20 Августа 1855 – 30 Ноября 1909 гг. (54 года)
4.5
Средняя оценка: 4.5
Всего получено оценок: 75.
Иннокентий Анненский (1855-1909 гг.) – один из самых образованных людей своего времени, прекрасный поэт и драматург, известный критик, талантливый переводчик и знаток истории русского языка и литературы. Биография Анненского связана с писательством еще с раннего возраста, а его творчество стало предтечей символизма.
Материал подготовлен совместно с учителем высшей категории Кучминой Надеждой Владимировной.
Опыт работы учителем русского языка и литературы — 27 лет.
Образование
Сначала Анненский обучался в частной школе (из-за слабого здоровья), потом во 2-ой петербургской гимназии, потом снова в частной школе. Поступить в университет ему помог его старший брат Николай Анненский, выдающийся энциклопедист, экономист, народник.
В 1875 году он поступил на историко-филологический факультет Петербургского университета, а в 1879 году с отличием его закончил и занялся преподаванием. Анненский трудился как в государственных, так и в частных школах. Обычно он либо преподавал русскую словесность, либо историю, либо древние языки. Уже тогда всем было понятно, что этот человек – большой поклонник классицизма в чистом виде.
Детские годы
Иннокентий появился на свет 1 сентября 1855 года на западе Сибири в городе Омске. Сюда шестью годами раньше семья Анненских переехала из Петербурга ввиду назначения на новую должность главы семейства.
В 1856 году мальчика крестили в Омской Крепостно-Соборо-Воскресенской церкви. Обряд проводил протоиерей Стефан Знаменский, который в тот же самый год крестил в этой церкви Михаила Врубеля, ставшего впоследствии великим русским художником.
Папа Иннокентия, Анненский Фёдор Николаевич, состоял на службе у государства высокопоставленным чиновником. Отец сначала работал в Главном управлении Западной Сибири советником Омского отделения попечительного общества о тюрьмах. Позже он занял пост начальника этого отделения.
Мать, Анненская Наталья Петровна (девичья фамилия Карамолина), занималась воспитанием шестерых детей. У будущего поэта были ещё четыре старшие сестры Наташа (1840), Александра (1842), Мария (1850), Любовь (1852) и брат Николай (1843), ставший впоследствии известным российским общественным деятелем, журналистом, переводчиком, публицистом, экономистом.
Бабушка по материнской линии была женой одного из сыновей Абрама Петровича Ганнибала (прадеда Пушкина А. С.)
В Омске семейство Анненских занимало большой одноэтажный деревянный дом со всеми полагающимися служебными помещениями, садом и наделом земли. В те времена это считалось нормой для многодетной семьи и положения статского советника, в котором служил отец (этот чин приравнивался к генеральскому званию). Когда в конце 1850-х годов отца по службе перевели в город Томск, Анненские продали свой дом за семь с половиной тысяч рублей серебром. Мать полагала, что в этом просторном и удобном помещении можно разместить городскую больницу.
Ранние детские годы Иннокентия прошли в Сибири под присмотром няни и гувернантки-француженки, которая занималась воспитанием его старших сестёр.
В 1860 году отца семейства снова повысили в должности, назначив в Министрество внутренних дел чиновником по особым поручениям. В связи с этим назначением Анненские из Томска перебрались в Петербург. В этом же году пятилетний Иннокентий перенёс длительное и тяжёлое сердечное заболевание, которое на всю дальнейшую жизнь оставило неизгладимый след на состоянии здоровья. С тех пор мальчик отчётливо помнил, что по сравнению со сверстниками он рос болезненным и слабым, оставаясь далеко позади них в физическом развитии.
Творческая деятельность
После увольнения из гимназии Анненский работал окружным инспектором, но при этом успевал делать переводы с древнегреческого и французского языков (перевел Еврипида, Бодлера, Верлена, Рембо), выпустил несколько сборников стихов, писал критические статьи. Творчество Анненского было высоко оценено его современниками, он считался едва ли не лучшим переводчиком в Санкт-Петербурге и знатоком русской словесности. Он был признанным авторитетом в вопросах классицизма и классического образования.
Литература
Иннокентий Федорович начал заниматься писательством еще с раннего возраста. Но тогда поэт не знал, что такое символизм, поэтому относил себя к мистикам. К слову, символизм – это крупнейшее течение в литературе и искусстве, охарактеризовавшееся таинственностью, загадочностью, использованием намеков и метафоричных выражений. Но, по мнению критиков, творчество гения литературы не укладывается в рамки «символизма», а представляет собой «предсимволизм».
Писатель Иннокентий Анненский
Помимо этого Иннокентий Федорович старался следовать «религиозному жанру» испанского живописца «золотого века» Бартоломе Эстебана Мурильо. Правда, литератор пытался передать выражение девственной чистоты, кротости и молитвенного умиления с помощью слов, а не кисти и красок.
Примечательно, что Иннокентий Федорович не стремился показывать свои ранние творческие потуги именитым литераторам и владельцам журналов. Дело в том, что Николай Федорович посоветовал младшему брату начать печататься в зрелом возрасте, утвердившись на жизненном пути и поняв свое призвание.
Поэтому книга «Тихие песни» была опубликована в только 1904-м году, когда Иннокентий Анненский слыл блестящим преподавателем и уважаемым человеком. Также символист начал заниматься драматургией, из-под его пера вышли пьесы: «Меланиппа-философ» (1901), «Царь Иксион» (1902), «Лаодамия» (1906) и «Фамира-кифарэд» (1913-посмертно) в которых поэт старался подражать излюбленным древнегреческим литераторам Еврипиду, Софоклу и Эсхилу, гениям античной мифологии.
В своих рукописях Анненский придерживался импрессионизма: он описывал вещи не такими, какими он знал, ибо все явления и предметы были присущи видению поэта в данный момент. Главные мотивы в произведениях Иннокентия Федоровича – это тоска, меланхолия, грусть и одиночество, поэтому так часто он описывает холод, сумерки и закаты без излишней претенциозности и экзальтированности. Эта тенденция прослеживается в стихотворениях «Снег», «Смычок и струны», «Две любви», «Мучительный сонет» и других примечательных произведениях.
Поэт Иннокентий Анненский
Помимо прочего Иннокентий Федорович пополнил творческую биографию переводом рукописей своих иностранных коллег. Благодаря ему русскоязычные читатели познакомились со знаменитыми трагедиями Еврипида, а также со стихотворениями Горация, Иоганна Гете, Ганса Мюллера, Христиана Гейне и других литературных гениев.
Анненский сделал огромный вклад в мир хитросплетенных строк. Например, его стихотворение «Колокольчики» можно соотнести с первыми произведением в футуристическом стиле. Второй поэтический сборник Иннокентия Федоровича «Кипарисовый ларец» принес поэту признание и славу, правда, посмертно. Туда вошли стихотворения «Среди миров», «Ореанда», «Серебряный полдень», «Ледяная тюрьма», «Октябрьский миф» и другие произведения.
Интересные факты
- Анненский был большим поклонником древнегреческих драматургов. В период своего руководства гимназией в Царском Селе он сделал все, чтобы ученики прекрасно владели древнегреческим языком.
- Интересно, что близкие друзья Анненского долгое время ничего не знали о его пьесах, выдержанных в духе Еврипида, и о его стихах. Анненский скрывал свой поэтический и драматургический талант. По воспоминаниям современников, он был довольно скромным человеком. Между тем Анненского считали гением многие признанные классики русской литературы. Его очень любила Анна Ахматова, им восхищался Пастернак.
- Стихотворение Анненского «Колокольчики» считается первым футуристическим русским стихотворением. Стихотворение Анненского «Среди миров» (считается одним из лучших стихотворений в отечественной литературе) было положено на музыку, написанную А. Вертинским.
- Кроме древних языков и французского, Анненский знал еще немецкий и английский. Он много переводил Гете, Мюллера, Гейне. С древнеримского (латыни) им были переведены труды Горация.
Биография
«За 45 минут тему «Серебряный век» рассказать практически невозможно, поскольку нужно лет пять для того, чтобы студенту-филологу начать очень приблизительно в нем разбираться» – говорил публицист и литературовед Дмитрий Быков.
С этим утверждением нельзя не согласиться, потому что на рубеже конца XIX – начала XX века появилось столько неоспоримых талантов и литературных течений, что рассказать о всех действительно сложно. Это и представитель акмеизма Николай Гумилев, и приверженец кубофутуризма Владимир Маяковский, а также нельзя не отметить Игоря Северянина, Анну Ахматову, Александра Блока, Корнея Чуковского и других известных личностей. Но из этого списка следует выделить символиста Иннокентия Анненского, который стоял у истоков формирования направлений в русской поэзии.
Анненский – драматург
Поэт–символист писал не только стихотворения, но и занимался драматургией. В своих пьесах он старался подражать литераторам Древнего Египта, которых хорошо изучил и полюбил. Особый трепет у него вызывали произведения Софокла, Еврипида и Эсхила.
Первая пьеса была написана Иннокентием Федоровичем в 1901 году. На следующий год за произведением «Меланиппа–философ» последовала пьеса «Царь Иксион». В 1906 году поэт-символист написал пьесу «Лаодамия», а вот произведение «Фамира–кафарэд» было опубликовано уже после смерти поэта, в 1913 году.
Во всех своих работах Иннокентий Анненский, творчество которого многообразно и интересно, старался придерживаться импрессионизма. Все, что он видел вокруг, поэт старался описывать реальным, таким, каким он все видел и запоминал.
Цитаты
«… Я люблю, когда в доме есть дети И когда по ночам они плачут.»
«Любовь — это не покой, она должна иметь нравственный результат, прежде всего для любящих.»
«Но… бывают такие минуты, Когда страшно и пусто в груди… Я тяжел — и немой и согнутый… Я хочу быть один… уходи!»
«О, дайте вечность мне,— и вечность я отдам За равнодушие к обидам и годам.»
«Есть любовь, похожая на дым: Если тесно ей — она дурманит, Дай ей волю — и её не станет… Быть как дым — но вечно молодым.»
Новое в блогах
русский поэт, драматург, переводчик, критик, исследователь литературы и языка, педагог и административный деятель образования, дсс, преподаватель и директор Императорской Николаевской Царскосельской гимназии1
Семейный фотоальбом Анненских
16 октября 1896 года на должность директора Императорской Николаевской Царскосельской гимназии, был назначен Иннокентий Федорович Анненский, сменивший на этом посту Георгиевского Льва Александровича.
Во многом, только благодаря десятилетнему директорству этого выдающегося поэта, филолога, эллиниста и педагога Николаевская гимназия заняла особое место в истории учебных заведений России. И если о царскосельском лицее принято говорить, как о пушкинском лицее, то с тем же правом царскосельскую гимназию можно назвать гимназией Анненского.
Родился Иннокентий Федорович Анненский в Западной Сибири, в городе Омске, 20 августа (ст.ст.) 1855 года в семье «командированного» в Сибирь государственного чиновника Фёдора Николаевича Анненского. 4 сентября мальчика крестили в военном храме Омска — Омско-Крепостной Соборо-Воскресенской церкви, как тогда назывался Омский Военный собор. Восприемниками мальчика стали дсс того же управления, что и его отец, Александр Стефанович Воинов и жена Дежурного офицера штаба, майора Кольчева Мария Васильевна.37
Собор в котором крестили маленького Иннокентия Анненского. Омск, открытка, конец XIX — начало XX века38
Его отец был начальником отделения Главного управления Западной Сибири. Когда Иннокентию было около пяти лет, отец получил место чиновника по особым поручениям в Министерстве внутренних дел, и семья из Сибири вернулась в Петербург, который ранее покинула в 1849 году.
Федор Николаевич и Наталия Петровна Анненские, родители поэта. Наталия Петровна, урожденная Карамолина (или Кармалина), предположительно происходила из рода Ганнибалов. Фотоархив ГЛМ
Иннокентий в пять лет тяжело заболел, и болезнь дала осложнение на сердце; сердечником он был всю жизнь, от паралича сердца потом и умер.
Болезненный мальчик сменил несколько учебных заведений, И.Анненский учился в частной школе, затем — во 2-й С.-Петербургской прогимназии (1865—1868). После чего последовал перерыв на несколько месяцев на лечение, после которого отец 8 октября 1868 года перевёл тринадцатилетнего Иннокентия в I С.-Петербургскую гимназию.27 В сопроводительной записке к документам Иннокентия инспектор пишет директору гимназии, что мальчик был переведён в III класс с наградной книгой и похвальным листом.28
Автограф Фёдора Николаевича Анненского. Публикуется впервые27
Впрочем, и здесь он тоже задержался ненадолго — отец забрал его из гимназии через три месяца, 7 января 1869 года. При отличном поведении успехи были мальчика удовлетворительными.29 Затем Иннокентий два с половиной года обучался в частной гимназии В.И. Беренса. Закончил свое среднее образование Иннокентий Анненский в 1875 году, сдав экзамены на «испытание зрелости» и получив аттестат об окончании гимназического курса в Гимназии Человеколюбивого общества, показав следующие познания: Закон Божий и французский язык — отлично, русский язык и словесность, математика — хорошо, остальные предметы — удовлетворительно, 36
Наконец, уже юношей, поселился у старшего брата, который взялся его готовить в университет. Отец братьев в это время почти разорился, ввязавшись в какую-то финансовую авантюру, за разорением последовал апоплексический удар, по-нынешнему — инсульт. Иннокентию пришлось оставить гимназию и готовиться к сдаче экзаменов самостоятельно, а брату и его жене – фактически заменить юноше отца и мать.
Николай Фёдорович Анненский, старший брат поэта
Старший брат, Николай Фёдорович (1843-1912) — экономист-статистик в министерстве путей сообщения, публицист, учёный, глава «Русского богатства» — был опорой и ангелом-хранителем этой семьи. Он и его жена, Александра Никитична, педагог и детская писательница, исповедовали идеалы народничества. По признанию Иннокентия Фёдоровича, брату и его жене он был «всецело обязан интеллигентным бытием».
Н.Ф. Анненский со своей семьёй
Впрочем, он сам был чрезвычайно книжный мальчик, с детства влюбленный в литературу. В «Моем жизнеописании» Анненский признавался:
«… я рос слабым, болезненным ребенком и, в отношении физического развития, оставался далеко позади своих сверстников. Довольно рано начал я учиться и, сколько помнится, никогда не тяготился учением. Выучившись читать под руководством моей старшей сестры, я с удовольствием принялся за чтение книг, доступных моему возрасту и развитию. Обстановка, среди которой я рос, оказывала большое влияние на развитие во мне ранней охоты к чтению: я рос почти без товарищей, среди людей, которые были старше меня…»
24 июля 1875 года он подает прошение Ректору Санкт-Петербургского университета о зачислении его на историко-филологический факультет. На тот момент он жил с братом, в доме Мятлева на углу Почтамской улицы и Исаакиевской площади, № 2/9, кв.12.35
В 1876 году Анненский первый раз отметился в Городском по воинской повинности присуствие и получил отсрочку от службы до 1882 года.40 Это значит, что, несмотря на свое слабое здоровье и больное сердце, он не получил сразу освобождение от воинской повинности.
Новоиспеченный студент погрузился в то, что любил более всего — в изучение языков. По сведениям сына Анненского В.Кривича его отец знал или когда-либо изучал 13 языков: русский, латинский, греческий, французский, немецкий, английский, итальянский, польский, санскрит, древнееврейский, сербский, болгарский и один из африканских языков — дина. Кроме того, Анненский хорошо знал западноевропейскую поэзию и, пожалуй, в своих стихах ориентировался не на русских предшественников, а на французских символистов – Верлена, Бодлера, Рембо, которых много переводил. Анненский начал писать стихи ещё в детстве, но сёстры обнаружили его патетическую поэму «Магали». Мария Фёдоровна уверяла, что в ней был такой стих: «Бог шлёт с небес ей сладостную фигу». Можно представить, сколько шуток это породило! Иннокентий стал прятать свои поэтические опыты. В молодости, студентом, он продолжал писать, но никогда не печатал, относился к ним резко критически.
В студенческие годы Иннокентия Анненские жили на Головинской улице, д.13, а затем — во 2 участке Коломенской части Петербурга на Офицерской улице, д.57, кв.23.31 На летние каникулы он уезжал в имение матери в Бельском уезде Смоленской губернии.32
Отчаянно нуждаясь в средствах на образование, Анненский обращается к Ректору с просьбой о назначении ему «необязательной стипендии». На прошении выставлены отметки студента: из шести предметов только одна четверка, остальные — отлично.33 К прошению прилагалось Свидетельство о бедности Анненских, выданное Канцелярией петербургского градоначальника. В ней говорилсь: «Студент Императорского С.Петербургского университета Иннокентий Фёдорович Анненский обратился ко мне с просьбой о выдаче ему свидетельства о бедности для представления ВП на предмет назначения ему бедности. Вследствии сего, имею честь уведомить Вас, МГ, что по собранным сведениям, Анненский, сын ДСС, уроженец Тобольской губернии, 22 лет, вероисповедания православного, проживает при родителях, отец его в оставке, разбит параличем, получает в год пенсию в 1000 руб. и на эти средства содержит семейство, состоящее из жены и шести детей, из которых на казенный счет никто не воспитывается, проситель, а равно родители его недвижимой собственности в С.-Петербурге не имеют и действительно находятся в бедности».34
Решением Совета Университета на 3 курсе ему назначается Императорская стипендия (1 сентября 1878 года).
Перед каждым поэтом рано или поздно встает вопрос, как зарабатывать на жизнь; Анненский зарабатывал преподаванием, хотя куда с большим удовольствием, наверное, уединился бы со своими стихами и переводами. Преподавал он преимущественно древние языки – он вообще был «классик», но и античную литературу, и русский, и даже теорию словесности; много размышлял о том, как правильно преподавать детям язык и литературу.
В 1879 году он получил свидетельство о прослушании полного курса наук С.-Петербургского университета. Еще год ушел на защиту кандидатской работы и в 13 ноября 1880 года ему вручен Диплом кандидата филологии.30
Кандидатский диплом И.Ф. Анненского, публикуется впервые30
После этого молодой филолог долгое время служил преподавателем древних языков и русской словесности в различных учебных заведениях Санкт-Петербурга. Первым местом его службы стала частная Гимназия Ф.Ф. Бычкова (позднее — Гимназия и Реальное училище Я.Гуревича). В частную Гимназию Бычкова Иннокентий Фёдорович подал прошение о поступлении преподавателем древних языков еще будучи кандидатом университета, 23 августа 1879 года.39 В деле Анненского в Гимназии Бычкова отложился любопытнейший документ, подписанный Иннокентием Фёдоровичем при вступлении в должность «Клятвенное обещание» о честной и беспорочной службе Самодержцу Всероссийскому. Подписал клятву Анненский 4 декабря 1879 года.41 Текст клятвы стандартный, его давали многие преподаватели того времени при поступлении на службу.
И.Ф. Анненский, 1870-е. Паспарту фотографии Перла Г.М. (H.Perl), СПб, архив МНГ10
За 17 лет педагогической деятельности (до вступления в должность директора Николаевской гимназии) он прошел путь от преподавателя латинского и греческого языков петербургской гимназии Гуревича до директора 8-й петербургской гимназии.
Профессор Б.Е. Райков, бывший ученик 8-й Санкт-Петербургской гимназии, писал в своих воспоминаниях об Иннокентии Анненском:
«…о его поэтических опытах в ту пору решительно ничего не было известно. Его знали лишь как автора статей и заметок на филологические темы, а свои стихи он хранил про себя и ничего не печатал, хотя ему было в ту пору уже лет под сорок. Мы, гимназисты, видели в нем только высокую худую фигуру в вицмундире, которая иногда грозила нам длинным белым пальцем, а в общем, очень далеко держалась от нас и наших дел. Анненский был рьяный защитник древних языков и высоко держал знамя классицизма в своей гимназии. При нем наш рекреационный зал был весь расписан древнегреческими фресками, и гимназисты разыгрывали на праздниках пьесы Софокла и Еврипида на греческом языке, притом в античных костюмах, строго выдержанных в стиле эпохи.»
С 1891 по 1893 год И.Ф. Анненский был назначен директором (его первое директорское назначение) Коллегией Павла Галагана — закрытым средне-учебным заведением в Киеве. Не можем не отметить тот факт, что в это время в Коллегии учился в будущем очень известный в Царском Селе человек — ученый-генетик Григорий Андреевич Левитский.
Когда министр просвещения И. Д. Делянов предложил ему новое назначение на пост директора Николаевской Царскосельской гимназии, Анненскому не хотелось расставаться с 8-й гимназией, но он не мог отказаться от предложения министра, который откровенно сказал ему, «что отказ от назначения сюда поставил бы его в крайне затруднительное положение. Что у него нет другого лица, которое он мог бы спокойно отправить в Царскосельскую гимназию», намекая на близость гимназии ко Двору и умение, при необходимости, соблюсти этикет при общении с лицами императорской фамилии.
Иннокентий Федорович принял предложение и 16 октября 1896 года официально вступил в должность директора. Вместе с семьей он переехал в Царское Село, где получил служебную квартиру при гимназии.
Первые годы службы Анненского в Николаевской гимназии были весьма благополучны. 1 января 1902 года он был пожалован Орденом Св. Владимира 4-й ст.42
Помимо прямых обязанностей директора и преподавателя греческого языка (до 1903 г.) Николаевской гимназии И. Ф. Анненский был еще и классным наставником, к которому, как и в современной школе, ученики обращались со своими проблемами и заботами.
Уже через год, в 1902/1903 году он вновь берет на себя наставничество восьмым выпускным классом. При этом он, естественно стремился снять с себя преподавание греческого языка, снижая нагрузку. К концу его директорствования в Николаевской гимназии у него оставалось лишь 6 уроков русского языка в неделю в старших классах.
Иннокентий Федорович также участвовал в работе Ученого комитета народного просвещения и комиссий при отделении русского языка и словесности академии наук, писал статьи на педагогические темы.
Анненский И.Ф.среди выпускников Николаевской гимназии 1899 года, за ним стоит сын — В. И. Анненский (Кривич). Фото из фондов ГЛМ
В это же время продолжалась его творческая работа: он переводит трагедии Еврипида, создает оригинальные трагедии на античные темы, издает в 1904 году под псевдонимом «Ник. Т-о» (Никто) единственную прижизненную книгу стихов «Тихие песни». Первая книжка вышла, когда автору было 48 лет; это едва ли не самый пожилой дебютант во всей русской литературе.
Иннокентий Федорович исполнение обязанностей директора гимназии, особенно в последние годы службы, считал «постылым и тягостным делом, которым я себя закрепостил», мечтал целиком посвятить себя творчеству. Но материальная необходимость вынуждала его оставаться на директорском посту.
В начале июня 1904 года, после выпускного (3 июня) Анненский подает в округ список служащих гимназии, которые могут получить по выслуге лиц очередную награду. Под номером 1 в списке значится сам Анненский.42
В конце июня приходит циркуляр из МНП об оставлении директора И.Ф. Анненского на следующие 5 лет в связи с выслугой им «25 лет по учебной части».43 Травчетов снимает копию с пришедшего распоряжения и 10 августа отправляет его обратно в округ.
После этого Анненский впервые подает прошение о назначении ему пенсии. Это заявление И.Ф. Анненский написал 25 августа 1904 г., когда он с семьёй выехал летом лечиться в Саки, грязелечебный курорт в Крыму, но вместо поправки здоровья ещё больше заболел тяжёлой формой дизентерии. «В условиях Сакской жизни оставаться было невозможно, и отца в почти безнадежном состоянии перевезли в Ялту, где и взяли квартиру в доме доктора (и писателя) С. Я. Елп<?атьевского> на Дарсановской горе»., — напишет позже в воспоминаниях его сын Валентин. Но решение об оставлении его на службе еще на 5 лет было принято еще в июле. На 1904-1905 год ему назначено классное наставничество 7 классом — это был класс, в котором учился Николай Гумилёв.44 Его жалование на 1904-1905 уч. год составило: директорский оклад 1200 р., столовые 800 руб. и 720 ур. за 6 уроков греческого в 7 классе, плюс казенная квартира.45
18 марта 1905 года Иннокентий Фёдорович был вынужден обратиться с Попечителю Учебного округа с прошением о компенсации расходов на лечение в Крыму, в размере 300 р.25
Анненский с супругой в Ялте, после болезни. 1904. Архив А.А. Севастьянова
Тональность резолюций министерских чиновников не оставляет сомнений в том, что не любить административную работу у поэта было более, чем достаточно причин. Такая раздвоенность внутренней жизни приводила к тому, что «в стенах Царскосельской Гимназии находилась только его официяльная, облеченная в форменный сюртук, оболочка», а главная часть жизни проходила за стеной, отделявшей классы гимназии от его кабинета. Здесь, на рабочем столе директора, стоял ларец из кипарисового дерева, в котором хранились стихотворения поэта, считающиеся теперь одной из вершин поэзии XX века, но непонятые и не признанные современниками»; то, чем он по настоящему жил.
Его внешность в этот период описал в своих рецензиях на его творчество бывший преподаватель гимназии Варнеке Б.В.:
«Очень высокий и стройный, он своим обликом напоминал тех кавалеров, какие попадались на французских иллюстрациях 60 годов. Сходство с ними усиливал покрой его щегольского платья с подчеркнутым уклоном в сторону мод 60 годов. Галстухи, широкие из черного атласа, такие, как у него, я видал только на портретах герцога Морни. На манер французских дворян времен III империи подстригал он и свою бородку, от которой всегда сильно пахло тонкими духами и фиксатуаром. Длинные ноги его с очень высоким подъемом над ступней плохо гнулись, и походка получалась тоже какая-то напряженная и деланная. Среди филологов и педагогов такая фигура была совсем необычна. Славился он среди членов Общества своими стихотворными переводами трагедий Эврипида, печатавшимися в «Журнале Министерства народного просвещения».
Трудности в служебном отношении начались для Анненского в 1905 году, когда волнения учащейся молодежи, вызванные первой русской революцией, не обошли стороной и Николаевскую гимназию.
Императорская Николаевская Царскосельская гимназия в 1905 году
Однако гимназия оказалась на плохом счету у учебного руководства; многих раздражала независимая позиция директора, его нерешительность в установлении строго порядка, попытки отстоять «крамольное юношество». Все эти обстоятельства привели к «добровольной» отставке (1 января 1906 года) И. Ф. Анненского с поста директора гимназии, хотя каких—либо официальных обвинений ему предъявлено не было.
2 января 1906 года, на основании предписания управляющего петербургским учебным округом, И. Ф. Анненский сдал гимназию, назначенному на его место Якову Георгиевичу Мору.
Семья Иннокентия Федоровича
В 1877 году И. Анненский страстно влюбляется в Н. Хмара-Борщевскую и через два года по окончании университета женится на ней.
Образ жены Анненского в мемуарной и биографической литературе несколько мифологизирован и наделен весьма противоречивыми чертами, неоднозначность оценок присуща и свидетельствам о характере их семейных отношений.
Анненская (урожд. Сливицкая, в первом браке Борщевская, еще при жизни мужа ставшая именовать себя сначала Хмара-Борщевской, а впоследствии Хмара-Барщевской
Надежда (Дина) Валентиновна (1841 — 1917) — дочь отставного генерал-майора, небогатая помещица, жена Анненского с 23 сентября 1879 г. Дина Валентиновна овдовела 1 декабря 1867 г., когда ей было 26 лет отроду, а ее сыновьям: Платону — 4 года, Эммануилу — 2 года. Смерть Петра Петровича Борщевского — первого ее мужа, которого она горячо любила, явилась для Дины Валентиновны тяжелым ударом судьбы. Вдовствовать ей пришлось долгих 12 лет, занимаясь воспитанием своих детей.
Сыновьям Дины Валентиновны — Платону и Эммануилу, учившимся с 1874 года в С.-Петербургской 6-й гимназии, предстояло осенью 1877 года перейти в III класс, а они были «троечниками». Слабые их успехи в усвоении предметов гимназического курса были известны их матери и очень ее заботили, а потому она решила нанять для своих сыновей на время летних каникул репетитора. Именно это обстоятельство привело ее к знакомству со студентом II курса Иннокентием Анненким, нуждавшимся тогда в подработке.
Из насыщенного большим числом неточностей мемуарного повествования племянницы Анненского Т. А. Богданович, в значительной степени основанном на семейном «предании» о нем, явствует, что «в 23 года он страстно влюбился в мать двух своих учеников, бывших немногим моложе своего учителя. Хотя невесте было в то время 46 лет, но она была исключительная красавица, и юноша совершенно потерял голову. Сразу же он и женился на ней, взяв на себя заботу о большой семье, привыкшей к обеспеченной, почти богатой жизни, и считал предметом своего честолюбия, чтобы жена и ее дети ни в чем не ощутили разницы с прежней жизнью» .
23 сентября 1879 года (ст.ст.) Иннокентий Фёдорович женился на «милой Динуше». Венчание состоялось в одной из домовых церквей СПб, по адресу: Лиговский проспект, 26. В здании тогда размещался Дом Призрения малолетних бедных имени В. Ф. и И. Ф. Громовых Императорского Человеколюбивого Общества (здания было, увы, снесено в 1998 г. — прим.сост.).
Стремясь обеспечить семью, молодой преподаватель ведет в гимназии до 56 уроков в неделю, что и совсем здоровому человеку не под силу…Материальные проблемы преследуют молодого специалиста — летом 1880 года он умудрился потерять подшивку журнала «Чтенiя въ Императорскомъ Обществ? Исторiи и Древностей Россiйскихъ при Московскомъ Университет?» за 1870 год из институтской библиотеки, за восттановление которой с него взяли 10 рублей — не малая сумма, учитывая его стесненные обстоятельства. (Д.18333. Л.1) Еще 6 рублей ушло на изготовление диплома, который был вручен Иннокентию Фёдоровичу ровно за неделю до рождения их сына Валентина Иннокентьевича Анненского, родившегося 20 ноября (ст.ст.) того же года. Анненские в это время жили в Коломенской части Петербурга, на улице Офицерской (ныне — Декабристов), д.57, кв.23. (Д.18333. Л.4 Внж)
Несмотря на всю разноголосицу мнений о Дине Валентиновне, не вызывает сомнений, что отношения супругов, переживавшие на протяжении тридцатилетней их «безразлучной», по словам сына, жизни различные времена, оставались по-своему теплыми и близкими до последних дней Анненского.
Почти все мемуаристы отмечали, что Иннокентий Анненский представлял собой причудливое сочетание нескольких обликов, противоречащих один — другому. Мало кто из современников мог предполагать, что Его Превосходительство Действительный Статский Советник — директор гимназий и поэт, пишущий модернистские стихи и критические статьи о поэзии русских символистов — одно и то же лицо. А в глазах большинства из тех, кто знал об этом, он выглядел директором—чудаком.
«Анненский казался нам директором-чудаком. В Гостином дворе в книжной лавке Митрофанова уже которую зиму за стеклом в окне, засиженный мухами, стоял экземпляр книги стихов: Ник—то «Тихие песни», и мы знали, что это сборник стихов Анненского. Никто из нас в ту пору этой книги не читал, но если бы даже и читал — самый факт: директор пишет стихи ни в какой мере не соответствовал царскосельским представлениям о директоре и его времяпрепровождении и в наши головы не укладывался» — вспоминал выпускник гимназии 1907 года, искусствовед Николай Пунин.
По-разному оценивали современники облик Анненского — директора и педагога: от восторженных до резко критических.
Преподаватель гимназии Л. Л. Мухин писал, что«он был кумиром своих учеников», отмечая его необыкновенный дар слова и блестящее знание европейской и русской литературы .
Другой преподаватель П. П. Митрофанов говорил, что ученики и преподаватели любили его за то, что«он умел вдохнул» нам любовь к нашему делу и давал нам полный простор в проявлении наших сил и способностей» и чтили как «опытного педагога, гуманного гуманиста».
«Золотой» выпускник гимназии 1900 года поэт и прозаик Сергей Горный отмечал, что когда «официальный мундир чуть—чуть расстегивался», то «отслаивалась твердая, «нарочная» кожура», и ученики «со всем богатством радости в юношеских, бродивших умах, со всей переливавшейся жаждой к искреннему слову слышали, видели, тянулись к тому настоящему, что было спрятано в этом человеке» .
Николай Гумилёв, самый известный ученик Анненского, считавший его Учителем не только по гимназическим занятиям, но и в литературном творчестве, писал о нём: «И. Анненский… могуч мощью не столько Мужской, сколько Человеческой. У него не чувство рождает мысль, как это вообще бывает у поэтов, а сама мысль крепнет настолько, что становится чувством, живым до боли даже».
В юбилейном отчете гимназии 1911 года приводится биографическая статья об И. Ф. Анненском, написанная письмоводителем Л. А. Козминым. Все сказанное о поэзии Анненского уместилось в ней в одно предложение: «Не чужд был И. Ф. и чистой лирики: много занимаясь, в особенности последние годы, вопросами искусства, он выпустил два сборника стихов и ряд переводов западно-европейских поэтов».
Но пожалуй теплее всех об Анненском — педагоге сказано в проспекте царскосельской школы совместного обучения Е. С. Левицкой, в создании и разработке программ которой Анненский принимал большое участие:«Сам поэт, он в сердце человека видел красоту, и понимал высокую радость незаметного для массы педагогического труда» .
Этим высказываниям противоречит отрицательный взгляд на педагогическую деятельность Анненского уже упомянутого нами преподавателя древних языков гимназии Б. В. Варнеке, ценившего Анненского как филолога—переводчика, драматурга и образованнейшего человека, но не воспринимавшего его ни как директора, ни как поэта. «Но еще хуже протекало его директорство в административном отношении».
О неспособности Анненского-директора поддерживать порядок в стенах вверенной ему гимназии писал выпускник гимназии 1913 года поэт Николай Оцуп: «… при Анненском в классах устраивались митинги, гимназисты распивали водку под партами, издевались над учителями, и умнейший русский лирик должен был, чуть-чуть шепелявя и вызывая этим насмешки учеников, просить и убеждать их, без всякого успеха, конечно» .
Но, так ли важно, хорошим или плохим чиновником и хозяйственником был поэт, ученый, критик и педагог Иннокентий Анненский?’ Пушкин и Тютчев были чиновниками министерства иностранных дел, мало кто вспоминает об этом, читая стихи великих поэтов. Главным делом жизни Анненского стало его творческое наследие: стихотворения, переводы, пьесы, критические статьи. Немало сделал Иннокентий Федорович и, как педагог, заслуживший любовь и уважение большинства окружавших его учеников и преподавателей.
Посмертная книга стихов И. Анненского, изданная его сыном Валентином Кривичем
После ухода с поста директора Анненский занял должность инспектора учебного округа. Несмотря на необходимость частых и утомительных поездок, эта должность освобождала его от каждодневного директорского труда и давала ему больше возможностей для творческой работы.
С 1906 года жил Иннокентий Фёдорович Анненский в одном из домов врача А. А. Эбермана. Казённую квартиру при гимназии Анненскому пришлось освободить, но он остался в Царском Селе и почти два года прожил в доме на Московском шоссе.
А затем переехал в Софию, наЗахаржевскую улицу, в дом Панпушко.
Интересную заметку разместила на своих страницах газета «Вечер» в сентябре 1908 года.26 Она писала:
«Задержание литераторов Сегодня на станции Белоостров были подвергнуты задержанию и обыску критик К.Чуковский и издатель «Нового журнала для всех» Н.Бенштейн. На остановке поезда, шедшего из Куокалла в вагон, в котором находились писатель Н.Ф.Анненский, писательница Т.Богданович, владелец «Издательского Бюро» г.Белопольский, гг. Чуковский и Бенштейн, вошли несколько жандармов и попросили последних двоих следовать за собой в жандармское отделение. Там без объяснения причин их подвергли тщательному обыску. У г. Бенштейна все документы оказались в полном порядке. У г. Чуковского не оказалось при себе паспорта. Понадобилось удостоверение его личности кем-нибудь из пассажиров, что и было выполнено Н.Ф.Анненским и г.Белопольским. После этого арестованных с миром отпустили.»
Прошение об освобождении от должности инспектора С.-Петербургского учебного округа Анненский подал 26 октября 1909 г.17 Попечитель Учебного округа в отношении на имя Министр пишет о том, что «действительный статский советник Анненский И.Ф. ходатайствует об отставке его с занимаемой должности с 1 ноября 1909 года… с мундиром означенной должности..»18
Вместе с этим Анненский испрашивает усиленную пенсию.19 Прошение об отставке было удовлетворено 20 ноября 1909 года, но об усиленной пенсии хлопопать далее пришлось уже вдове инспектора, Дине Валентиновне,20 через 10 дней после отставки Иннокентий Фёдорович Анненский умер от сердечного приступа на ступенях Царскосельского вокзала в Петербурге, в конце утомительного дня 30 ноября 1909 года. Газета «Новое время в разделе «Происшествия» опубликовала заметку: «30 ноября, в 7 ч. 35 мин. вечера, к подъезду Царскосельского вокзала на загородном пр. на извозчике подъехал окружной инспектор петербургского учебного округа д.с.с. И.Ф.Анненский; почувствовав себя дурно, Анненский упал и тут же скончался. По заключению врача, смерть последовала от разрыва сердца.»
Татьяна Богданович писала:
«Иннокентий Федорович, проезжавший на извозчике мимо вокзала, вдруг сделал знак извозчику, чтобы он повернул к вокзалу. Сойдя с него, он сделал шаг и сразу же упал со всего роста на ступени лестницы. Проходивший на вокзал врач подошел к нему, выслушал и констатировал моментальную смерть от разрыва сердца. Мне вспомнилось потом, как Иннокентий Федорович говорил шутя: «Я бы не хотел умереть скоропостижно. Это все равно что уйти из ресторана, не расплатившись».21
На следующий день после смерти Анненского было опубликовано сообщение:»Увольняются от службы: согласно прошению окружной инспектор С.-Петербургского учебного округа, действительный статский советник Анненский, с 1-го ноября, с мундиром, означенной должности присвоенным <…>» 22
Некролог И.Ф. Анненского в газете Россия от 3 декабря 1909 года.
Отпевали Анненского 4 декабря 1909 года в гимназической Рождественской церкви Николаевской гимназии, той самой, где он в течение 10 лет присутствовал на службах по должности директора. Обряд совершили гимназический священник А.И. Дмитриев и дьякон В.А. Соколовский.23
На панихидах в доме Анненского и на его похоронах побывало много народа, многим из них — или их детям Иннокентий Федорович помог получить или продолжить образование. Для большинства провожавших Анненского в последний путь он был видным деятелем народного просвещения и гуманным директором, для посвященного меньшинства значительным филологом—классиком и переводчиком трагедий Еврипида.
Могила И.Ф. Аненского и членов его семьи на Казанском кладбище
И лишь присутствовавшие на похоронах члены редакции журнала «Аполлон» (М.Кузмин, М.Волошин, А.Толстой и С. Маковский), прощались с ним, как с большим поэтом.
«Мы хоронили его на Казанском кладбище Царского Села; отпевание вышло неожиданно многолюдным, его любила учащаяся молодежь, собор был битком набит учениками и ученицами всех возрастов. Чувствовалось, что ушел человек незабываемый. <.„> Он лежал в гробу торжественный, официальный, в генеральском сюртуке Министерства народного просвещения. И это казалось последней насмешкой над ним — Поэтом» — вспоминал С. Маковский.
В.Кривич. Оттуда (стихотворение, написанное им после похорон отца).
Дине Валентиновне, после всех хлопот, Министром была назначена «усиленная пенсия» за умершего мужа в размере 1100 рублей.24 Уйди он на пенсию с должности директора Николаевской гимназии, пенсия была бы в два раза больше.
Источники, использованные К. Финкельштейном:
Посмертный культ, «Кипарисовый ларец»
Широкий резонанс в кругах символистов вызвала его скоропостижная смерть. У Царскосельского вокзала умер Иннокентий Анненский. Биография его завершилась, однако творческая судьба после смерти получила дальнейшее развитие. В среде молодых поэтов, близких к «Аполлону» (в основном акмеистической ориентации, которые упрекали символистов за невнимание к Анненскому), начал складываться его посмертный культ. Через 4 месяца после смерти Иннокентия Федоровича вышел второй сборник его стихов. Сын поэта, В. И. Анненский-Кривич, который стал его биографом, комментатором и редактором, завершил подготовку «Кипарисового ларца» (сборник был назван так потому, что рукописи Анненского хранились в кипарисовой шкатулке). Есть основания считать, что авторской воле отца он следовал не всегда пунктуально.
Иннокентий Анненский, стихи которого при жизни не пользовались большой популярностью, с выходом «Кипарисового ларца» обрел заслуженную славу. Блок писал, что эта книга проникает глубоко в сердце и объясняет ему многое о нем самом. Брюсов, который и раньше обратил внимание на «свежесть» оборотов, сравнений, эпитетов и даже просто слов, которые были выбраны в сборнике «Тихие песни», отметил уже как несомненное достоинство невозможность угадать у Иннокентия Федоровича двух следующих строф по первым двум стихам и конец произведения по его началу. Кривич в 1923 году опубликовал в сборнике под названием «Посмертные стихи Ин. Анненского», оставшиеся тексты поэта.
О поэте: М. Л. Гаспаров
Своей главной книги Иннокентий Фёдорович Анненский не увидел: «Кипарисовый ларец» (М., 1910), ставший событием в поэзии XX века, вышел посмертно. До этого его автор был известен как педагог, филолог-эллинист, переводчик Еврипида. Одним из первых начав осваивать достижения французских символистов, которых он много переводил, Анненский выступил с книгой «Тихие песни» лишь в 1904 году под псевдонимом «Ник.Т-о» и был принят за молодого дебютанта. Сказались здесь и скрытность натуры, и тягота официального положения (статский советник, директор гимназии). Другая литературная родина Анненского, наряду с поэзией французского символизма, – русская социально-психологическая проза, особенно Достоевский, Гоголь. Выросший в семье брата, видного народника-публициста Н. Ф. Анненского, поэт впитал заветы гражданственности, сознание вины перед угнетёнными, муку интеллигентской совести; так возникли «Июль», «Картинка», «В дороге», «Старые эстонки». Критика долго не замечала этого второго лика Анненского, видя в нём лишь уединённого эстета: субъективизм формы, её нарочитая усложнённость – загадочность иносказаний, приёмы аллюзивного (намекающего) письма, «ребусы» настроений – мешали понять социально важное и общечеловеческое в содержании. Не была адекватно прочитана и литературно-критическая проза двух «Книг отражений» Анненского (СПб., 1906 и 1909); вычурная стилистика не сразу дала ощутить в них защиту критического реализма, убеждённость в общественной роли искусства.
В «Тихих песнях» Блоку виделись черты «болезненного надрыва», «душа, убитая непосильной тоской». Жёлчный Ходасевич даже прозвал Анненского «Иваном Ильичом» русской поэзии. Действительно, в «Кипарисовом ларце» преобладали печальные эмоции (циклы-триптихи «Трилистник тоски», «траурный», «кошмарный», «обречённости» и т. п.; то же в некоторых циклах-диптихах «Складни» и стихах раздела «Размётанные листы»). Но здесь сказалась не только декадентская поэтизация ущерба. «Любвеобильное сердце» Анненского (Вячеслав Иванов) хотело отозваться на общую боль, творчески преодолеть трагизм бытия с его проклятием старения и смерти. Страху смерти Анненский противопоставлял «страх жизни» в жестоком мире, драму незадавшихся судеб, погибших сил, участь «всех, чья жизнь невозвратима» («Вербная неделя», «Кулачишка», «Одуванчики», «Ель моя, елинка»). Ключевым для своего лиризма поэт не зря назвал стихотворение «Невозможно»: любовь в его стихах обычно «недопетое», подавленное чувство («В марте», «Бабочка газа», «Квадратные окошки», «Два паруса лодки одной» и мн. др.).
Брюсов писал, что автор «Кипарисового ларца» умел «подходить к каждому явлению и чувству с неожиданной стороны». Своеобычной была и поэтика Анненского. Противник религиозно-мистического символизма, он культивировал ассоциативную психологическую символику, в которой переживания лирического субъекта ищут аналогий в образах внешнего. Этот извечный в поэзии параллелизм психического и физического Анненский значительно обновил. Он расширил спектр образных аналогий, усилил предметность поэтического знака и понизил его в ранге; эмблемой переживаний стала судьба обыденной, бытовой вещи. При этом Я и Не-Я объединяло у «нерадостного поэта», как назвал Анненского Волошин, общее злосчастье. Судьба куклы, ради забавы брошенной в струю водопада, «озноб» старой шарманки, которая «никак не смелет злых обид», «умирание» воздушного шарика («Всё ещё он тянет нитку / И никак не кончит пытку») – таковы у Анненского иносказания «печали бытия». Снижен и излюбленный им среди тропов перифраз: тело повесившегося – «искривлённо-жуткий стручок», затворники библиотек – «зеленолицые», сердце – «счётчик муки». Глядя в поэтическое завтра, Анненский влёкся к «будничному слову», прозаизму, порой антиэстетичному, чуждался патетики и выспренности.
Импрессионист по типу творческого зрения, Анненский использовал призму «впечатления» в картинах реального и в пейзаже души. В стихотворении «Электрический свет в аллее» живописный контраст света и тени – знак сердечной драмы, психологический символ. Как ветку, которую яркий луч отобщил от других, героя хочет лишить привычного покоя чьё-то чувство, властное, как свет среди ночи. Подобно чтимому им Верлену, Анненский стремился растворить слово в звуковом потоке, музыкой стиха и «гамлетовской» интонацией раздумья, вопроса передать неясность переживания. Но автор «Кипарисового ларца» владел и мастерством твёрдого контура, однозначного и самоценного изображения окружающего со всей характерностью его бытовых и речевых красок («Шарики детские», «Песни с декорацией»). В отличие от большинства символистов эллинист Анненский чуждался в лирике античных образов; дань им он отдал лишь в четырёх трагедиях («Меланиппа-философ», «Царь Иксион», «Лаодамия», «Фамира-кифарэд», 1901-1906), но и в них, как о.
Лишь под конец своего пути Анненский успел войти в литературную жизнь, участвовал в создании журнала «Аполлон», был чтим акмеистами. Мастеру «Кипарисового ларца» были обязаны Ахматова и Пастернак, Маяковский и Хлебников.
Личная жизнь и смерть
По своему характеру Иннокентий Фёдорович был добрым и лояльным человеком. Во многом такая мягкотелость сыграла с ним злую шутку, так как он по недоразумению лишился престижной должности директора гимназии в Царскосельском селе. О личной жизни этого поэта известно немного, так как в своих произведениях он делился лишь многочисленными душевными переживаниями. Известно, что Анненский ещё на втором курсе познакомился с Надеждой Валентиновной, которая была значительно старше литератора и поэта. В последующем они узаконили свои отношения, а от этого брака родился сын Валентин.
Его кончина была, даже несмотря на слабое здоровье, неожиданной для близких и друзей. В 1909 году, не дожив до своего 54-летия, Анненский на ступенях Царскосельского вокзала в Санкт-Петербурге умер от инфаркта.
Первые стихи
Иннокентий Анненский стихи начал писать довольно рано. Поскольку понятие «символизм» в 1870-е годы было еще неизвестно ему, он считал себя мистиком. Анненского привлекал «религиозный жанр» Б. Э. Мурильо, испанского художника 17-го века. Он старался этот жанр «оформлять словами».
Молодой поэт, следуя совету старшего брата, который был известным публицистом и экономистом (Н. Ф. Анненский), решил, что до 30 лет не стоит публиковаться. Поэтому поэтические опыты его не были предназначены для печати. Иннокентий Анненский стихотворения писал для того, чтобы отточить свое мастерство и заявить о себе уже в качестве зрелого поэта.
Публикации в символистской прессе
Иннокентий Анненский вел довольно уединенную литературную жизнь. В период натиска и бури он не отстаивал право на существование «нового» искусства. Не участвовал Анненский и в дальнейших внутрисимволистских спорах.
К 1906 году относятся первые публикации Иннокентия Федоровича в символистской прессе (журнал «Перевал»). Фактически его вхождение в символистскую среду состоялось только в последний год жизни.
🗹
