним вместе» (С. 49). А пока вечно занятый, но на всё находящий время Штольц «в отлучке», Илья Ильич вновь и вновь обращается к письму от старосты, то просто упоминая его, то едва ли не наизусть цитируя (« – А?.. «яко тысячи две помене!»), то пытаясь забыть и даже теряя, чтобы снова отыскать где-нибудь в складках одеяла и с ужасом прочесть. Приглядимся же и мы повнимательнее к этому своеобразному шедевру письменности. Прокофий Вытягушкин, судя по всему, мастер составлять подобные отчё-ты. Как тут не вспомнить утверждение Тарантьева о том, что «все мошенни-ки пишут натурально» (класс натуральной школы уже блестяще закончен ищущим новых путей автором!). Безрадостные факты, свидетельствующие, между прочим, о его, старосты, упущениях или, скорее всего, просто о его плутовстве, ловко окутываются заверениями преданности, комплиментар-ными обращениями, самоуничижительными характеристиками, вроде такой: «Авось, милостивый государь, Господь помилует твою барскую милость, а о себе не заботимся: пусть издохнем!» (С. 44) К тому же в письме смешивают-ся календарно-обрядовые ориентиры, что для сегодняшнего читателя не столь заметно, но для Обломова, с издетства, как и его предки, живущего «по указанию календаря» – вопиющая несостыковка: « – Месяца и года нет, – качает головой Илья Ильич, – … тут и Иванов день, и засуха…» (С. 45). Вдобавок письмо заканчивается странной подписью, оставляющей, так сказать, некоторый простор для маневра. «Староста твой, всенижайший раб Прокофий Вытягушкин собственной рукой руку приложил». За неумением грамотности поставлен был крест. «А писал со слов оного старосты шурин его, Дёмка Кривой» (С. 44). (Любопытная параллель: история Обломова ведь тоже рассказана писателем со слов Штольца). Но сейчас о другом – о подписи, благодаря которой можно почти физически ощутить, как на Илью Ильича надвигаются разрозненные ряды кривых букв. Надвигаются неровным и всё же непобедимым строем. О почерке Дёмки Кривого Гончаров, кстати, не говорит ни слова, да этого и не требуется. Само собой ясно: буквы несут для адресата дополнительную, подспудную информацию, их функция, в том числе и художественная, близка здесь предназначению родовых знаков, родовых мет. Родовой знак – это, как известно, лаконичный рисунок, значок-символ, рассказывающий о том, чем живёт, чем славится, как работает, какие болести преодолевает тот или иной род. С помощью подобных значков издревле составлялись на Руси целые послания. Причём долгое время, даже в XIX ещё веке, родовые знаки соседствовали с письменностью. Угол – соха, прямая линия – земля, волнистая линия – вода или слёзы, конь у привязи – возвращение домой… А был и такой нерадостный знак – перечеркнутый каравай хлеба, символ неурожая и голода. Остается только догадываться, какие меты различает Илья Ильич в письме из родового своего имения. В любом случае это какая ни на есть, а всё же весточка из настоящего Обломовки, из неутешительного настоящего. А из прошлого? Знаменитый сон, который видит Обломов, это ведь, если разобраться, его заветная родовая мета, это то, что помогает ему оставаться самим собой – всегда. (Изменяется не Обломов, а мир!) Это его солнечный родовой знак. «Увертюрой ко всему роману» назвал Гончаров IX главу первой части. Без «Сна…» образ Обломова потерял бы своё обаяние, потому что лишился бы связи «с почвой родной Обломовки». А роман лишился бы главного источника света. Заметим, писатель до определённого времени всеми возможными способами приглушает свет, затемняет его, «забывает» про слово «солнце». От серого сюртука Захара уже некуда деться, в некоторых абзацах текста он многократно тиражируется, а рядом – «паутина, напитанная пылью», «пожелтевшие страницы» давно открытой на одном и том же месте книги, замасленные тетрадки, какая-то грязноватая бумажка из кармана Тарантьева, колеблющийся дым его сигары, тёмный камень перстня на пальце доктора… И «серая бумага письма», написанного бледными чернилами. («На небе ни облачка, а вы выдумали дождь…» – говорит Алексеев, чей точно бы сотканный из пыли и муки образ неизбежно рухнул бы рядом со словом «солнце»). Автор до поры бережёт солнечные лучи и только один раз упоминает про Обломовку, название которой само по себе не может пока вызвать у нас никаких эмоций. Но «Сон…», как огромный проран света, вот-вот уже заставит читателя зажмуриться: солнечные берёзы, солнечные пространства, речка, отражающая солнце и слепящая глаза, пылкое солнце выпеченных по весне жаворонков, снежное солнце Рождества… «Но лето, лето особенно упоительно в том краю… Как пойдут ясные дни, то и длятся недели три-четыре…». Где же ещё, как не в Обломовке, «искать ясных дней, слегка жгущих, но не палящих лучей солнца…» (С. 97). А ещё «Сон Обломова» одухотворён утренним светом материнской молитвы – чистым светом любви. «Обломов, увидев давно умершую мать, и во сне затрепетал от радости, от жаркой любви к ней: у него, у сонного, медленно выплыли из-под ресниц и стали неподвижно две тёплые слезы» (С. 101). Когда-то ведь и Гончаров, рано покинувший родные пенаты, ждал весточек с родины, когда-то и его звали вернуться родные голоса. Такое вот солнечное, до горящей в глазах слезы светлое письмо получает Илья Ильич из былого, и действительно счастлив, когда читает только его. «Обломов» – самый тёплый, самый просторный роман Гончарова. В нём столь много обжитого, удобного к жизни пространства, так светлы солнечные лучи и ясны дали, настолько близка и зрима сама земля, так чисты помыслы и мечты, до того искренни слова и слёзы, что роман сам по себе воспринимается читателем, как нечто с издетства ему сопутствующее, родное. Даже планы, которые постоянно вынашивает Илья Ильич. Мы понимаем, что они для Обломова неосуществимы, как неосуществимы, скажем, рекомендации доктора, предлагающего Илье Ильичу поехать в Киссенген, Швейцарию, Тироль и развлекать там себя верховой ездой. Понимаем умом. Но сердцем понять этого не хотим и не можем. А ведь и вправду хорошо мечтает наш «поэт в жизни»: « – Погода прекрасная, небо синее-пресинее… одна сторона дома в плане обращена у меня балконом на восток, к саду, к полям, другая – к деревне. В ожидании, пока проснётся жена, я надел бы шлафрок и походил по саду… Потом, надев просторный сюртук или куртку какую-нибудь, обняв жену за талью, углубиться с ней в бесконечную, тёмную аллею… Потом, как свалит жара, отправили бы телегу с самоваром, с десертом в березовую рощу, а не то в поле, на скошенную траву, разостлали бы между стогами ковры и там блаженствовали бы вплоть до окрошки и бифштекса…» (С. 162). Ответ на вопрос, почему Обломов не едет в деревню, всё медлит, всё откладывает возвращение на родину, всё никак не может завершить и осуществить свой план, вполне очевиден: он ведь прекрасно понимает, что Обломовки, в которой вырос он, давно уже нет, нет в живых матери с отцом, изменилась сама жизнь, дрогнули её привычные устои, исчезло равновесие. Вот и получается, что Обломовка теперь там, где Обломов, потому что он свято несёт её в сердце, живёт по её ритму и времени. Да, Илья Ильич пытается жить по индивидуальному – обломовскому – летоисчислению, хотя и терпит в итоге сокрушительное поражение от главного своего противника – времени. Так тема лишнего человека становится в романе Гончарова темой лишнего мира. В истории отечественной словесности само чудо письма всегда имело глубочайшую морально-нравственную основу. Взять, хотя бы, одно из последних писем А. Н. Некрасова, когда он, умирающий, нашёл в себе силы ответить простой сельской учительнице А. Малоземовой… (См.: Некрасов А. Н. Полн. Собр. соч. и писем: В 12 Т. – М., 1948-1952. – Т.11 – С. 413) Письма и письмена гончаровского романа тоже тяготеют к некоему нравственному полю, соприкасаясь с трепещущими вопросами бытия. Когда романное действие начнёт разгораться и прерывистое дыхание поющей Ольги станет почти различимым, Илью Ильича потрясёт до глубины души одно слово, «ядовитое» слово, которому суждено будет в своё время озариться пламенем гениальной добролюбовской статьи. Да, да, «обломовщина». Это слово Илья Ильич произносит на разные лады, повторяет, обдумывает, так и сяк мысленно примеривает к себе, а ещё и пытается записать. Но поскольку, как мы помним, обломовская чернильница вышла из строя, Илья Ильич бессознательно прибегает к другому средству: «Он задумался и машинально начал чертить пальцем по пыли, потом посмотрел, что написал: вышло Обломовщина. Он проворно стёр написанное рукавом. Это слово снилось ему ночью, написанное огнём на стенах, как Бальтазару на пиру» (С. 168). Вспомним, по библейской легенде, на стенах дворца, где пировал царь Валтасар, неожиданно начали выступать огненные слова: исчислено, взвешено, разделено, предвещавшие скорую гибель его царства. Пламенные письмена судьбы! К слову, письмо и огонь порой неразделимы. Читая хрестоматийно известное стихотворение боготворимого Гончаровым Пушкина «Храни меня, мой талисман…», мы даже не задумываемся порой, что «талисманом» Пушкин называл перстень, подаренный ему на юге Е. К. Воронцовой. Этим перстнем Александр Сергеевич мог запечатывать письма или оставлять его сургучный оттиск на подаренных книгах со своим автографом. В стихотворении «Сожжённое письмо» поэт ещё раз возвращается к теме перстня-талисмана: Прощай, письмо любви, прощай! Как долго медлил я, как долго не хотела Рука предать огню все радости мои!.. Но полно, час настал: гори, письмо любви. От подобных страстей обломовцы были далеки. Не случайно же они так не любили писать и особенно получать письма, опасаясь не то чтобы дурных вестей, а вестей вообще, в принципе. Череда жизни, её обрядовая последовательность не должна была нарушаться чем-то или кем-то извне, раз и навсегда установленный самой, кажется, природой порядок событий неукоснительно чтился обитателями «избранного уголка». Как знать, может именно поэтому в Обломовке рождались «розовые купидоны», а доживали люди чуть ли не до зелёных волос. Отец Обломова, например, долго распекал мужика, доставившего на свою беду письмо из города: « – Да ты где взял?»; « – Кто тебе дал?»; « – А ты бы не брал!» (С. 124). Когда же ясно стало, что от письма никак не отделаться, его спрятали под замок. « – Полно, не распечатывай, Илья Иванович, – с боязнью остановила его жена, – кто его знает, какое оно там, письмо-то? может быть, ещё страшное, беда какая-нибудь. Вишь ведь народ-то какой нынче стал! Завтра или послезавтра успеешь…» (С. 125). Вскоре тревожное любопытство взяло все-таки верх, и письмо распечатали. Правильно тревожились обломовцы, ведь послание оказалось от… Радищева! Речь идёт, понятное дело, об однофамильце, о соседе обломовцев – Филиппе Матвеевиче Радищеве, который попросил всего лишь прислать ему рецепт пива. Однако тень, так сказать, великой фамилии, производит сильное и грозное впечатление, такие совпадения запоминаются читательским подсознанием. Что и говорить, Гончаров, обладающий опытом цензора и прекрасно владеющий искусством подтекста, умел задавать загадки… И действительно, «неизвестно, дождался ли Филипп Матвеевич рецепта» (С. 126). В удивительных своих, трепетных, полных отцовской любви и мудрости «Письмах к сыну» Честерфилд справедливо заметил: «Хороший химик из любого вещества сможет извлечь ту или иную эссенцию: так и человек способный… может извлечь нечто для себя интересное из каждого, с кем он вступит в общение». Общаясь, иногда поневоле, с людьми, Илья Ильич Обломов, как ни странно, проявлял недюжинную проницательность. Будучи совершенно не сведущим в вопросах быта («Я ничего не знаю!»), запросто доверяя судьбу проходимцам, вроде Мухоярова и Затертого, он вместе с тем насквозь видел суетную сущность чиновного или светского Петербурга, безошибочно мог угадать главные болевые точки современной ему действительности. « – Что ж не обломовщина? – задает он риторический вопрос Штольцу. – Разве не все добиваются того же, о чём я мечтаю? Помилуй!.. Да цель всей вашей беготни, страстей, войн, торговли и политики разве не выделка покоя, не стремление… к идеалу утраченного рая?» (С. 163). Но в настоящую «химическую реакцию» с жизнью благородная теория Ильи Ильича о выделке покоя вступает лишь тогда, когда появляется Ольга Ильинская. Кстати, звонкая пощёчина – единственная в романе! – дело, если так можно выразиться, руки именно Обломова, который не прощает Тарантьева, решительно заступаясь за честь любимого человека. С момента встречи Ильи Обломова и Ольги Ильинской сердце романа начинает биться сильнее, меняется его ритм, меняется, так сказать, наклон его письма, время движется скачками, то замедляясь и почти останавливаясь, то неудержимо летя вперед, как в разговоре между влюблёнными: « – Что со мной? – в раздумье спросил будто себя Обломов. – Сказать что? – Скажите. – Вы… влюблены. – Да, конечно, – подтвердил он, отрывая её руку от канвы… – Ну пустите, довольно, – сказала она. – А вы? – спросил он. – Вы… не влюблены… – Влюблена, нет… я не знаю, боюсь этого: я вас люблю! – сказала она и поглядела на него долго и задумчиво, как будто мысленно поверяла и себя, точно ли она любит. – Лю-блю! – произнёс Обломов…» (С. 215) «Мариенбадское чудо» помогает перу Гончарова вдохновенно летать над страницами. В недрах художественного текста происходит, как характеризовал подобные процессы Ю. М. Лотман, определённый «стилистический слом». И ярче всего этот титанический сдвиг стиля отражается в письме, которое пишет Илья Ильич Ольге. «Пока между нами любовь появилась в виде лёгкого, улыбающегося видения, пока она звучала в Casta diva, носилась в запахе сиреневой ветки, в невысказанном участии, в стыдливом взгляде, я не доверял ей, принимая её за игру воображения и шёпот самолюбия. Но шалости прошли; я стал болен любовью, почувствовал симптомы страсти; вы стали задумчивы, серьёзны; отдали мне ваши досуги; у вас заговорили нервы; вы начали волноваться, и тогда, то есть теперь только, я испугался и почувствовал, что на меня падает обязанность остановиться и сказать, что это такое. Я сказал, что люблю вас, вы ответили тем же – слышите ли, какой диссонанс звучит в этом? Не слышите? Так услышите позже, когда я буду уже в бездне. Посмотрите на меня, вдумайтесь в моё существование: можно ли вам любить меня?.. «Люблю, люблю, люблю!» – сказали вы вчера. «Нет, нет, нет!» – твёрдо отвечаю я» (С. 222). Сразу видно, эти строки написаны любящим сердцем! Обломов совершенно по-детски пытается объяснить Ольге, что она достойна лучшей участи, раскрывает душу перед ней, и в каждом его «нет» слышится «да». Отрицание становится утверждением. Такая тонкая натура, как Ольга Ильинская, не может не чувствовать этого. Обломов добился своего, «всё изгадил», как он выражается, и Ольга плачет, прочитав его исповедь. Но слёзы её светлы. « – У сердца, когда оно любит, есть свой ум… оно знает, чего хочет, и знает наперёд, что будет…» (С.229) – говорит Ольга, глядя любящими глазами на Обломова. « – Ведь письмо-то было совсем не нужно…» – бормочет Илья Ильич. « – Неправда, оно было необходимо», – возражает, почти уже играя с ним, Ольга. И далее растолковывает Илье Ильичу – почему именно: «…потому, что в письме этом, как в зеркале, видна ваша… забота обо мне, боязнь за моё счастье, ваша чистая совесть… Вы высказались там невольно: вы не эгоист, Илья Ильич, вы написали совсем не для того, чтоб расставаться, – этого вы не хотели, а потому, что боялись обмануть меня… это говорила честность… Видите, я знаю, за что я люблю вас…» (С. 232). И далее следует потрясающая фраза автора, многое объясняющая в отношениях Ильи Ильича и Ольги Ильинской: «Она показалась Обломову в блеске, в сиянии, когда говорила это» (С. С. 232). Да, любящее сердце знает наперёд, что будет. Трудно поспорить с этим. Но ведь и читатель, знакомый с гончаровским романом, тоже знает кое-что наперёд. О том, например, что «бездна», о которой постоянно упоминает в письме Обломов, и впрямь разверзнется перед ним, что «душевный антонов огонь» превратится в горячку, а Ольга, как и предполагал Илья Ильич, дождётся другого. Мало того, настанет время, когда Ольга Ильинская расскажет тому, другому, то есть, собственно, Андрею Штольцу, «о прогулках, о парке, о своих надеждах… о ветке сирени, даже о поцелуе». И отдаст ему в руки письмо Обломова. И Штольц, подойдя к свечке, будет читать это письмо вслух и препарировать его, как прекратившее уже биться сердце. «Письмо любви» – вспомним вновь пушкинскую формулу! – не сгорает, как и быть должно, а становится предметом холодного анализа. Гончаров огромное значение придает интонации штольцевского прочтения, тем акцентам и логическим ударениям, которые ставит он. « – Слушайте же! – и читал: – «Ваше настоящее люблю не есть настоящая любовь, а будущая. Это только бессознательная потребность любить, которая, за недостатком настоящей пищи, высказывается иногда у женщин… даже просто в слезах или в истерических припадках!.. Вы ошиблись (читал Штольц, ударяя на этом слове): перед вами не тот, кого вы ждали, о ком мечтали. Погодите – он придёт, и тогда вы очнётесь, вам будет досадно и стыдно за свою ошибку…» – Видите, как это верно! – сказал он. – Вам было и стыдно, и досадно за… ошибку» (С. 362). Потрясающе, но это то же самое и вместе с тем совершенно другое письмо. В нём каждое утверждение есть утверждение, а каждое отрицание есть отрицание. И только. Из него ушло дыхание, из него ушёл свет. «Сирени отошли, поблекли…» Умница Штольц, так понимающе сравнивший когда-то душу Обломова со светлой берёзовой рощей, многого не смог понять, или понял, напротив, слишком многое, а Ольга поступила так, как, верно, никогда не поступил бы Обломов…

«– Что же вы не пишете?» – доносится до нас воркующий голосок Алексеева. «– Я бы вам пёрышко очинил» (С.60). …Роман Ивана Александровича Гончарова «Обломов», этот родовой символ русской литературы, чем-то похож на письмо с родины, которое мы, сегодняшние его получатели, читаем – совершенно по разным причинам – со слезами на глазах.

Васильцов Иван (Пырков Иван Владимирович) родился в 1972 году в Ульяновске. В 1995 году окончил Саратовский педагогический институт. Кандидат филологических наук, доцент кафедры русского языка и культуры Саратовской государственной академии права. Автор книг: «Дубовый меч», «Ищите мир». Лауреат Международной премии «Золотое перо России». Член Союза писателей России, член Союза журналистов России.

Обломов и его отношение к миру

Главный герой существует в своей иллюзорной вселенной, он ленив и за всю жизнь ничего без помощи слуги не сделал. И. А. Гончаров всегда интересовался гармоничностью чувств и разумом людей, их слабостями, духовным миром. Вот зачем он вводит героя с полным и целостным восприятием всего вокруг и пороками обычного человека.

Будучи помещиком по происхождению, герой не нуждается в деньгах. Уехав из Обломовки, он поступает в Московский университет, а потом устраивается на службу в столичный департамент. Долго герой там не продержался и ушел в отставку, переехав в Петербург. Обломов перестал выезжать из города и все чаще лежал на диване, не хотел никуда выходить. Его жизнь превращается в ленивое и мечтательное пребывание дома, повторяющееся каждый день.

Ответ в формировании в Обломове черт бездействия и апатичности кроется в воспитании, которое дали ему родители. Мир главного героя отличался от установок общества. Труд у него ассоциировался со скукой, а мирное веселье — с покоем. Раньше он, конечно, многого хотел от жизни:

Отслужить ради отечества.
Повлиять на социум.
Найти свое семейное счастье.

Однако его жизнь постепенно становится однообразной и сводится к лени и бессилию. Тоже касается и работы, ведь служба представлялась Обломову чем-то невероятно важным, пока он не разочаровался в людях и не столкнулся с трудностями.

Неудачи Обломова в мире связаны с социальным устройством, которое слишком сильно влияет на мягкого и ранимого персонажа.

Даже прекрасная любовная история с Ольгой Ильинской не помогает возродить в Обломове практичных и активных действий. Он искренне радуется новому заряду мотивации, но чем дальше продолжается их общение, тем больше он начинает бояться серьезности и выдуманной идеализации. Главный герой не видит в Ольге того спокойного и умиротворенного счастья, в поисках которого находится. В его голове давно возникла картинка идеальных для него отношений, поэтому он отступает и пишет Ольге письмо с разоблачением собственных чувств.

Другая ситуация возникает с Агафьей Пшеницыной. Она становится для Обломова тем самым идеальным источником жизни, похожей на Обломовку. Для героя сутью существования окончательно становится сытость и размеренность.

Характеризация Обломова

Письмо очень хорошо характеризует Обломова, как героя — очень глубоко чувствуется тема любви. Большинство читателей придерживаются мнения, что всплеск эмоций является признаком глубокого эгоизма.

Илья Ильич попросту боится и не хочет как-либо менять свою жизнь ради неё. Ему легче принять факт, что он обречён на одиночество, чем-то, что его жизнь не будет такой, как прежде.

Часто упоминают такого героя, как Андрей Штольц. Это полный антипод Обломова. Он целеустремлённый, ответственный, интересный мужчина. По мыслям самого героя именно такой человек должен быть рядом с Ильинской вместо него.

Другие же считают, что Обломов действительно настолько любит Ольгу, что не хочет её обременять таким грузом. Он убеждён, что расставание неминуемо из-за различия характеров, и чтобы окончательно не влюбить её в себя, он решается расстаться прямо сейчас.

Характеристика Ильинской

Ольга — важный женский образ. Родители девушки умерли, после чего она воспитывалась тетей. Рано оказавшись сиротой, Ольга стала для нее единственной родственницей. Поместье Ильинских находилось под залогом, однако на момент повествования в романе все было приведено в порядок, и героиня смогла вернуться в фамильный дом. Между тетей и Ольгой сформировалась близкая связь, основанная на доверии.

Ольга Ильинская хорошо воспитана и образована, интересуется наукой, искусством, книгами. Ей постоянно овладевает желание познать как можно больше и развиваться. Девушка полна красоты и невообразимой силы воли. В начале повествования Ольга кажется молодой, любопытной, активной. Ее стеснительная робость пропала, как только появились сильные и вдохновляющие чувства к Обломову. Быстро вспыхнув, эта любовь не могла прожить долго. Ни сама Ольга, ни Илья не могли принять друг друга с теми внутренними установками, с какими они были поначалу. Каждый старался идеализировать реальный образ.

Ильинская воспринимала свою влюбленность как долг, возможность переделать внутренние установки Обломова, поменять его полностью и подстроить под свои параметры. Сам Илья искал в девушке нежность, доброту и желание позаботиться о нем. На деле он столкнулся с гордостью и эгоизмом героини. Все больше возникает уверенность, что для Ольги он — не истинная любовь, а лишь искрометная влюбленность и цель на пути.

Другой вид отношений был у нее с Андреем Штольцем. Будучи уже давно знакомы, они вели очень крепкую дружбу. Для Ольги Андрей был далеким идеалом и вдохновителем. Выйдя замуж за него, девушка смогла успокоиться после расставания с Обломовым. У Штольца и Ольги было гораздо больше общего. Оба активные, любили преодолевать на своем пути трудности и получать новые знания. Однако и они начинают постепенно отдаляться друг от друга со временем. Ольга разочаровывается в семейной жизни, а Штольц уже устает и не поспевает за деятельной и пытливой женой.

Ольга — важный персонаж романа, она представляет собой русскую женщину, не желающую растрачиваться исключительно на хозяйство и семью. Она стремится к миру, поискам себя, новаторским идеям. Ольга — трагичный образ, потому что в 19 веке общественность не была готова к женщинам, настроенным изменить мироустройство, поэтому ее ждала усыпляющая, однообразная семейная жизнь, которую она так боялась.

Письмо к Ольге

Написание послания было очень волнительным для Ильи, чему свидетельствуют строки из романа: «Он сел к столу и начал писать быстро, с жаром, с лихорадочной поспешностью не так, как в начале мая писал к домовому хозяину. Ни разу не произошло близкой и неприятной встречи двух которых и двух что».

Он повествует, что не видит другого решения, как послать письмо. Любовь к Ольге воспринимается героем как падение в пропасть. Обломов уверен, что расставание будет неизбежным, поэтому лучше предпринять все сразу. И если они останутся вместе, герой будет падать все ниже, а она как ангел, наоборот, поднимется выше. Он хочет предупредить девушку, что она заблуждается в нем.

На тот момент Обломовым уже завладели мысли, что любовь в понимании Ольги — это другое чувство, потому что она сама себя обманывает такими словами. Письмо герой завершает сравнением девушки с ангелом и благодарностью за хоть и короткое, но прекрасное событие в его жизни. В его содержании немало стилистических элементов, показывающих широкий внутренний мир Обломова:

Образное и поэтическое обращение с развернутыми метафорами.
Сравнение любви с растением, семена которого не прорастут.
Обломов сравнивает свои чувства с бурей. А в начале письма сопоставлял любовь с легким улыбающимся видением и веткой сирени.
Метафоричное сравнение Ольги с ангелом в конце письма, будто она спускается к нему с небес. Еще Обломов ставит ее в один ряд со свободолюбивыми птицами.
Множество восклицаний, потому что герой волнуется.

Письмо — яркое доказательство, что Обломов любит Ольгу. Несмотря на то что Илья — романтик, он все же оказался реалистом.

Содержание

Анализ того, что Обломов написал Ольге, помогает раскрыть чувства главного героя, продемонстрировать его тонкую душевную организацию.

Обломов пишет о том, что у него не было выбора поступить по-другому, что данное письмо – необходимость. Любовь к Ильинской Обломов сравнивает с падением в пропасть, в которую он сначала только заглянул. Ольга, полюбил его так быстро и так внезапно, что, по мнению главного героя, не может быть правдой. Обломов считает, что и он, и она уже слишком увлеклись друг другом, поэтому через три недели или месяц будет сложнее расставаться, а расставание неизбежно. Главный герой уверен, что Ольга не может любить его, что когда он будет лежать на дне пропасти, то она продолжит свою жизнь наверху, подобно ангелу. Обломов считает своей обязанностью предупредить Ольгу о заблуждении и попросить ее оглянуться на то, как развивались их отношения. Илья Ильич не сомневается в то, что его возлюбленная говорит правду, однако он утверждает, что слово «люблю», произнесенное Ольгой, – вовсе не любовь.

В конце письма Обломов прощается с Ильинской, называя ее ангелом. Он благодарит ее за счастливый эпизод жизни, а также говорит о том, что их отношения станут для Ольги руководством в будущей любви.

Причины послания

Если говорить кратко, желание Обломова написать письмо кроется в их отношениях с Ольгой в последнее время. Герой начинает думать, что взаимоотношения с девушкой не приведут их к счастливому концу. Он сам себе признается, что не смог бы сказать ей ничего в лицо.

Желая объяснить Ильинской неожиданный порыв чувств тем, что все это исчезнет без следа чуть позже, он находит и дополнительную причину прекратить отношения: привыкший к спокойной и размеренной жизни, герой не хочет променять ее на пышность светских вечеров и долгие прогулки. Обломов уверен, что Ольга будет жалеть о таких отношениях, если узнает его лучше. А девушка и сама не готова принять главного героя и старается подстроить его под себя.

Воодушевившись после написания письма, Обломов испытывает облегчение. Он просит Захара передать его. Когда Ольга все-таки получает послание, главный герой пытается оценить ситуацию, наблюдает за ней, ждет, пока она его прочитает, как отреагирует. Ответная реакция ее была такова — Ильинская расплакалась. Увидев слезы, Обломов бросается к девушке с объяснениями. Они долго и душевно разговаривают, и герой осознает, что необходимости в послании не было.

Краткий анализ 10 главы 2 части романа поможет написать сочинение на тему «Письмо Обломова к Ольге». Текст письма позволит выяснить причины, почему герой решил его отправить, а еще раскрыть суть Ильи Ильича с его душевной и тонкой организацией.

Главные герои романа

Обломов Илья Ильич — мужчина довольно молодой, около 33 лет. Благодаря ему Гончаров показывает истинную суть русского мужика: ленивый, отсутствует желание стремиться к чему-либо. Даже во имя любви Илья Ильич не хочет двинуться с места.

Ольга Ильинская — совершенно обыкновенная девушка. И не некрасивая, и не красотка. Но, благодаря своему простому нраву смогла добиться неплохого статуса в жизни. Она воплощение искренности и простоты, именно этим и покорила девушка Обломова.

Значимость отрывка

Часто на уроках литературы школьников просят написать сочинение по этому произведению. Чтобы выполнить работу, нужно прочитать письмо Обломова. Эпизод находится в десятой главе второй части романа. Для успешного написания требуется изучить анализ письма Обломова Ольге.

Каждый человек привык, что если в романе есть переписка двух героев — это признание в любви. В этом произведении главный герой намеренно отказывается от своей возлюбленной, о чем и говорит в своих письменах.

Причины написания

Когда люди любят друг друга, то не хотят расставаться ни на минуту. Но герой произведения ведёт себя абсолютно нетипично. Почему и зачем же было написано это послание? Причин несколько:

Слабохарактерность и страхи главного героя. Но и вина Ольги также присутствует.
Ольга — требовательная девушка, она любит каждодневные прогулки и весёлые вечера. Ей нравится двигаться и развиваться.
Её избранник — полная противоположность. Ему не нужно все это. Он сам себе хозяин, ценитель спокойной жизни без непонятных бурь эмоций. Но каким-то непонятным причинам между ними складываются любовные отношения.

Первое время герои счастливы. Обломов повстречал женщину, с которой чувствует себя нужным. А Ольга не оставляет надежды поменять своего возлюбленного, сделав его более заинтересованном в происходящем. Но спустя какое-то время Илье Ильичу перестаёт это нравиться.

Он понимает, что начинает любить Ольгу. А этого ему совсем не хочется.

В его понимании любовь — это слабость. Болезнь, которая требует незамедлительного лечения, потому он принимает решение закончить какие-либо связи с Ольгой. Но он действительно полюбил её, поэтому герою очень трудно даётся написание прощального письма, но он настойчиво убеждает себя, что попросту недостоин такого ангела, как Ольга.

Даже удивительно, как люди со столь разными характерами смогли полюбить друг друга.

🗹