Эзопов язык: что значит, примеры из литературы
Эзопов язык представляет собой особый стиль повествования, где используется совокупность иносказательных приемов – аллегорий, аллюзии, перифраз, иронии и т.д. для выражения конкретной мысли.
Зачастую используется для того, чтобы замаскировать, скрыть, завуалировать истинные мыcли автора или имена персонажей.
Баснописец Эзоп
Сам термин «Эзопов язык» был введен в употребление Салтыковым-Щедриным.
О жизни самого Эзопа известно немного. Жил в VI веке до нашей эры в Древней Греции мудрец Эзоп. Историк Герадот утверждал, что родился Эзоп на острове Самос, однако спустя век Гераклид Понтийский заявил, что Эзоп был родом из Фракии. Его жизнью интересовался также и древнегреческий писатель Аристофан.
В конце концов, на основании некоторых фактов и упоминаний сложилась некая легенда о мудреце Эзопе. Он был хромой, юродивый, весьма пытлив, умен, сообразителен, хитер и изворотлив. Будучи рабом одного дельца с острова Самос, Эзоп не мог говорить открыто, свободно о том, что думал, видел.
Он сочиняет притчи (как потом их назовут баснями), где персонажами были животные и предметы, однако их характер и манеры преподносились так, что легко улавливалась людская натура. Иносказательные басни Эзопа высмеивали людские пороки: тупость, скупость, жадность, зависть, гордыню, тщеславие и невежество. За свою службу баснописец был отпущен и обрел свободу.
По легенде смерть мудреца была трагической. Будучи в Дельфах, Эзоп своими язвительными замечаниями настроил против себя нескольких жителей города. И те в отместку, подложив ему похищенные золотые чаши из храма, забили тревогу о пропаже и указали, кто из богомольцев предположительно мог их украсть. После обыска чаша была найдена, а Эзоп побит камнями. Позже его невиновность была доказана и потомки тогдашних убийц были вынуждены заплатить виру – штраф за убийства свободного человека.
Эзопов язык — значение фразеологизма
Фразеологизм “эзопов язык” сегодня достаточно широко употребляется. Эзоповым языков назовут речь, полную намеков, умолчаний и аллегорий; или же намеренно завуалированный смысл сказанного.
Эзопов язык в литературе
Эзопов язык распространён в таких литературных жанрах, как басня, сказка, легенда, в жанрах публицистики, политической сатиры.
Примеры эзопова языка можно найти в произведениях Крылова, Салтыкова-Щедрина, Гаршина, Пушкина, Лермонтова, Чернышевского, Добролюбова, Некрасова, Курочкина.
Эзопов язык стал неотъемлемым элементом в произведениях времен жесткой цензуры, когда писатели не могли открыто выражать свои мысли и давать оценку происходящим событиям, которая зачастую противоречила официальной идеологии.
Ярким примером использования эзопово языка можно назвать повесть-притчу написанную Дж. Оруэллом в сатирической манере «Скотный двор». В ней изображены исторические события революционной России 1917 года. Главные персонажи – животные, которые живут на английской ферме мистера Джонса. Каждое животное олицетворяет социальный слой. Условия, в которых они живут, кажутся им несправедливыми, поэтому звери решаются совершить революцию и создать равное бесклассовое справедливое существование. Однако равенства так и не получилось добиться.
Примеры у Салтыкова-Щедрина
Среди русских писателей наиболее ярко использовал язык Эзопа Салтыков-Щедрин. Обратимся к его иносказательному произведению “История одного города”. Писатель знакомит читателя с городом Глуповым и его жителями – глуповцами. Описывает их ленивыми, бездеятельными, не способными самими принимать решения, желающими поскорее найти кого-то, кто будет решать за них, примет ответственность за их судьбу.
В самом начале глуповцы отправляются на поиски князя, причем предпочтение отдают иноземным правителям, признают собственную несостоятельность: “Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет…”.
Читая произведение, понимаешь, что автор описывает не конкретный город, а целую Россию и его народ. Можно найти и более явные соответствия: Негодяев — Павел I, Беневоленский — Сперанский, Угрюм-Бурчеев — Аракчеев, Грустилов — Александра I. И концовка произведения символична: как безуспешны усилия Угрюм-Бурчеева остановить течения реки, также тщетно пытаться препятствовать решениям тиранов, стоящим у власти.
Эзопов язык у Салтыкова-Щедрина присутствует и в его сказке «Пескарь» о трусливой рыбке, которая символизирует трусость, эгоистичность людей, которые остаются равнодушными ко всему кроме себя.
В «Повести о том, как один мужик двух генералов прокормил» автор повествует о покорности народа через изображения иносказательного образа мужика, который принялся по приказу вить веревку, чтобы привязать себя; или о глупости, недальновидности чиновников, которые далеки от насущных житейских проблем, которые полагают, что на деревьях растут французские булки.
Школьное сочинение
Сказка — малый эпический жанр, истоки которого коренятся в устном народном творчестве. В основе сказки лежат вымышленные, фантастические или авантюрные события, а финал чаще всего оптимистический: добро побеждает зло. Как и большинство других эпических жанров, сказка параллельно существует в фольклоре и в форме авторского литературного творчества.
Форму народной сказки использовали многие писатели. Их литературные сказки, написанные в стихах или прозе, воссоздавали мир народных представлений, народной поэзии, а иногда заключали в себе и сатирические элементы. Одним из ярчайших образцов жанра русской литературной сказки стал цикл фантастических миниатюр М.Е. Салтыкова-Щедрина.
Каждая из сказок Щедрина — законченное и совершенное произведение. Но целостное представление о замысле и идее возникает только после знакомства со всем сказочным циклом.
К жанру сказки Салтыков-Щедрин обратился еще в 60-е годы XIX века, создав три замечательных произведения: «Дикий помещик», «Пропала совесть» и «Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил». Большинство же сказок цикла, состоящего из тридцати двух произведений, было написано в 80-е годы. Все сказки объединяются в цикл общими идеями и темами. Основной смысл цикла — в развитии идеи непримиримости классовых интересов в эксплуататорском обществе, в стремлении поднять самосознание угнетенных, пробудить в них веру в собственные силы. Не случайно сборник сказок М. Е. Салтыкова-Щедрина издатели-подпольщики назвали «Сказками для детей изрядного возраста», то есть для взрослых, вернее, для тех, кто не только размышляет о жизни, но в ком пробуждается осознание своего человеческого достоинства.
Почему писателем был избран именно этот жанр? Во-первых, для едкой обличительной сатиры хороша была аллегорическая форма, ведь иносказания — любимая сфера мастера эзопова языка. Во-вторых, любая сказка заключает в себе или откровенное назидание (как мораль в басне), или фокусирует народную мудрость, идеальные представления. В-третьих, язык сказок необыкновенно ярок и образен, что позволяет наиболее точно донести до читателя идею произведения.
По своему содержанию сказки Салтыкова-Щедрина больше всего похожи на бытовые или плутовские, но действующие лица в них (как в баснях или сказках о животных) — звери, птицы, рыбы. С волшебными сказками щедринские роднит использование традиционных зачинов, присказок: «жили да были» («Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил»), «в некотором царстве, в некотором государстве» («Дикий помещик», «Недреманное око»), «в старые годы, при царе Горохе» («Дурак») и другие; «ни в сказке сказать, ни пером описать», «по щучьему велению, по моему хотению» и тому подобное; встречаются и троекратные повторы.
А дальше начинаются новаторские введения: в основе сатирической фантазии Щедрина лежат народные сказки о животных, и каждое животное наделено устойчивыми качествами характера: волк жаден и жесток, лиса коварна и хитра, заяц труслив, щука хищна и прожорлива, осел беспросветно туп, а медведь глуповат и неуклюж. Герои-животные вроде ведут себя, как им положено, но вдруг проскользнет что-то, присущее человеку, да еще принадлежащему к определенному сословию и живущему в то или иное историческое время («премудрый пискарь», например, просвещенный, умеренно-либеральный, в «карты не играет, вина не пьет, табаку не курит, за красными девушками не гоняется»).
Кроме всем известных по народным сказкам трусливого зайца, туповатого медведя, хищной щуки писатель придумывает новые обобщающие образы-аллегории: карась-идеалист, орел-меценат и другие. Язык сказок Салтыкова-Щедрина тоже не совсем сказочный: фольклорные обороты в нем смешиваются с канцеляризмами, книжная лексика сменяется просторечием (причем как в речи персонажей, так и в авторском повествовании). Это создает комические эффекты несоответствия, например, положения в обществе — умственному кругозору (Орел-меценат, если понимал что-то, произносил одно слово: «Имянно»).
Излюбленные художественные приемы Щедрина — ирония, гипербола и гротеск, которые усиливают горестные впечатления от столкновения с «чудесами» русской жизни. Так, например, генералы, откормленные мужиком («Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил»), сделались «веселые, рыхлые, сытые, белые». Такое перечисление неоднородных определений как однородных звучит издевательски: только сытое тело может развеселить генералов. В «Диком помещике» почти те же эпитеты еще больше усиливают обличение паразитизма «русского дворянина» — «тело имел мягкое, белое и рассыпчатое».
Сказки Салтыкова-Щедрина можно разделить на несколько основных тематических групп. Это сатира на правительственные верхи, эксплуататорские классы: «Дикий помещик», «Медведь на воеводстве», «Орел-меценат», «Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил». Обличение поведения и психологии обывательски настроенных интеллигентов: «Премудрый пискарь», «Самоотверженный заяц», «Карась-идеалист», «Вяленая вобла». Изображение трудолюбивых, талантливых, могучих и вместе с тем покорных своим угнетателям народных масс: «Коняга», «Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил», «Богатырь». Пропаганда новой морали: «Дурак», «Христова ночь».
В сказке «Медведь на воеводстве» разворачивается беспощадная критика самодержавия в любых его формах — в лесу царствуют трое воевод-медведей, разных по характеру: злого сменяет ретивый, ретивого — добрый, но эти перемены никак не отражаются на общем состоянии лесной жизни.
Зло заключается не в частных злоупотреблениях отдельных воевод, а в звериной природе власти. В сказке «Орел-меценат» Щедрин показывает враждебность деспотической власти просвещению, а в «Богатыре» история российского самодержавия заключена в образе гниющего богатыря и завершена полным его распадом и поражением.
Обличению паразитической сущности господ посвящены сказки о диком помещике и двух генералах. Между ними много общего: и в том и в другом случае писатель оставляет господ наедине, освобожденными от кормильцев и слуг. Но перед «освобожденными» от мужика господами открывается один-единственный путь — полное одичание.
В сказке «Карась-идеалист» писатель развенчивает драматические заблуждения русской и западноевропейской интеллигенции, примыкающей к социалистическому движению. Карась-идеалист исповедует высокие социалистические идеалы и готов к самопожертвованию ради их осуществления, он верит в достижение социальной гармонии через нравственное перерождение, перевоспитание щук. Но дело совсем не в «злых» и «неразумных» щуках: сама природа хищников такова, что они проглатывают карасей непроизвольно—у них тоже «комплекция каверзная».
С негодованием и болью пишет Салтыков-Щедрин о трудящихся, жизнь которых можно приравнять только к каторге («Коняга»). «Работой исчерпывается весь смысл его существования, для нее он зачат и рожден, вне ее он не только никому не нужен, но как говорят расчетливые хозяева, представляет ущерб». Писатель возмущен пассивностью народа, каким-то врожденным холопством: умный мастеровитый «мужичина» в «Повести о том, как один мужик двух генералов прокормил» не только беспрекословно служит генералам, но и всячески унижается перед ними: им нарвал спелых яблок, а себе взял одно кислое; по требованию «хозяев» сплетает себе веревку и сам же себя привязывает, «чтоб не убег». Это предел абсурдности холопского поведения, но в этом проявляется и главная особенность сказок Щедрина — сочетание смешного и трагического.
Эзопов язык Салтыкова-Щедрина
Отличительной особенностью произведений писателя является использование в них художественного иносказательного языка, называемого самим автором эзоповым, по имени известного баснописца Эзопа, раба, вынужденного свои высказывания описывать не в прямой речи, а в завуалированной форме.
Прочтение творений писателя представляется порой несколько сложным в связи с применением им странных, слишком мудреных выражений, но это объясняется тяжелой зависимостью писателя от царской цензуры и желанием автора донести до читателей собственное независимое от правящей власти мнение.
Использование в оригинальной форме литературного языка «рабьей манеры», как именовал писатель свое иносказательное творчество, позволяет автору с особой меткостью и силой изобличать пороки и недостатки существующего самодержавного строя, красиво и легко обходя цензуру.
Применение сказочно-фантастической формы произведений позволяет писателю доносить глубокую реалистичность, вкладывая в фактическое содержание сказок сатирическое заострение и преувеличение, проявляя исключительную изобретательность в использовании аллегорических приемов. Доведение фантастического содержания до реально-абсурдного состояния является одним из проявлений применения эзоповой манеры в сказках писателя.
Кроме того, одним из особенных признаков эзопового языка представляется специальное использование пропуска слов или целой текстовой части, дающих читателю возможность самому придумать дальнейшее развитие событий.
Понижение тонального окраса в повествовании также является одним из приемов эзоповой манеры, сочетающейся с сознательным созданием двузначных текстов, заключающихся в чередовании прямого смысла и авторских идей.
В изложении сказочных историй писатель применяет присущею ему ядовитую сатиру, включая в текст произведения иносказательные выражения, нечаянные оговорки, умолчания, иронию и маску положительного рассказчика, которые представляются автором в сложном художественном переплетении. Авторский стиль позволяет рассмотреть изображаемый предмет с неожиданной и остроумной точки зрения, а также иллюстрированные в непривычной форме черты и приметы героев сказок остаются надолго в памяти после прочтения, поскольку использование скрытой мысли дает возможность увеличивать речевую силу, тогда как обнаженный текст, наоборот, придерживает читательское воображение.
Употребление в сказках приемов остроумного эзопового языка, позволяющих более ярко иллюстрировать художественное восприятие, помогает писателю при создании глубоких, обобщенных образов реальной действительности, а также в правильном понимании происходящих событий, которые он иносказательно рассматривает через литературное увеличительное стекло, подчеркивая человеческие взаимоотношения, обличая порочный, праздный образ жизни самодержавия, нещадно эксплуатирующее обнищавшее население.
Эзопов язык Салтыкова-Щедрина
Несколько интересных сочинений
Полицейский Держиморда наряду с остальными многочисленными героями является одним из второстепенных персонажей произведения.
Сейчас, каким-то странным становится феномен кумира молодежи. Среди своих сверстников регулярно вижу увлечения каким-то малодостойными личностями, которые из себя фактически ничего не представляют и при этом выбираются как кумир для подражания
Многие любят употреблять слово честь, не все готовы в наше время ее отстаивать. Трусость вызывает бесчестие, неуважение, безразличие и лень, заставляют не отстаивать свои интересы и интересы близких нам людей
В данном произведении автор говорит о множестве вещей, которые имеют место быть в нашей жизни. В нём он размышляет над такими вещами как лицемерие, лживость, продажность, неоправданное невежество.
А.С. Грибоедов написал бессмертное произведение «Горе от ума», которым напророчил модель поведения общества после военного периода. В это время произошло деление людей на две группы и у каждой были свои взгляды на дальнейшую жизнь
Популярные сегодня темы
Известный русский поэт Николай Васильевич Гоголь в 1835 году написал поэму «Мертвые души», ставшую настоящей классикой отечественной литературы. В 1842 году произведение вышло в свет под другим названием
В произведении персонажи оказываются в непростой ситуации в жизни. Глава семьи остался без работы, их дети болеют, а самое страшное умерла младшая дочь. У отца семейства возникает мысл
Зима — прекрасное время года, самое волшебное и сказочное. Деревья за окном покрыты инеем, и утром, когда солнце поднимается из-за горизонта, ветви переливаются всеми цветами радуги.
Александр Андреевич Чацкий – главный герой произведения А. С. Грибоедова и один из самых известных и противоречивых персонажей всей русской литературы
Вера Алмазова, является одним из ведущих персонажей произведения «Куст сирени». Это молодая женщина, состоящая в браке с малосостоятельным офицером Николаем Алмазовым.
Источник
Эзопов язык в произведениях Салтыкова-Щедрина (сказках, баснях)
Эзопов язык, или иносказание, — восходящая к незапамятным временам форма художественной речи. Недаром она связывается с именем Эзопа — полулегендарного создателя греческой басни, жившего, по видимому, в шестом веке до нашей эры. Как гласит предание, Эзоп был рабом, а потому не мог открыто высказывать свои убеждения и в баснях на сюжеты из жизни животных изображал людей, их взаимоотношения, достоинства и недостатки. Однако далеко не всегда эзопов язык — вынужденная мера, результат недостатка решимости; есть люди, у которых непрямая, иносказательная манера выражения мыслей становится как бы увеличительным стеклом, помогающим увидеть жизнь более глубоко. Среди русских писателей наиболее заметные таланты, применявшие эзопов язык, — это И. А. Крылов и М.
Е. Салтыков-Щедрин. Но если в баснях Крылова иносказание “расшифровывается” в морали (положим, Демьянова уха уподобляется творениям писателя-графомана), то в произведениях Салтыкова-Щедрина читатель сам должен понять, какая же реальность стоит за полусказочным-полуфантастическим миром писателя. Вот сплошь построенная на иносказании “История одного города”.
Что такое — город Глупов? Типичный, “средне – статистический” русский губернский город? Нет. Это условное, символическое изображение всей России, недаром писатель подчеркивает, что его границы расширяются до пределов всей страны: “Выгонные земли Византии и Глупова были до такой степени смежны, что византийские стада почти постоянно смешивались с глуповскими, и из этого выходили беспрестанные пререкания”. А кто такие глуповцы?
Как ни горестно признать, но глуповцы — это россияне. Об этом свидетельствуют, во-первых, события русской истории, которые хотя и даны в сатирическом освещении, но все же легко узнаются. Так, известная по летописям борьба славянских племен (полян, древлян, радимичей и др.
) и их последующее объединение пародируются Салтыковым-Щедриным в изображении того, как головотяпы враждовали с соседскими племенами — лукоедами, лягушечниками, рукосуями. Кроме того, увидеть в глуповцах русских заставляют и такие подмеченные писателем качества, как лень, бездеятельность, неспособность быть мужественными строителями собственной жизни, и отсюда страстное желание вручить кому-нибудь свою судьбу, лишь бы самим не принимать ответственных решений. Одна из первых страниц глуповской истории – Поиски правителя. После того как далекие предки глупов-цев Волгу толокном замесили, потом свинью за бобра купили, рака с колокольным звоном встречали, батьку на кобеля променяли, они решили найти князя, но только непременно глупого: “Нам глупый-то князь, пожалуй, еще лучше будет! Сейчас мы ему коврижку в руки: жуй, а нас не замай!
” Сквозь эту изображенную Салтыковым-Щедриным историю отчетливо проглядывает летописное сказание о приглашении варяжских князей на русскую землю; причем летописец подчеркивает, что русские решаются на иноземную власть над собой, убедившись в собственной несостоятельности: “Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет. ” Кроме указанных иносказаний есть в “Истории одного города” и более конкретные соответствия: Негодяев — Павел I, Беневоленский — Сперанский, Угрюм-Бурчеев — Аракчеев. В образе Грустилова, возвысившего дань с откупа до пяти тысяч в год и умершего от меланхолии в 1825 году, дан сатирический портрет Александра I. Однако нельзя сказать, что горький смех над русской судьбой свидетельствует об историческом пессимизме писателя. Финал книги говорит о бессилии Угрюм-Бурчеева остановить течение реки, в чем можно видеть иносказание о том, что безрезультатны усилия тиранов остановить течение жизни.
Понимать Эзопов язык необходимо и при чтении сказок Салтыкова-Щедрина. Например, сказка “Премудрый пескарь”, повествующая о дрожащей от страха за свою жизнь рыбке, разумеется, выходит за рамки “жизни животных”: пескарь — это символическое воплощение трусливого, эгоистичного обывателя, равнодушного ко всему, кроме себя. “Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил” также полна иносказаний. Мужик, вьющий по приказанию генералов веревочку, чтобы привязать себя, олицетворяет собой рабскую покорность народа.
Генералы думают, что французские булки на дереве растут; эта сатирическая деталь иносказательно изображает, насколько далеки крупные чиновники от реальной жизни. Салтыков-Щедрин о себе сказал: “Я — Эзоп и воспитанник цензурного ведомства”. Но, наверное, щедринское иносказание — это не только необходимость, вызванная цензурными соображениями.
Безусловно, Эзопов язык помогает создать глубокий, обобщенный образ действительности, а значит, лучше понять саму жизнь.
/* ads 468 */ Понравилась статья – » Эзопов язык в произведениях М. Е. Салтыкова-Щедрина? Жми и сохраняй.
Медицинские интернет-конференции
Эзопов язык в сказках М.Е. Салтыкова-Щедрина
Научный руководитель: к.ф.н., Ремпель Е.А.
ГБОУ ВПО Саратовский ГМУ им. В.И. Разумовского Минздрава РФ
Кафедра русской и классической филологии
Особенно яркое художественное воплощение эзопов язык получил в сказках М.Е. Салтыкова-Щедрина. Сказочная форма у сатирика условна и позволяет высказывать далеко не сказочную, а горькую правду. М.Е. Салтыков-Щедрин проявлял неистощимую изобретательность в создании приёмов аллегории и выработал целую систему «обманных средств».
В щедринских сказках действуют животные, но писатель постоянно «оговаривается», переключает повествование из плана фантастического в план реальный, из мира зоологического в человеческий. Топтыгин Первый из сказки «Медведь на воеводстве» съел чижика, но комментарий к этому незначительному лесному событию вполне серьёзный: «Всё равно, как если б кто бедного крохотного гимназистика педагогическими мерами до самоубийства довёл. ». После этой «оговорки» становится понятно, что речь идёт о полицейском преследовании учащейся молодёжи.
К «эзопову языку» следует отнести выбор маски «благонамеренного повествователя», от лица которого ведётся рассказ. В сказке «Дурак» подробно описываются благородные и великодушные поступки Иванушки, но называются «дурацкими». Таким образом, рассказчик как бы присоединяется к господствующей морали, но наивно живописует достойные «подвиги дурачка».
К «эзоповой» манере принадлежит и «фигура умолчания» — нарочитый пропуск слов или целого куска текста, который легко додумывается читателем. Так, например, сатирик никогда не скажет, что человека сослали на каторгу за его революционную деятельность. Он просто прозрачно намекнет, что человек отправился туда, куда Макар телят не гонял, и читателю все становится понятно.
«Эзопова» манера проявляется в том, что писатель доводит фантастику в сказке до абсурда. Например, один из генералов в «Повести о том, как один мужик двух генералов прокормил» был учителем каллиграфии в школе кантонистов. Иными словами, он преподавал искусство писать чётким и красивым почерком в особой низшей школе для солдатских детей. Здесь сразу возникает два вопроса: зачем солдатским детям каллиграфия и разве это соответствует генеральскому чину — работать учителем в солдатской школе? Автор не стремится объяснить этот абсурд, но читатель понимает, что генералы — бесполезные «небокоптители», которые ничего не умеют делать, потому что всю жизнь занимались непонятно чем.
Таким образом, «эзопов язык» позволяет подойти к изображаемому предмету с неожиданной стороны и остроумно представить его, а непривычные черты и краски помогают создать запоминающиеся образы.
Эзопов язык в произведениях М. Е. Салтыкова-Щедрина
Эзопов язык, или иносказание, — восходящая к незапамятным временам форма художественной речи. Недаром она связывается с именем Эзопа — полулегендарного создателя греческой басни, жившего, по видимому, в шестом веке до нашей эры. Как гласит предание, Эзоп был рабом, а потому не мог открыто высказывать свои убеждения и в баснях на сюжеты из жизни животных изображал людей, их взаимоотношения, достоинства и недостатки. Однако далеко не всегда эзопов язык — вынужденная мера, результат недостатка решимости; есть люди, у которых непрямая, иносказательная манера выражения мыслей становится как бы увеличительным стеклом, помогающим увидеть жизнь более глубоко. Среди русских писателей наиболее заметные таланты, применявшие эзопов язык, — это И. А. Крылов и М. Е. Салтыков-Щедрин. Но если в баснях Крылова иносказание “расшифровывается” в морали (положим, Демьянова уха уподобляется творениям писателя-графомана), то в произведениях Салтыкова-Щедрина читатель сам должен понять, какая же реальность стоит за полусказочным-полуфантастическим миром писателя.
Вот сплошь построенная на иносказании “История одного города”. Что такое — город Глупов? Типичный, “среднестатистический” русский губернский город? Нет. Это условное, символическое изображение всей России, недаром писатель подчеркивает, что его границы расширяются до пределов всей страны: “Выгонные земли Византии и Глупова были до такой степени смежны, что византийские стада почти постоянно смешивались с глуповскими, и из этого выходили беспрестанные пререкания”. А кто такие глуповцы? Как ни горестно признать, но глуповцы — это россияне. Об этом свидетельствуют, во-первых, события русской истории, которые хотя и даны в сатирическом освещении, но все же легко узнаются. Так, известная по летописям борьба славянских племен (полян, древлян, радимичей и др.) и их последующее объединение пародируются Салтыковым-Щедриным в изображении того, как головотяпы враждовали с соседскими племенами — лукоедами, лягушечниками, рукосуями. Кроме того, увидеть в глуповцах русских заставляют и такие подмеченные писателем качества, как лень, бездеятельность, неспособность быть мужественными строителями собственной жизни, и отсюда страстное желание вручить кому-нибудь свою судьбу, лишь бы самим не принимать ответственных решений. Одна из первых страниц глуповской истории – поиски правителя. После того как далекие предки глуповцев Волгу толокном замесили, потом свинью за бобра купили, рака с колокольным звоном встречали, батьку на кобеля променяли, они решили найти князя, но только непременно глупого: “Нам глупый-то князь, пожалуй, еще лучше будет! Сейчас мы ему коврижку в руки: жуй, а нас не замай!” Сквозь эту изображенную Салтыковым-Щедриным историю отчетливо проглядывает летописное сказание о приглашении варяжских князей на русскую землю; причем летописец подчеркивает, что русские решаются на иноземную власть над собой, убедившись в собственной несостоятельности: “Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет. ”
Кроме указанных иносказаний есть в “Истории одного города” и более конкретные соответствия: Негодяев — Павел I, Беневоленский — Сперанский, Угрюм-Бурчеев — Аракчеев. В образе Грустилова, возвысившего дань с откупа до пяти тысяч в год и умершего от меланхолии в 1825 году, дан сатирический портрет Александра I. Однако нельзя сказать, что горький смех над русской судьбой свидетельствует об историческом пессимизме писателя. Финал книги говорит о бессилии Угрюм-Бурчеева остановить течение реки, в чем можно видеть иносказание о том, что безрезультатны усилия тиранов остановить течение жизни.
Понимать Эзопов язык необходимо и при чтении сказок Салтыкова-Щедрина. Например, сказка “Премудрый пескарь”, повествующая о дрожащей от страха за свою жизнь рыбке, разумеется, выходит за рамки “жизни животных”: пескарь — это символическое воплощение трусливого, эгоистичного обывателя, равнодушного ко всему, кроме себя. “Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил” также полна иносказаний. Мужик, вьющий по приказанию генералов веревочку, чтобы привязать себя, олицетворяет собой рабскую покорность народа. Генералы думают, что французские булки на дереве растут; эта сатирическая деталь иносказательно изображает, насколько далеки крупные чиновники от реальной жизни.
Салтыков-Щедрин о себе сказал: “Я — Эзоп и воспитанник цензурного ведомства”. Но, наверное, щедринское иносказание — это не только необходимость, вызванная цензурными соображениями. Безусловно, Эзопов язык помогает создать глубокий, обобщенный образ действительности, а значит, лучше понять саму жизнь.
Писатель устал и изнемог
Но его душа не могла оставаться безразличной к судьбе Родины. Начинают рождаться сказки – короткие, емкие рассказы по конкретной волнующей человека теме. Так родилась сказка «Дикий помещик». Содержание ее не подразумевает никакой иносказательности.
Усредненный русский помещик в своем воображении видит себя элитой, вершиной общества. И соответственно высказывается. А слово не воробей, может и реализоваться.
Щедрин намеренно упрощает и гиперболизирует ситуацию. Лишенный по слову своему крестьянства, помещик дичает, с его облика сходит вся цивилизация, и он взбирается, в конце концов, на дерево. Не может быть такого, но именно так оно и случилось. И не за большой срок – за каких-то два поколения.
Мораль сказки проста – если уж тебя освободили от забот о хлебе насущном, то ты должен мыслить, чтобы отрабатывать хлеб, вот и анализ. «Дикий помещик» — произведение на века!
Иносказательная форма художественной речи в произведениях М.Е. Салтыкова-Щедрина
Эзопов язык, или иносказание, — восходящая к незапамятным временам форма художественной речи. Недаром она связывается с именем Эзопа — полулегендарного создателя греческой басни, жившего, по видимому, в шестом веке до нашей эры. Как гласит предание, Эзоп был рабом, а потому не мог открыто высказывать свои убеждения и в баснях на сюжеты из жизни животных изображал людей, их взаимоотношения, достоинства и недостатки. Однако далеко не всегда эзопов язык — вынужденная мера, результат недостатка решимости; есть люди, у которых непрямая, иносказательная манера выражения мыслей становится как бы увеличительным стеклом, помогающим увидеть жизнь более глубоко. Среди русских писателей наиболее заметные таланты, применявшие эзопов язык, — это И. А. Крылов и М. Е. Салтыков-Щедрин. Но если в баснях Крылова иносказание “расшифровывается” в морали (положим, Демьянова уха уподобляется творениям писателя-графомана), то в произведениях Салтыкова-Щедрина читатель сам должен понять, какая же реальность стоит за полусказочным-полуфантастическим миром писателя.
Вот сплошь построенная на иносказании “История одного города”. Что такое — город Глупов? Типичный, “среднестатистический” русский губернский город? Нет. Это условное, символическое изображение всей России, недаром писатель подчеркивает, что его границы расширяются до пределов всей страны: “Выгонные земли Византии и Глупова были до такой степени смежны, что византийские стада почти постоянно смешивались с глуповскими, и из этого выходили беспрестанные пререкания”. А кто такие глуповцы? Как ни горестно признать, но глуповцы — это россияне. Об этом свидетельствуют, во-первых, события русской истории, которые хотя и даны в сатирическом освещении, но все же легко узнаются. Так, известная по летописям борьба славянских племен (полян, древлян, радимичей и др.) и их последующее объединение пародируются Салтыковым-Щедриным в изображении того, как головотяпы враждовали с соседскими племенами — лукоедами, лягушечниками, рукосуями. Кроме того, увидеть в глуповцах русских заставляют и такие подмеченные писателем качества, как лень, бездеятельность, неспособность быть мужественными строителями собственной жизни, и отсюда страстное желание вручить кому-нибудь свою судьбу, лишь бы самим не принимать ответственных решений. Одна из первых страниц глуповской истории – поиски правителя. После того как далекие предки глуповцев Волгу толокном замесили, потом свинью за бобра купили, рака с колокольным звоном встречали, батьку на кобеля променяли, они решили найти князя, но только непременно глупого: “Нам глупый-то князь, пожалуй, еще лучше будет! Сейчас мы ему коврижку в руки: жуй, а нас не замай!” Сквозь эту изображенную Салтыковым-Щедриным историю отчетливо проглядывает летописное сказание о приглашении варяжских князей на русскую землю; причем летописец подчеркивает, что русские решаются на иноземную власть над собой, убедившись в собственной несостоятельности: “Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет. ”
Кроме указанных иносказаний есть в “Истории одного города” и более конкретные соответствия: Негодяев — Павел I, Беневоленский — Сперанский, Угрюм-Бурчеев — Аракчеев. В образе Грустилова, возвысившего дань с откупа до пяти тысяч в год и умершего от меланхолии в 1825 году, дан сатирический портрет Александра I. Однако нельзя сказать, что горький смех над русской судьбой свидетельствует об историческом пессимизме писателя. Финал книги говорит о бессилии Угрюм-Бурчеева остановить течение реки, в чем можно видеть иносказание о том, что безрезультатны усилия тиранов остановить течение жизни.
Понимать Эзопов язык необходимо и при чтении сказок Салтыкова-Щедрина. Например, сказка “Премудрый пескарь”, повествующая о дрожащей от страха за свою жизнь рыбке, разумеется, выходит за рамки “жизни животных”: пескарь — это символическое воплощение трусливого, эгоистичного обывателя, равнодушного ко всему, кроме себя. “Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил” также полна иносказаний. Мужик, вьющий по приказанию генералов веревочку, чтобы привязать себя, олицетворяет собой рабскую покорность народа. Генералы думают, что французские булки на дереве растут; эта сатирическая деталь иносказательно изображает, насколько далеки крупные чиновники от реальной жизни.
Салтыков-Щедрин о себе сказал: “Я — Эзоп и воспитанник цензурного ведомства”. Но, наверное, щедринское иносказание — это не только необходимость, вызванная цензурными соображениями. Безусловно, Эзопов язык помогает создать глубокий, обобщенный образ действительности, а значит, лучше понять саму жизнь.
Анализ «Дикий помещик»: глубина и поверхностность
Щедрину не умел создавать слабых сказок. Тот же «Богатырь», который славу свою проспал, пока его тело змея не съела. «Тризор» — о собачьем геройстве, а не человечьем. Целый цикл сказок «Медведей на воеводстве» о неверных методах управления, но сказка «Дикий помещик» получилась особенной, в которой описана как раз та духовная инфантильность, которая похуже всяких страшных воеводств. В тех сказках на персонажей в разной степени действуют посторонние факторы, а в этой – внутренняя разрушающая сила, от которой даже убежать тяжело.
И взял-то писатель не совсем уж пропащего человека: и друзья у него есть, и волнуются они о нем. Когда в конце сказки одичавшему помещику возвращают человеческий облик, то в это почему-то смутно верится. Да и Щедрин на то же открыто намекает.
ЭЗОПОВ ЯЗЫК КАК ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ПРИЕМ (На примере произведений М. Е. Салтыкова-Щедрина)
Эзопов язык как прием художественного выражения мысли пользовался популярностью во все времена. Его родоначальником, как несложно догадаться по названию, был странствующий древнегреческий баснописец Эзоп. Он впервые в истории мировой литературы применил иносказание и недомолвки для сокрытия прямого смысла своих басен.
В частности, Эзоп изображал людей в облике животных. Его произведения обличали человеческие пороки, но поскольку автор использовал язык иносказания, то у развенчанных им не было прямого повода для негодования и недовольства по отношению к бесправному рабу, каким был Эзоп. Таким образом, эзопов язык служил защитой от нападок многочисленных недоброжелателей. В России эзопов язык широко использовался сатириками. Объяснение этому можно найтив знаменитом словаре Владимира Даля. Он писал: «Цензурные строгости вызвали небывалый расцвет эзоповского языка. Русские писатели, вследствие притеснений цензуры, вынуждены были писать эзоповским языком» (Даль В.
Толковый словарь живого великорусского языка. В 4-х томах. М. , 1994. Т. 4, с.
1527). Наиболее видные из них — И. А. Крылов, прославившийся своими баснями, и, конечно же, любимый многими М. Е. Салтыков-Щедрин с его злой и беспощадной сатирой, призванной «отправлять в царство теней все отживающее». Сказки М. Е. Салтыкова-Щедрина в истории русской литературы ознаменовали начало нового и чрезвычайно важного этапа, определившего всю дальнейшую судьбу сатирического направления в данном жанре. Писатель выявил и использовал главные художественные, языковые, интонационные, изобразительные приемы, составляющие суть обличительной сказки. В сатирах, написанных разными авторами в последующие десятилетий вплоть до «Русских сказок» М. Горького, ощущается его влияние. Первые три сказки М. Е. Салтыков-Щедрин напечатал еще в 1869 году, среди них была и одна из известнейших — «Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил». К данному жанру писатель обратился, будучи опытным, определившимся литератором: уже были написаны «Губернские очерки». Определенная закономерность появления сказок в творчестве писателя четко прослеживается по тому, как складывались и вызревали у автора такие присущие сказочному жанру художественные приемы, как фантастика, преувеличение, аллегория, эзопов язык и так далее. При этом сказки были для М. Е. Салтыкова-Щедрина опытом качественно нового художественного языка, опытом, блестяще примененным позднее при написании «Истории одного города» в 1869—1870 годах. Таким образом, эти произведения созданы с использованием одних и тех же художественных приемов, таких, например, как гипербола, гротеск и эзопов язык. К последнему можно отнести «говорящие» имена и образы животных, взятых автором из русского фольклора, но наполненных иным смыслом. Сказочная форма у Салтыкова-Щедрина условна и позволяет писателю высказывать далеко не сказочную, горькую правду и открывать глаза читателю на сложные вопросы общественно-политической жизни страны. Например, в сказке «Премудрый пискарь» Салтыков-Щедрин рисует образ до смерти перепуганного обывателя, который «не ест, не пьет, никого не видит, ни с кем хлеба-соли не водит, а все только распостылую свою жизнь бережет». Нравственные проблемы, затронутые в этой сказке, волнуют нас и по сей день. В произведениях М. Е. Салтыкова-Щедрина читатель неминуемо встретится с сопоставлением социальных групп современной писателю России и различных животных, птиц и даже рыб: крестьянство, ищущее правду и помощь у сильных мира сего, изображено как ворон-челобитчик («Ворон-челобитчик»); правительственные верхи самодержавия показаны автором в образе орла-мецената («Орел-меценат»); а воевода-медведь похож на жестоких вояк, отбирающих последнее у подвластного им народа ради громких дел («Медведь на воеводстве»), В «Истории одного города» каждое имя пародирует конкретные пороки и негативные стороны русской действительности. Например, Брудастый, или «Органчик», — олицетворение правительственной тупости и ограниченности; Фердыщенко — наглости и лицемерия правящих кругов, а упрямый идиот Угрюм-Бурчеев, предпринявший безумную попытку борьбы со стихией, с природой (вспомните его желание повернуть реку вспять), которая олицетворяет саму бесконечную и непрерывную историю человека, воплощает изрядно подгнившее к середине девятнадцатого века самодержавие, предпринимающее жалкие попытки к выживанию. На мой взгляд, М. Е. Салтыков-Щедрин использует эзопов язык в тех же целях, что и сам Эзоп, то есть чтобы, во-первых, обезопасить себя, а во-вторых, чтобы оградить свои произведенья от изъятия вездесущей цензурой, которая, несмотря на удивительное мастерство сатирика в применении иносказательной речи, постоянно преследовала его: «. и вырезывали, и урезывали. и целиком запрещали». Итак, эзопов язык как художественный прием — ценнейшее изобретение в области литературы, позволяющее литераторам, во-первых, не менять своих принципов, а во-вторых, не давать явного повода для гнева сильным мира сего.
Раскрытие эзоповой манеры
«Раскройте суть понятия эзопов язык» — примерный вопрос, который может быть задан ученикам или студентам. Эзоповскую манеру повествования можно отличить в виде таких литературных приемов:
Салтыков-Щедрин намеренно доводит фантастику до абсурда, что используется преувеличением и иносказательным сочинением.
Например, один из генералов в свое время работал учителем по каллиграфии для солдатских детей. Зачем он это делает, ведь это не соответствует должности и необходимости, как, например, у дипломатов. Или в сказке про Топтыгина маскирует губернатора под медведя, чтобы назвать его скотиной или сукиным сыном.
Синонимы
В сознании русских людей иносказательность – не есть добро. Это, прямо скажем, необходимость. В обыденной речи туманные намёки всегда воспринимались народом как пустая болтовня и отход от сути дела. Поэтому в нашем языке у выражения «эзопов язык» имеются слегка осуждающие синонимы:
У иностранцев фразеологизм ассоциируется с другими идиомами:
Умение пользоваться иносказаниями – это, конечно, хорошо. Правда, не всегда можно быть уверенным, что их точный смысл дойдёт до адресата. Так что, если вы хотите, чтобы вас поняли и услышали, говорите не эзоповым, а своим собственным языком.
Как сказки перепрыгивают через столетия
Концентрированная правда, концентрированная мысль способна через поколение-другое возвращаться в общественную жизнь нового уровня. Мощные произведения Салтыкова-Щедрина «Господа Головлевы», в котором он проявил себя гениальным художником, через 10-15 лет изжило себя. Жизнь поменялась, и понять, о чем писал, и что волновало писателя без специальной подготовки современному читателю тяжело. Но анализ «Дикий помещик» (небольшого произведения) дается почти всем без исключения. Время ушло и увело за собой те обстоятельства, которые были поводом для создания сказки, но она удивительным образом полнится смыслом и для ныне живущих россиян. А так происходит потому, что Щедрин выхватил одну нашу нехорошую черту и предъявляет ее нам, чтобы мы изживали ее. Это – духовная лень, которая есть родная мать одичанию.
Источник
Биография в античной традиции
Был ли Эзоп историческим лицом — сказать невозможно. Впервые его упоминает Геродот, который сообщает (II, 134), что Эзоп был рабом некого Иадмона с острова Самос, потом был отпущен на волю, жил во времена египетского царя Амасиса (570—526 годы до н. э.,) и был убит дельфийцами; за его гибель Дельфы заплатили выкуп потомкам Иадмона.
Гераклид Понтийский сто с лишним лет спустя пишет, что Эзоп происходил из Фракии, был современником Ферекида, а первого его хозяина звали Ксанф. Но эти данные извлечены из более раннего рассказа Геродота путём ненадёжных умозаключений (например, Фракия как родина Эзопа навеяна тем, что Геродот упоминает об Эзопе в связи с фракиянкой гетерой Родопис, бывшей также в рабстве у Иадмона). Аристофан («Осы») уже сообщает подробности о смерти Эзопа — бродячий мотив подброшенной чаши, послужившей поводом для его обвинения, и басню об орле и жуке, рассказанную им перед смертью. Спустя век это утверждение героев Аристофана повторяется уже как исторический факт. Комик Платон (конец V века) уже упоминает и о посмертных перевоплощениях души Эзопа. Комик Алексид (конец IV века), написавший комедию «Эзоп», сталкивает своего героя с Солоном, то есть уже вплетает легенду об Эзопе в цикл легенд о семи мудрецах и царе Крёзе. Его современник Лисипп также знал эту версию, изображая Эзопа во главе семи мудрецов. Рабство у Ксанфа, связь с семью мудрецами, смерть от коварства дельфийских жрецов, — все эти мотивы стали звеньями последующей эзоповской легенды, ядро которой сложилось уже к концу IV века до н. э.
Важнейшим памятником этой традиции стал анонимный позднеантичный роман (на греческом языке), известный как «Жизнеописание Эзопа». Роман сохранился в нескольких редакциях: древнейшие его фрагменты на папирусе датируются II веком н. э.; в Европе с XI века получила хождение византийская редакция «Жизнеописания».
В «Жизнеописании» важную роль играет уродство Эзопа (не упоминавшееся у ранних авторов), родиной его вместо Фракии становится Фригия (стереотипное место, ассоциирующееся с рабами), Эзоп выступает как мудрец и шутник, дурачащий царей и своего хозяина — глупого философа. В этом сюжете, как ни удивительно, почти никакой роли не играют собственно басни Эзопа; анекдоты и шутки, рассказываемые Эзопом в «Жизнеописании», не входят в дошедший до нас от античности свод «эзоповых басен» и жанрово довольно далеки от него. Образ уродливого, мудрого и хитрого «фригийского раба» в готовом виде достаётся новоевропейской традиции.
Древность не сомневалась в историчности Эзопа. Лютер в XVI веке впервые поставил его под сомнение. Филология XVIII века обосновала это сомнение (Ричард Бентли), филология XIX века довела его до предела: Отто Крузиус и за ним Резерфорд утверждали мифичность Эзопа с решительностью, характерной для гиперкритицизма их эпохи.
В XX веке отдельные авторы допускали возможность существования исторического прототипа Эзопа.
Другие фразеологизмы
Ни свет ни заря
Очень рано, ещё в темноте, до наступления утра.
Работать спустя рукава
Легкомысленное, халатное и безответственное отношение к своему делу.
Ёшкин кот
Ярко и эмоционально выражает высшую степень неожиданности и досады.
Пиррова победа
Победа, купленная слишком дорогой ценой.
Все фразеологизмы
Книга от авторов этой статьи!
Сборник: «100 популярных фразеологизмов русского языка»
Подробнее о книге
Определение
Эзоповым языком называют иносказание. Так определяют мысль, которую по каким-то причинам нельзя выразить прямо. Чаще всего, запрет связан с соображениями цензуры.
В бытовом обиходе к эзопову языку порой прибегают взрослые, когда им нужно произнести ту или иную информацию в присутствии детей.
Ещё с помощью намёков могут общаться две подружки, которых вынужден слушать прибившийся к их компании муж или молодой человек одной из них. Они воркуют «о своём, о женском», но не всякое слово удобно произнести при мужчине. Вот и приходится шифроваться.
Получается, что эзопов язык – это тайный разговор двух сторон, минующий третью, непосвящённую, сторону.
Иначе иносказательные выражения в языке называют эвфемизмами. Они часто используются по соображениям этики и эстетики. Пример смешного, нелепого эвфемизма приводит Н. В. Гоголь в поэме «Мёртвые души», когда одна из дам говорит о плохо пахнущем платке, что он «дурно ведёт себя». Эвфемизмы окружают нас повсюду, без них жить было бы не так приятно. Например, если бы ученики не пользовались на уроке эвфемизмом «можно выйти», а уточняли бы, куда именно они выходят, класс долго смаковал бы подробности происходящего.
Эвфемизмы окружают нас повсюду, без них жить было бы не так приятно. Например, если бы ученики не пользовались на уроке эвфемизмом «можно выйти», а уточняли бы, куда именно они выходят, класс долго смаковал бы подробности происходящего.
Происхождение
Что касается родословной эзопова языка, то он обязан своим появлением древнегреческому баснописцу Эзопу. Эзоп был рабом и не имел права оскорблять господ прямым указанием на их недостатки.
Он был вынужден переносить людские пороки на животных. Осёл «брал на себя» упрямство и глупость, лев – тщеславие, лисица – хитрость и расчётливость, свинья – грубость. Читатель же понимал, что речь идёт не о животных.
Эзоповым языком стали пользоваться и литераторы нового времени: к примеру, русский сатирик М. Е. Салтыков-Щедрин, населивший свои сказки столь карикатурными образами, что они до сих пор пугают не только детей, но и взрослых.
Суровая цензура царской, а потом и советской России вынуждала прятаться не только баснописцев и сатириков. Многие писатели уходили от наглухо забаррикадированных «взрослых» тем в детскую литературу.
Можете ли вы представить, что сказка К. Чуковского «Тараканище» воспринималась, как личный выпад «дедушки Корнея» против Сталина? Вот как «тонко» научились цензоры читать эзопов язык!
Изначально же предполагалось, что иносказание понятно только автору и читателю, а цензор, даже если он догадлив, не имеет уличить писателя в оскорблении вышестоящих лиц.
Автор ведь ругает воеводу Медведя, а не присяжного заседателя или батюшку-царя! Выходит, что баснописец Эзоп подарил человечеству неплохой способ «истину царям с улыбкой говорить».
🗹
