Написанное А.А. Блоком в 1908 году стихотворение «На поле Куликовом» – часть одноименного цикла. В нем поэт отразил свои размышления о прошлом и будущем России. Вам предлагается краткий анализ «На поле Куликовом» по плану. Данный разбор будет полезен при изучении произведения на уроке литературы в 9 классе.
Краткий анализ
Перед прочтением данного анализа рекомендуем ознакомиться со стихотворением На поле Куликовом.
История создания – стихотворение написано А. А. Блоком в 1908 году после Первой русской революции, когда поэт, приверженный ее идеям, осознал, какие бедствия она с собой несет.
Тема – Россия, начиная с ее древней истории, находится в постоянной борьбе за свою независимость, и в начале ХХ века она снова оказалась на перепутье.
Композиция – стихотворение состоит из пяти частей, каждая из которых имеет свой сюжет, но все части объединены общей линией – проводится параллель между прошлым, настоящим и будущим страны.
Жанр – лиро-эпический, произведение сочетает в себе некоторые признаки стихотворения и эпоса, оно имеет сюжетную линию.
Стихотворный размер – все пять частей произведения написаны ямбом, стих разделен на строфы, каждая из которых состоит из четырех строк, используются разные виды рифмы: точная и неточная, мужская и женская, а также перекрестный способ рифмовки, то есть рифмуются первая и третья, вторая и четвертая строки.
Метафоры – «Наш путь… пронзил нам грудь», «стрелой татарской древней воли», «закат в крови», «…сердцем вещим», «Под игом ущербной луны», «Вольные тучи».
Олицетворения – «Река раскинулась… грустит лениво и моет берега», «…грустят стога», «идут испуганные тучи».
Эпитеты – «…Доном темным и зловещим», «тихие зарницы», «вековою тоскою», «…облаком суровым», «Высоких и мятежных дней».
Сравнение – «А Непрядва убралась туманом, что княжна фатой».
- История создания
- Тема
- Композиция
- Жанр
- Средства выразительности
Бонус
- Тест по стихотворению
Творчество Блока
А. Блок жил на рубеже двух веков и стал одним из последних поэтов дореволюционной Руси. Многие произведения в творчестве Блока посвящены Родине, стихи о которой можно встретить практически у каждого поэта. Но уникальна в произведении «На поле Куликовом» патриотическая лирика. Анализ стихотворения показывает, что для автора равнозначны и минувшее, и грядущее Руси. Особенно волновало поэта будущее отчизны, так как он понимал, что большой исторический период уходит в прошлое.
Россия разделилась на два враждебных лагеря, и Блок ищет аналогий в истории государства и сопоставляет сложившуюся ситуацию со временами Дмитрия Донского, когда русский народ вышел на Куликово поле отстоять свою независимость. И посвящает этой теме стих «На поле Куликовом». Здесь читатель найдет описание русской природы, воспоминания о прошлом России и предчувствие перемен.
История создания
1908-1917 годы в жизни А. А. Блока – это период переосмысления исторического прошлого России, ее настоящего и будущих назревающих перемен. Поэт создает небольшой цикл, состоящий из пяти стихов, под названием «На поле Куликовом».
Через все произведение проходит сквозной темой вечная борьба России за свою свободу. Куликовская битва становится символом освобождения от монгольского ига. Проблему исторического противостояния Руси и Орды А. А. Блок переносит на весь ход развития страны, в том числе на настоящее, предрекая России новую «Куликовскую битву», которая освободит ее от монархии. Революционные идеи поэта были вызваны происходившими событиями: революцией 1905-1907 годов, назреванием нового социального взрыва к 1917 году.
Настоящее и будущее
История России дает стимул и силы жить, великая страна, которая выжила, истекающая кровью, и встала на ноги, но получила серьезные раны, поэтому не окрепла – долго еще будет «родина больна». Но автор уверен, что она выдержит и в этот раз, потому как переживала и более страшные времена. Блок уверен, что хранит Россию невидимая сила – «лик нерукотворный». Страна как птица Феникс поднимется из пепла, благодаря этому заступничеству, – «светел навсегда». У такой страны может быть только великое будущее.
В стихе «На поле Куликовом», как никогда, раскрылся талант Блока, как поэта-провидца. Он чувствует, что многие трудности России предстоит перенести. Опять «взошла и расточилась мгла», но он гордится ее силой и несгибаемостью – «твой час настал». Большие испытания способна вынести только огромная, могучая страна. Строки Блока написаны как бы вне времени, и их можно отнести не только к XIV, решающему для Руси веку, но и к нынешнему. В этом состоит предсказание великого гражданина России — поэта А. А. Блока.
Композиция
Цикл состоит из пяти взаимосвязанных стихотворений, поэтому характеризовать его композиционное содержание необходимо по частям. В первой части перед читателем предстает картина из истории России: татаро-монголы наступают на страну ( «В степном дыму блеснет святое знамя и ханской сабли сталь…» ). Образ Родины ассоциируется у Блока со «степной кобылицей» , которая мчится вперед: «Летит, летит степная кобылица и мнет ковыль…» , «Степная кобылица несется вскачь!» как с символом силы и женственности. Здесь же поэт употребляет фразу, которая впоследствии станет крылатой, она точно передает мысль автора, что России суждено постоянно отстаивать свою независимость: «И вечный бой! Покой нам только снится…» .
Вторая и третья часть посвящены описанию подготовки к Куликовской битве и победы над врагом. Появляется образ Богородицы как защитницы русской земли и ее воинов: «Был в щите Твой лик нерукотворный светел навсегда» .
Последние две части цикла посвящены описанию современной России сквозь призму ее древней истории. Подъем революционны сил, уже очевидные перемены в жизни поэт чувствует, говоря: «Опять над полем Куликовым взошла и расточилась мгла» .
Жанр – лиро-эпический. Произведение сочетает в себе переживания лирического героя, признаки стихотворения и одновременно характеризуется наличием сюжета. Оно состоит из пяти частей, которые, в свою очередь, разделены на строфы (четверостишия), написанные ямбом. Рифма используется точная (боли – воли), неточная (лениво – обрыва), мужская (Русь – боюсь), женская (кострами – знамя). Способ рифмовки – перекрестный АВАВ.
«На поле Куликовом» А. Блок
«На поле Куликовом» Александр Блок
1
Река раскинулась. Течет, грустит лениво И моет берега. Над скудной глиной желтого обрыва В степи грустят стога.
О, Русь моя! Жена моя! До боли
Нам ясен долгий путь! Наш путь — стрелой татарской древней воли Пронзил нам грудь.
Наш путь — степной, наш путь — в тоске безбрежной — В твоей тоске, о, Русь! И даже мглы — ночной и зарубежной — Я не боюсь.
Пусть ночь. Домчимся. Озарим кострами Степную даль. В степном дыму блеснет святое знамя И ханской сабли сталь…
И вечный бой! Покой нам только снится Сквозь кровь и пыль… Летит, летит степная кобылица И мнет ковыль…
И нет конца! Мелькают версты, кручи… Останови! Идут, идут испуганные тучи, Закат в крови!
Стремительное движение
В стихотворении присутствуют восклицательные предложения. В сочетании с художественными средствами, они делают произведение более выразительным, раскрывают внутренний мир поэта. В произведении Блока звучит гордость за родину, сумевшую подняться и отстоять свою независимость. Он чувствует себя поэтом родной страны и счастлив, что сопричастен к великой эпохе потрясений.
Стремительное движение — это приближение к гибели, вечный бой в стихотворении не радостен, а драматичен. И темп поэтической речи, и интонационный строй соответствуют теме произведения. Оно начинается медленно и спокойно, затем темп нарастает стремительно, предложения становятся короткими – «Домчимся!», «Останови!», «Покоя нет!».
Восклицательные интонации нарастают — в семи строфах семь восклицательных знаков. Речь автора предельно взволнована и это ощущение достигается и стиховым строем. Завершая анализ стихотворения Блока «На поле Куликовом», необходимо отметить, что написано оно разностопным ямбом, именно это придает тексту особую динамичность, передавая безудержный порыв и трагическое приближение к гибели.
Анализ стихотворения Блока «На поле Куликовом»
Каждый поэт в своем творчестве избирает ключевую тему, которая проходить через все его произведения. Кто-то отдает предпочтение пейзажной лирике, других привлекает тема любовных взаимоотношений. Что касается Александра Блока, то его можно отнести к многочисленной группе поэтов-патриотов, которых беспокоит будущее России. Именно по этой причине он отказался покидать свою страну после революции, хотя понимал, что она катится в пропасть. Однако Блок предпочел разделить с Россией ее участь, и подобное решение не стало ни для кого неожиданным. Ведь еще в 1908 году поэт написал стихотворение «На поле Куликовом», в котором не только предсказал грядущие перемены в стране, но и выразил к ним свое отношение.
Позиция поэта оказалась однозначной и недвусмысленной – уже тогда он принял решение остаться со своей страной и со своим народом, хотя и предвидел, что их судьба будет достаточно трагической. Не случайно автор в своем стихотворении проводит параллель с Куликовской битвой, словно бы намекая, что теперь Руси вновь придется обороняться. Но уже не от кровожадных татар, а от идеологов грядущей революции, которые ради великой и безумной идеи готовы полностью разорить и уничтожить страну, которая так дорога поэту.
Подобное сравнение и предчувствие неотвратимой беды появились у Блока неслучайно. Еще несколько лет назад он активно поддерживал свержение царской власти. Считая, что лишь таким образом Россия сможет стать по-настоящему свободной и прогрессивной страной. Однако после революции 1905 года Блок кардинально изменил свое отношение к насильственному изменению общественно-политического строя, осознав, что в революционном пожаре погибнут десятки тысяч ни в чем неповинных людей. А это, по мнению поэта, является слишком дорогой платой за сомнительное будущее.
Поэтому в своем стихотворении «На поле Куликовом», обращаясь к прошлому, но подразумевая будущее, Блок сравнивает Россию со степной кобылицей, которая несется вперед навстречу закату в крови, и остановить ее не под силу уже никому.
Осознавая, что Россию ждут неизбежные перемены, поэт подчеркивает, что «долго будет родина больна», и просит помянуть всех тех, кому еще предстоит погибнуть в кровавой бойне, именуемой революцией. Себе же поэт в этих исторических событиях отводит достаточно скромное место, о. При этом Блок уповает на чудо, понимая, что предстоящая битва окажется куда более жестокой, чем сражение на Куликовом поле. Хотя бы потому, что происходить оно будет не с татарами, а со своими же братьями-славянами, одержимыми бунтарскими идеями. «Я вижу над Русью далече широкий и тихий пожар», — предрекает автор. Однако при этом он не знает, как его остановить, и это чувство бессилия порождает в душе поэта тоску. Он уповает на то, что, как и во время Куликовской битвы, его родину спасут высшие силы. Поэтому призывает всех тех, кто хочет защитить страну от гражданской войны, уповать лишь на волю Бога. «Доспех тяжел, как перед боем. Теперь твой час настал.- Молись!», — отмечает поэт.
Анализ стихотворения Блока «На поле Куликовом»
Каждый поэт в своем творчестве избирает ключевую тему, которая проходить через все его произведения. Кто-то отдает предпочтение пейзажной лирике, других привлекает тема любовных взаимоотношений. Что касается Александра Блока, то его можно отнести к многочисленной группе поэтов-патриотов, которых беспокоит будущее России. Именно по этой причине он отказался покидать свою страну после революции, хотя понимал, что она катится в пропасть. Однако Блок предпочел разделить с Россией ее участь, и подобное решение не стало ни для кого неожиданным. Ведь еще в 1908 году поэт написал стихотворение «На поле Куликовом», в котором не только предсказал грядущие перемены в стране, но и выразил к ним свое отношение.
Позиция поэта оказалась однозначной и недвусмысленной – уже тогда он принял решение остаться со своей страной и со своим народом, хотя и предвидел, что их судьба будет достаточно трагической. Не случайно автор в своем стихотворении проводит параллель с Куликовской битвой, словно бы намекая, что теперь Руси вновь придется обороняться. Но уже не от кровожадных татар, а от идеологов грядущей революции, которые ради великой и безумной идеи готовы полностью разорить и уничтожить страну, которая так дорога поэту.
Подобное сравнение и предчувствие неотвратимой беды появились у Блока неслучайно. Еще несколько лет назад он активно поддерживал свержение царской власти. Считая, что лишь таким образом Россия сможет стать по-настоящему свободной и прогрессивной страной. Однако после революции 1905 года Блок кардинально изменил свое отношение к насильственному изменению общественно-политического строя, осознав, что в революционном пожаре погибнут десятки тысяч ни в чем неповинных людей. А это, по мнению поэта, является слишком дорогой платой за сомнительное будущее.
Поэтому в своем стихотворении «На поле Куликовом», обращаясь к прошлому, но подразумевая будущее, Блок сравнивает Россию со степной кобылицей, которая несется вперед навстречу закату в крови, и остановить ее не под силу уже никому.
Осознавая, что Россию ждут неизбежные перемены, поэт подчеркивает, что «долго будет родина больна», и просит помянуть всех тех, кому еще предстоит погибнуть в кровавой бойне, именуемой революцией. Себе же поэт в этих исторических событиях отводит достаточно скромное место, о. При этом Блок уповает на чудо, понимая, что предстоящая битва окажется куда более жестокой, чем сражение на Куликовом поле. Хотя бы потому, что происходить оно будет не с татарами, а со своими же братьями-славянами, одержимыми бунтарскими идеями. «Я вижу над Русью далече широкий и тихий пожар», — предрекает автор. Однако при этом он не знает, как его остановить, и это чувство бессилия порождает в душе поэта тоску. Он уповает на то, что, как и во время Куликовской битвы, его родину спасут высшие силы. Поэтому призывает всех тех, кто хочет защитить страну от гражданской войны, уповать лишь на волю Бога. «Доспех тяжел, как перед боем. Теперь твой час настал.- Молись!», — отмечает поэт.
Примечательно, что мрачная картина разрухи, нарисованная Блоком, уже через 9 лет стала реальностью. Но поэт предпочел остаться в России, чтобы превратиться в одного из многочисленных воинов, которые попытаются сделать все возможное, чтобы их страна смогла восстать из руин и вновь превратиться в одну из самых сильных держав мира. Правда, мечтам поэта так и не суждено было сбыться, так как он и не предполагал, что социализм окажется для России куда более губительным, чем монголо-татарское иго, и поработит страну изнутри на долгие годы.
Если у данного материала осутствует информация об авторе или источнике, значит он был просто скопирован в сети Интернет с других сайтов и представлен в сборнике исключительно для ознакомления. В данном случае отсутствие авторства предлагает принять написанное, как просто чье-то мнение, а не как истину в последней инстанции. Люди много пишут, много ошибаются — это закономерно.
Родина. Стихи 1907–1916 годов (Александр Блок)
Коршун
Чертя за кругом плавный круг, Над сонным лугом коршун кружит И смотрит на пустынный луг. — В избушке мать над сыном тужит: «На хлеба, на, на грудь, соси, Расти, покорствуй, крест неси».
Идут века, шумит война, Встает мятеж, горят деревни, А ты всё та ж, моя страна, В красе заплаканной и древней. — Доколе матери тужить? Доколе коршуну кружить?
22 марта 1916
На железной дороге
Марии Павловне Ивановой
Под насыпью, во рву некошенном, Лежит и смотрит, как живая, В цветном платке, на косы брошенном, Красивая и молодая.
Бывало, шла походкой чинною На шум и свист за ближним лесом. Всю обойдя платформу длинную, Ждала, волнуясь, под навесом.
Три ярких глаза набегающих — Нежней румянец, круче локон: Быть может, кто из проезжающих Посмотрит пристальней из окон…
Вагоны шли привычной линией, Подрагивали и скрипели; Молчали желтые и синие; В зеленых плакали и пели.
Вставали сонные за стеклами И обводили ровным взглядом Платформу, сад с кустами блёклыми, Ее, жандарма с нею рядом…
Лишь раз гусар, рукой небрежною Облокотясь на бархат алый, Скользнул по ней улыбкой нежною… Скользнул — и поезд в даль умчало.
Так мчалась юность бесполезная, В пустых мечтах изнемогая… Тоска дорожная, железная Свистела, сердце разрывая…
Да что — давно уж сердце вынуто! Так много отдано поклонов, Так много жадных взоров кинуто В пустынные глаза вагонов…
Не подходите к ней с вопросами, Вам всё равно, а ей — довольно: Любовью, грязью иль колесами Она раздавлена — всё больно.
14 июня 1910
На поле Куликовом
1
Река раскинулась. Течет, грустит лениво И моет берега. Над скудной глиной желтого обрыва В степи грустят стога.
О, Русь моя! Жена моя! До боли Нам ясен долгий путь! Наш путь — стрелой татарской древней воли Пронзил нам грудь.
Наш путь — степной, наш путь — в тоске безбрежной — В твоей тоске, о, Русь! И даже мглы — ночной и зарубежной — Я не боюсь.
Пусть ночь. Домчимся. Озарим кострами Степную даль. В степном дыму блеснет святое знамя И ханской сабли сталь…
И вечный бой! Покой нам только снится Сквозь кровь и пыль… Летит, летит степная кобылица И мнет ковыль…
И нет конца! Мелькают версты, кручи… Останови! Идут, идут испуганные тучи, Закат в крови!
Закат в крови! Из сердца кровь струится! Плачь, сердце, плачь… Покоя нет! Степная кобылица Несется вскачь!
7 июня 1908
2
Мы, сам-друг, над степью в полночь стали: Не вернуться, не взглянуть назад. За Непрядвой лебеди кричали, И опять, опять они кричат…
На пути — горючий белый камень. За рекой — поганая орда. Светлый стяг над нашими полками Не взыграет больше никогда.
И, к земле склонившись головою, Говорит мне друг: «Остри свой меч, Чтоб недаром биться с татарвою, За святое дело мертвым лечь!»
Я — не первый воин, не последний, Долго будет родина больна. Помяни ж за раннею обедней Мила друга, светлая жена!
8 июня 1908
3
В ночь, когда Мамай залег с ордою Степи и мосты, В темном поле были мы с Тобою, — Разве знала Ты?
Перед Доном темным и зловещим, Средь ночных полей, Слышал я Твой голос сердцем вещим В криках лебедей.
С полуночи тучей возносилась Княжеская рать, И вдали, вдали о стремя билась, Голосила мать.
И, чертя круги, ночные птицы Реяли вдали. А над Русью тихие зарницы Князя стерегли.
Орлий клёкот над татарским станом Угрожал бедой, А Непрядва убралась туманом, Что княжна фатой.
И с туманом над Непрядвой спящей, Прямо на меня Ты сошла, в одежде свет струящей, Не спугнув коня.
Серебром волны блеснула другу На стальном мече, Освежила пыльную кольчугу На моем плече.
И когда, наутро, тучей черной Двинулась орда, Был в щите Твой лик нерукотворный Светел навсегда.
14 июня 1908
4
Опять с вековою тоскою Пригнулись к земле ковыли. Опять за туманной рекою Ты кличешь меня издали…
Умчались, пропали без вести Степных кобылиц табуны, Развязаны дикие страсти Под игом ущербной луны.
И я с вековою тоскою, Как волк под ущербной луной, Не знаю, что делать с собою, Куда мне лететь за тобой!
Я слушаю рокоты сечи И трубные крики татар, Я вижу над Русью далече Широкий и тихий пожар.
Объятый тоскою могучей, Я рыщу на белом коне… Встречаются вольные тучи Во мглистой ночной вышине.
Вздымаются светлые мысли В растерзанном сердце моем, И падают светлые мысли, Сожженные темным огнем…
«Явись, мое дивное диво! Быть светлым меня научи!» Вздымается конская грива… За ветром взывают мечи…
31 июля 1908
5
И мглою бед неотразимых Грядущий день заволокло. Вл. Соловьев
Опять над полем Куликовым Взошла и расточилась мгла, И, словно облаком суровым, Грядущий день заволокла.
За тишиною непробудной, За разливающейся мглой Не слышно грома битвы чудной, Не видно молньи боевой.
Но узнаю тебя, начало Высоких и мятежных дней! Над вражьим станом, как бывало, И плеск и трубы лебедей.
Не может сердце жить покоем, Недаром тучи собрались. Доспех тяжел, как перед боем. Теперь твой час настал. — Молись!
23 декабря 1908
Новая Америка
Праздник радостный, праздник великий, Да звезда из-за туч не видена… Ты стоишь под метелицей дикой, Роковая, родная страна.
За снегами, лесами, степями Твоего мне не видно лица. Только ль страшный простор пред очами, Непонятная ширь без конца?
Утопая в глубоком сугробе, Я на утлые санки сажусь. Не в богатом покоишься гробе Ты, убогая финская Русь!
Там прикинешься ты богомольной, Там старушкой прикинешься ты, Глас молитвенный, звон колокольный, За крестами — кресты, да кресты…
Только ладан твой синий и росный Просквозит мне порою иным… Нет, не старческий лик и не постный Под московским платочком цветным!
Сквозь земные поклоны, да свечи, Ектеньи, ектеньи, ектеньи — Шепотливые, тихие речи, Запылавшие щеки твои…
Дальше, дальше… И ветер рванулся, Черноземным летя пустырем… Куст дорожный по ветру метнулся, Словно дьякон взмахнул орарем…
А уж там, за рекой полноводной, Где пригнулись к земле ковыли, Тянет гарью горючей, свободной, Слышны гуды в далекой дали…
Иль опять это — стан половецкий И татарская буйная крепь? Не пожаром ли фески турецкой Забуянила дикая степь?
Нет, не видно там княжьего стяга, Не шеломами черпают Дон, И прекрасная внучка варяга Не клянет половецкий полон…
Нет, не вьются там по ветру чубы, Не пестреют в степях бунчуки… Там чернеют фабричные трубы, Там заводские стонут гудки.
Путь степной — без конца, без исхода, Степь, да ветер, да ветер, — и вдруг Многоярусный корпус завода, Города из рабочих лачуг…
На пустынном просторе, на диком Ты всё та, что была, и не та, Новым ты обернулась мне ликом, И другая волнует мечта…
Черный уголь — подземный мессия, Черный уголь — здесь царь и жених, Но не страшен, невеста, Россия, Голос каменных песен твоих!
Уголь стонет, и соль забелелась, И железная воет руда… То над степью пустой загорелась Мне Америки новой звезда!
12 декабря 1913
Посещение
Г о л о с
То не ели, не тонкие ели На закате подъемлют кресты, То в дали снеговой заалели Мои нежные, милый, персты. Унесенная белой метелью В глубину, в бездыханность мою, — Вот я вновь над твоею постелью Наклонилась, дышу, узнаю… Я сквозь ночи, сквозь долгие ночи, Я сквозь темные ночи — в венце. Вот они — еще синие очи На моем постаревшем лице! В твоем голосе — возгласы моря, На лице твоем — жала огня, Но читаю в испуганном взоре, Что ты помнишь и любишь меня.
В т о р о й г о л о с
Старый дом мой пронизан метелью, И остыл одинокий очаг. Я привык, чтоб над этой постелью Наклонялся лишь пристальный враг. И душа для видений ослепла, Если вспомню, — лишь ветр налетит, Лишь рубин раскаленный из пепла Мой обугленный лик опалит! Я не смею взглянуть в твои очи, Всё, что было, — далёко оно. Долгих лет нескончаемой ночи Страшной памятью сердце полно.
Сентябрь 1910 С. Шахматово
Последнее напутствие
Боль проходит понемногу, Не навек она дана. Есть конец мятежным стонам. Злую муку и тревогу Побеждает тишина.
Ты смежил больные вежды, Ты не ждешь — она вошла. Вот она — с хрустальным звоном Преисполнила надежды, Светлым кругом обвела.
Слышишь ты сквозь боль мучений, Точно друг твой, старый друг, Тронул сердце нежной скрипкой? Точно легких сновидений Быстрый рой домчался вдруг?
Это — легкий образ рая, Это — милая твоя. Ляг на смертный одр с улыбкой, Тихо грезить, замыкая Круг постылый бытия.
Протянуться без желаний, Улыбнуться навсегда, Чтоб в последний раз проплыли Мимо, сонно, как в тумане, Люди, зданья, города…
Чтобы звуки, чуть тревожа Легкой музыкой земли, Прозвучали, потомили Над последним миром ложа И в иное увлекли…
Лесть, коварство, слава, злато — Мимо, мимо, навсегда… Человеческая тупость — Всё, что мучило когда-то, Забавляло иногда…
И опять — коварство, слава, Злато, лесть, всему венец — Человеческая глупость, Безысходна, величава, Бесконечна… Что ж, конец?
Нет… еще леса, поляны, И проселки, и шоссе, Наша русская дорога, Наши русские туманы, Наши шелесты в овсе…
А когда пройдет всё мимо, Чем тревожила земля, Та, кого любил ты много, Поведет рукой любимой В Елисейские поля.
14 мая 1914
Россия
Опять, как в годы золотые, Три стертых треплются шлеи, И вязнут спицы росписные В расхлябанные колеи…
Россия, нищая Россия, Мне избы серые твои, Твои мне песни ветровые — Как слезы первые любви!
Тебя жалеть я не умею И крест свой бережно несу… Какому хочешь чародею Отдай разбойную красу!
Пускай заманит и обманет, — Не пропадешь, не сгинешь ты, И лишь забота затуманит Твои прекрасные черты…
Ну что ж? Одной заботой боле — Одной слезой река шумней, А ты всё та же — лес, да поле, Да плат узорный до бровей…
И невозможное возможно, Дорога долгая легка, Когда блеснет в дали дорожной Мгновенный взор из-под платка, Когда звенит тоской острожной Глухая песня ямщика!..
18 октября 1908
Сны
И пора уснуть, да жалко, Не хочу уснуть! Конь качается качалка, На коня б скакнуть!
Луч лампадки, как в тумане, Раз-два, раз-два, раз!.. Идет конница… а няня Тянет свой рассказ…
Внемлю сказке древней, древней О богатырях, О заморской, о царевне, О царевне… ах…
Раз-два, раз-два! Конник в латах Трогает коня И манит и мчит куда-то За собой меня…
За моря, за океаны Он манит и мчит, В дымно-синие туманы, Где царевна спит…
Спит в хрустальной, спит в кроватке Долгих сто ночей, И зеленый свет лампадки Светит в очи ей…
Под парчами, под лучами Слышно ей сквозь сны, Как звенят и бьют мечами О хрусталь стены…
С кем там бьется конник гневный, Бьется семь ночей? На седьмую — над царевной Светлый круг лучей…
И сквозь дремные покровы Стелятся лучи, О тюремные засовы Звякают ключи…
Сладко дремлется в кроватке. Дремлешь? — Внемлю… сплю. Луч зеленый, луч лампадки, Я тебя люблю!
Октябрь 1912
* * *
В густой траве пропадешь с головой. В тихий дом войдешь, не стучась… Обнимет рукой, оплетет косой И, статная, скажет: «Здравствуй, князь.
Вот здесь у меня — куст белых роз. Вот здесь вчера — повилика вилась. Где был, пропадал? что за весть принес? Кто любит, не любит, кто гонит нас?»
Как бывало, забудешь, что дни идут, Как бывало, простишь, кто горд и зол. И смотришь — тучи вдали встают, И слушаешь песни далеких сел…
Заплачет сердце по чужой стороне, Запросится в бой — зовет и манит… Только скажет: «Прощай. Вернись ко мне» — И опять за травой колокольчик звенит…
12 июля 1907
* * * Моей матери
Ветер стих, и слава заревая Облекла вон те пруды. Вон и схимник. Книгу закрывая, Он смиренно ждет звезды.
Но бежит шоссейная дорога, Убегает вбок… Дай вздохнуть, помедли, ради бога, Не хрусти, песок!
Славой золотеет заревою Монастырский крест издалека. Не свернуть ли к вечному покою? Да и что за жизнь без клобука?..
И опять влечет неудержимо Вдаль из тихих мест Путь шоссейный, пробегая мимо, Мимо инока, прудов и звезд…
Август 1914
* * *
Вот он — ветер, Звенящий тоскою острожной, Над бескрайною топью Огонь невозможный, Распростершийся призрак Ветлы придорожной…
Вот — что ты мне сулила: Могила.
4 ноября 1908
* * *
Грешить бесстыдно, непробудно, Счет потерять ночам и дням, И, с головой от хмеля трудной, Пройти сторонкой в божий храм.
Три раза преклониться долу, Семь — осенить себя крестом, Тайком к заплеванному полу Горячим прикоснуться лбом.
Кладя в тарелку грошик медный, Три, да еще семь раз подряд Поцеловать столетний, бедный И зацелованный оклад.
А воротясь домой, обмерить На тот же грош кого-нибудь, И пса голодного от двери, Икнув, ногою отпихнуть.
И под лампадой у иконы Пить чай, отщелкивая счет, Потом переслюнить купоны, Пузатый отворив комод,
И на перины пуховые В тяжелом завалиться сне… Да, и такой, моя Россия, Ты всех краев дороже мне.
26 августа 1914
* * *
Дикий ветер Стекла гнет, Ставни с петель Буйно рвет.
Час заутрени пасхальной, Звон далекий, звон печальный, Глухота и чернота. Только ветер, гость нахальный, Потрясает ворота.
За окном черно и пусто, Ночь полна шагов и хруста, Там река ломает лед, Там меня невеста ждет…
Как мне скинуть злую дрёму, Как мне гостя отогнать? Как мне милую — чужому, Проклятому не отдать?
Как не бросить всё на свете, Не отчаяться во всем, Если в гости ходит ветер, Только дикий черный ветер, Сотрясающий мой дом?
Что ж ты, ветер, Стекла гнешь? Ставни с петель Дико рвешь?
22 марта 1916
* * * Не уходи. Побудь со мною, Я так давно тебя люблю.
Дым от костра струею сизой Струится в сумрак, в сумрак дня. Лишь бархат алый алой ризой, Лишь свет зари — покрыл меня.
Всё, всё обман, седым туманом Ползет печаль угрюмых мест. И ель крестом, крестом багряным Кладет на даль воздушный крест…
Подруга, на вечернем пире, Помедли здесь, побудь со мной. Забудь, забудь о страшном мире, Вздохни небесной глубиной.
Смотри с печальною усладой, Как в свет зари вползает дым. Я огражу тебя оградой — Кольцом из рук, кольцом стальным.
Я огражу тебя оградой — Кольцом живым, кольцом из рук. И нам, как дым, струиться надо Седым туманом — в алый круг.
Август 1909
* * *
Задебренные лесом кручи: Когда-то там, на высоте, Рубили деды сруб горючий И пели о своем Христе.
Теперь пастуший кнут не свистнет, И песни не споет свирель. Лишь мох сырой с обрыва виснет, Как ведьмы сбитая кудель.
Навеки непробудной тенью Ресницы мхов опушены, Спят, убаюканные ленью Людской врагини — тишины.
И человек печальной цапли С болотной кочки не спугнет, Но в каждой тихой, ржавой капле — Зачало рек, озер, болот.
И капли ржавые, лесные, Родясь в глуши и темноте, Несут испуганной России Весть о сжигающем Христе.
Октябрь 1907 — 29 августа 1914
Осенний день
Идем по жнивью, не спеша, С тобою, друг мой скромный, И изливается душа, Как в сельской церкви темной.
Осенний день высок и тих, Лишь слышно — ворон глухо Зовет товарищей своих, Да кашляет старуха.
Овин расстелет низкий дым, И долго под овином Мы взором пристальным следим За лётом журавлиным…
Летят, летят косым углом, Вожак звенит и плачет… О чем звенит, о чем, о чем? Что плач осенний значит?
И низких нищих деревень Не счесть, не смерить оком, И светит в потемневший день Костер в лугу далеком…
О, нищая моя страна, Что ты для сердца значишь? О, бедная моя жена, О чем ты горько плачешь?
1 января 1909
* * *
Петроградское небо мутилось дождем, На войну уходил эшелон. Без конца — взвод за взводом и штык за штыком Наполнял за вагоном вагон.
В этом поезде тысячью жизней цвели Боль разлуки, тревоги любви, Сила, юность, надежда… В закатной дали Были дымные тучи в крови.
И, садясь, запевали Варяга одни, А другие — не в лад — Ермака, И кричали ура, и шутили они, И тихонько крестилась рука.
Вдруг под ветром взлетел опадающий лист, Раскачнувшись, фонарь замигал, И под черною тучей веселый горнист Заиграл к отправленью сигнал.
И военною славой заплакал рожок, Наполняя тревогой сердца. Громыханье колес и охрипший свисток Заглушило ура без конца.
Уж последние скрылись во мгле буфера, И сошла тишина до утра, А с дождливых полей всё неслось к нам ура, В грозном клике звучало: пора!
Нет, нам не было грустно, нам не было жаль, Несмотря на дождливую даль. Это — ясная, твердая, верная сталь, И нужна ли ей наша печаль?
Эта жалость — ее заглушает пожар, Гром орудий и топот коней. Грусть — ее застилает отравленный пар С галицийских кровавых полей…
1 сентября 1914
* * *
Приближается звук. И, покорна щемящему звуку, Молодеет душа. И во сне прижимаю к губам твою прежнюю руку, Не дыша.
Снится — снова я мальчик, и снова любовник, И овраг, и бурьян, И в бурьяне — колючий шиповник, И вечерний туман.
Сквозь цветы, и листы, и колючие ветки, я знаю, Старый дом глянет в сердце мое, Глянет небо опять, розовея от краю до краю, И окошко твое.
Этот голос — он твой, и его непонятному звуку Жизнь и горе отдам, Хоть во сне твою прежнюю милую руку Прижимая к губам.
2 мая 1912
* * * З.Н.Гиппиус
Рожденные в года глухие Пути не помнят своего. Мы — дети страшных лет России — Забыть не в силах ничего.
Испепеляющие годы! Безумья ль в вас, надежды ль весть? От дней войны, от дней свободы — Кровавый отсвет в лицах есть.
Есть немота — то гул набата Заставил заградить уста. В сердцах, восторженных когда-то, Есть роковая пустота.
И пусть над нашим смертным ложем Взовьется с криком воронье, — Те, кто достойней, боже, боже, Да узрят царствие твое!
8 сентября 1914
* * *
Русь моя, жизнь моя, вместе ль нам маяться? Царь, да Сибирь, да Ермак, да тюрьма! Эх, не пора ль разлучиться, раскаяться… Вольному сердцу на что твоя тьма?
Знала ли что? Или в бога ты верила? Что там услышишь из песен твоих? Чудь начудила, да Меря намерила Гатей, дорог да столбов верстовых…
Лодки да грады по рекам рубила ты, Но до Царьградских святынь не дошла… Соколов, лебедей в степь распустила ты — Кинулась из степи черная мгла…
За море Черное, за море Белое В черные ночи и в белые дни Дико глядится лицо онемелое, Очи татарские мечут огни…
Тихое, долгое, красное зарево Каждую ночь над становьем твоим… Что же маячишь ты, сонное марево? Вольным играешься духом моим?
28 февраля 1910
* * *
Там неба осветленный край Средь дымных пятен. Там разговор гусиных стай Так внятен.
Свободен, весел и силён, В дали любимой Я слышу непомерный звон Неуследимый.
Там осень сумрачным пером Широко реет, Там старый лес под топором Редеет.
Сентябрь 1910
* * *
Ты отошла, и я в пустыне К песку горячему приник. Но слова гордого отныне Не может вымолвить язык.
О том, что было, не жалея, Твою я понял высоту: Да. Ты — родная Галилея Мне — невоскресшему Христу.
И пусть другой тебя ласкает, Пусть множит дикую молву: Сын Человеческий не знает, Где приклонить ему главу.
30 мая 1907
* * *
Я не предал белое знамя, Оглушенный криком врагов, Ты прошла ночными путями, Мы с тобой — одни у валов.
Да, ночные пути, роковые, Развели нас и вновь свели, И опять мы к тебе, Россия, Добрели из чужой земли.
Крест и насыпь могилы братской, Вот где ты теперь, тишина! Лишь щемящей песни солдатской Издали несется волна.
А вблизи — всё пусто и немо, В смертном сне — враги и друзья. И горит звезда Вифлеема Так светло, как любовь моя.
3 декабря 1914
История создания
Цикл стихотворений «На поле Куликовом» был написан в 1908 году. Революция 1905 года осталась позади, но народ не успокоился, предчувствие грядущих волнений витает в воздухе. В период с 1905 по 1917 год Блок переосмысляет исторические события и проводит аналогии между ними и настоящим. Используя образ битвы на Куликовом поле, поэт показывает образ современной ему России, те волнения, которые он предчувствует, и те, что уже прошли. Он переживает за будущее страны и предчувствует вторую волну революции.
Поэт был очень образованным человеком, знал в совершенстве историю своей страны, поэтому часто писал поэмы и стихотворения по историческим мотивам. Его патриотизм глубок и эмоционален, ведь автор любит не иллюзии, а то, что хорошо знает. Поэтому его произведения о войне и революции, о древних народах и их связи с потомками всегда вызывают сильные чувства.
Тонкая грань
Этой патриотичностью Блок учит из своего «далека» любить, быть терпимым к родине и довольствоваться тем, что есть. Продолжая анализ стихотворений Блока «На поле Куликовом», нельзя не отметить связи цикла со статьей «Россия и интеллигенция», в которой автор пишет, что есть две реальности, не понимающие друг друга – народ и интеллигенция.
Непрестанная смена настроений и боевых знамен происходит среди сотен тысяч. Над городом стоит гул, в котором и опытному слуху не разобраться, такой гул стоял и над станом татар в ночь перед битвой. Скрипят телеги за Непрядвой, вопль людской стоит, а на туманной реке плещутся и кричат гуси.
А среди десятка миллионов — тишина и сон. Стояла тишина и над лагерем Дмитрия Донского, однако заплакал воевода и услышал, как неутешно плачет вдова, как мать бьется о стремена сына. Есть меж двумя станами, народом и интеллигенцией, черта, на которой сходятся те и другие.
Как странно схождение на ней — сходятся здесь и босяк, и рабочий, и крестьянин, и сектант – с чиновником и общественным деятелем, с писателем и революционером. И хоть и тонка черта, два стана по-прежнему не желают знать друг друга и относятся как к перебежчикам и изменникам к тем, кто желает покоя. Не так ли тонка эта черта, как речка Непрядва? Вилась она меж двух станов, семь ночей текла, краснея от крови, в ночь после битвы.
Жанр, направление и размер
Жанр цикла — лиро-эпический. В цикле присутствует сюжетная линия, развивающаяся от стихотворения к стихотворению. При этом текст является аллюзией на Россию того времени.
Весь цикл написан ямбом, однако используется пятистопный, шетистопный, двухстопный и трехстопный ямб, такой ритм придает динамику повествованию. Строфы состоят из четырех строк. Используется как точная, так и неточная рифма, чередуются между собой мужская и женская клаузула. Также присутствует перекрестная рифма.
Образы и символы
Весь цикл пронизан символами, указывающими на беспокойные настроения, царящие в России 1908 года. Степной путь, по которому скачут воины к месту сражения – символ метафорического исторического пути, по которому идет родина. Как воины движутся к битве, так страна идет к новой революции и гражданской войне.
Образ жены трактуется уже не так просто. Еще в первой части цикла Блок вместо классического сравнения «Россия-матушка», сравнивает Россию с женой. Но это не жена в обыденном нашем понимании, а отсылка к раннему творчеству поэта и к идеям Соловьева о священной женственности. Это подтверждает и наличие цитаты самого Соловьева перед заключительной частью цикла. Образ некоей жены, которая должна будет оплакивать лирического героя после сражения, проходит через весь цикл. Так, заключительную фразу второго стихотворения можно понять и буквально, то есть «помяни меня после, жена», и как «помни обо мне, Россия». Третье стихотворение полностью посвящено образу некоей прекрасной женщины. Это может быть и соловьевская святая, и образ России.
Через весь цикл также проходят символы тумана и мглы. Они указывают на неизвестность и беспокойство, которые издавна окутывали отчизну.
Степная кобылица – это водоворот событий, который затягивает народы в побоища. Это неумолимая судьба, что несется, не разбирая дороги. Сама стихия войны выражается в этом образе.
Лирический герой – воин, который скачет защищать Родину от татаро-монголов. Является ли герой отражением самого Блока, или он просто абстрактный персонаж, необходимый для передачи основных мотивов стихотворения, точно неизвестно. Этот вопрос поэт оставляет воображению читателя.
Таким образом, главные герои неразрывно связаны. Жена и муж – это семья, узы которой священны и вечны. Так и русский человек навек связан со своей землей.
Темы и настроение
Все стихотворение подводит читателя к чувству тревожности, к ожиданию чего-то плохого, кровавого побоища. Блок разочаровался в событиях 1905 года, он увидел человеческую жестокость и осознал, что такой путь его не устраивает. В 1908 году, году написания стихотворения, людьми осознавался факт приближения мировой войны и возможной новой революции. Тревога и страх в связи с неизвестностью будущего и предчувствием приближающейся беды пронизывают все стихотворение.
Блок обращается к прошлому, к Куликовской битве, не для того, чтобы воспитывать людей в духе военного патриотизма, а чтобы провести аналогию с настоящим. Выразить предчувствие больших перемен, показать нежелание нового кровавого побоища, которое может предшествовать переменам. Такая аллюзия на настоящее была высоко оценена современниками Блока.
Автор, без сомнения, не хочет борьбы, но осознает, что порой без нее не обойтись. Так было на поле Куликовом, такое же смутное время надвигалось на страну во времена автора. Порой война – это стихия, которую нельзя остановить волей отдельных лиц. Она просто неизбежна, но в пылу схватки необходимо защищать ту, кто не может за себя постоять – красивую, родную и любимую Россию.
Средства художественной выразительности
Цикл «На поле Куликовом» просто пестрит интересными метафорами, и все они служат созданию атмосферы беспокойства: «наш путь пронзил нам грудь», «закат в крови», «вековою тоскою» и так далее. Многочисленные олицетворения («грустят стога») и эпитеты («грустит лениво») служат той же цели.
Используется также интересное сравнение, которое выделяется на фоне остальных средств художественной выразительности и еще раз отсылает нас к образу соловьевской дамы: «Непрядва убралась туманом, что княжна фатой».
Прошлое России
Чтобы понять настоящее России и предвидеть ее будущее, автор обращается к давнему прошлому страны. «На поле Куликовом» — образец патриотической лирики Блока, здесь поэт сливается с лирическим героем. И невозможно отличить, где автор выражает свои чувства, а где говорит от имени героя. Образ России поэт представляет в образе жены и горячо любимой женщины – «Жена моя!». Такое отношение к отчизне встречается только в творчестве Блока. Автор стремится разгадать, понять источник силы родины. Но это невозможно, она непостижима, и от этого еще прекраснее.
🗹
